Тайна полковника Вебера (Повесть) - Водовозов Евгений Александрович - Страница 2

— Полковничий! — заявил Петька. — Маленький, а ручка белая, костяная.

— Смотри, тут написано, — подтолкнул приятеля Генка и с трудом прочел написанные тонкой вязью слова: — «Полковнику Э. Т. Веберу в день сорокалетия».

— Хороший ножичек. Валялся в мусоре, а даже ржавчины нет. Как же его раньше не нашли?

— Где тут найдешь! — ответил Петька. — Когда-то из этих подвалов целые подводы добра вывезли. Красные еще тогда наступали. Шибко торопился полковник-то. Ночью таскали шкафы, сундуки. А кинжальчик, наверно, обронили.

— Петь, а завтра пойдем еще в чуланы? — спросил Генка. — Доски поднимем, может, еще что найдем. И на чердак слазим.

— Хорошо, — степенно согласился Петька.

Кортик надо было почистить. И грязь на рукоятку откуда-то налипла, и лезвие потускнело.

— Дай я, — попросил Генка. — Ты уже чистил, теперь дай мне. Но Петька пыхтел и отталкивал локтем Генку.

— Я нашел, а не ты, — не отставал Генка. — Ты и в чуланку заходить не хотел. Ишь какой до чужого добра…

— До чужого? — зло прищурился Петька. — Ты-то откуда взялся? Понаехали в нашу станицу.

Однако Генка сумел схватить ножны. А без них кортик не кортик. Петька решил схитрить.

— Слушай, — сказал он, — хошь, я тебе дам солдатскую кокарду и картину в золоченой раме в придачу. Здесь же нашел.

Генка упрямо помотал головой.

— Знал бы, так не пошел бы с тобой, — сказал он. — Еще другом называется.

— Не ходил бы, — усмехнулся Петька. — Смотри, еще заругают.

— А тебя? Вот отец-то вытянет раза два по спине ремнем, будешь знать. Бери, жадина, только я с тобой водиться больше не буду. П-подумаешь! Я вот и без кинжала как дам…

Они стояли друг перед другом нахохленные, как готовые к драке петухи. У одного в руках были ножны, а у другого кортик. И не заметили, как возле них очутился долговязый четырнадцатилетний подросток Бронька Вебер, внук старухи Вебер. Поняв, что друзья не поделили, он посоветовал:

— А вы продайте…

— Кого продайте? — не понял Петька.

— Кортик. А говорить нужно не «кого», а что. Откуда ты взялся? — хмуро глянул на него Генка.

— Продадите, деньги пополам — и никому не будет обидно.

Петька размышлял. Продавать интересу мало, но дома за находку может влететь. Как-то Петька выменял на бабки перочинный ножик, так отец отобрал. И бабки пропали, и нож тоже.

— Ты купишь? — спросил Петька.

— Зачем? Все равно бабушка выбросит, если узнает, что я интересуюсь оружием. Продайте Витьке Сутормину, — посоветовал Бронька.

У сына лавочника — Витьки Сутормина — водились деньги. Вчера приятели видели, как он покупал в ларьке у проезжих грузинов два фунта винограда. Расплачиваясь, вытащил трехрублевую бумажку. Богатство! Витька даже летом ходил в хромовых сапожках, носил темно-синий картуз с черным лаковым козырьком и рубашку с поясом. На зиму он уезжал учиться в соседний городок, так как в станичной школе было всего два класса.

Не любили Витьку станичные ребята. Не чист он был на руку.

— Сутормин близко — не оставляй на ночь жерлицу на озере. Утянет! — говорили о нем.

Продать кинжал ему? Но Петьке очень уж не хотелось иметь дело с Суторминым, и он попросил Вебера.

— Бронь, может, ты сходишь и продашь? Мы тут подождем.

Но тот отказался наотрез:

— Некогда. Голубей надо ловить.

Голубиный промысел — постоянное занятие Броньки: жили-то Веберы неважно. Бабушка с грехом пополам накладывала разноцветные заплатки на вельветовые Бронкины брюки и на одежонку его братишки и сестры. Но прокормить их не могла. Вот Бронька и ловил голубей, обитающих в полковничьем доме.

— Не хочешь- не надо, — обидчиво дернул плечом Петька.

Бронислав, почему-то волнуясь, вдруг попросил подарить ему книгу. Петька запротестовал первым:

— На вот-те, видал? Отдать книгу! А фигу не хочешь? — И Петька показал Веберу кукиш с черным ногтем.

Бронька не обиделся. Он принялся упрашивать, чтоб они отдали ему книгу: мол, хочу доставить удовольствие бабушке.

— Книга-то все равно наша. Вы и читать не умеете. Хотите, клетку подарю? Для птиц- чудесная!

Но Петька не соглашался:

— Мне клетка, а Генке что? Книгу мы пополам разорвать можем, а клетку не разделишь. Давай в придачу еще что-нибудь. Переговоры закончились тем, что Бронислав согласился передать друзьям вторую перчатку, в пару к найденной, только не такую чистую, как лежавшая в книге.

Петька согласился, и Генка не стал возражать.

Бронислав принес ветхую клетку и грязную перчатку. Петька почесал было затылок, вздохнул: обманул их полковничий сын, да делать нечего — уговор дороже денег. Книга была передана Броньке. Ребята отправились на чердак Петькиной избушки прятать перчатки и клетку.

И зачем Броньке та старая книга да еще написанная не по-русски?

Матери Бронислав не помнит. Она умерла после появления в семье третьего ребенка.

Зато отлично помнит он своего отца. Вечерами полковник, слегка утомленный, выходил из своего кабинета и опускался в мягкое низкое кресло у топившегося камина. Маленький Бронислав оставлял игрушки, садился отцу на колени и просил его рассказать занимательные истории.

Отец горячо любил своего первенца, многое ему позволял, прощал шалости, при каждом случае подчеркивал, что Броня — его наследник. Младшие брат и сестра большее время дня проводили у бабушки, отец будто не замечал их. Строгая, но справедливая бабушка привязалась к младшим внучатам, полностью передав сыну заботы о Брониславе.

Никогда не забыть Брониславу серьезный разговор с отцом. Случилось это в один из февральских дней… Время было тревожное. В доме полковника редко появлялись учителя, которых раньше привозили три раза в неделю за восемнадцать верст из города. И в тот день, казалось, ничто не могло нарушить порядка. Рано утром конюх запряг иноходца в легкие санки и до полудня успел привезти учителя. Но неожиданно в библиотеку зашел отец, прервал урок и отпустил учителя.

— Извините, — сказал он учителю, — но Бронислав мне нужен. Санки поданы.

Отец провел сына в свой кабинет.

Броня мог бывать везде — в детской, биллиардной, в гостиной, но только не здесь. Поэтому мальчик был удивлен приглашением.

Усадив сына в кресло, отец сказал:

— Ты еще мал, Броня, но что делать! Обстоятельства вынуждают доверить тебе важное дело. Я не знаю, что может случиться завтра. В Петрограде произошла революция. Начинаются большие беспорядки. Может быть, скоро нам придется расстаться, и надолго. Ты останешься с бабушкой.

О многом рассказал в тот вечер полковник сыну. Лишь позднее понял мальчик причину тревоги отца. Потом он забудет все наставления, его отвлекут свои заботы, игры и забавы. Но, как в горячем тумане, память сохранит слова, сказанные в заключение полковником:

— Здесь будет храниться важный документ. В нем — твое будущее. Хорошенько запомни эту книгу. Чтоб ее не спутать с другой, я вложил сюда перчатку. А теперь идем и поставим книгу на библиотечную полку. Не любопытствуй раньше времени, но больше глаза береги эту вещь.

Он поставил книгу на полку и еще раз попросил сына хорошенько запомнить все.

— О нашем разговоре не говори даже бабушке. Это касается только нас двоих. Мы должны извлечь документ из книги, если даже такая возможность возникнет не раньше, чем через десять лет.

Год книга стояла на полке. Отец в станице появлялся редко.

Но каждый раз, заезжая на денек домой, он беседовал с сыном с глазу на глаз в своем кабинете и убеждался, что Броня запомнил самое главное. И вот неожиданно отец исчез.

Жизнь полетела кувырком. Приходили какие-то люди, помогали прислуге стаскивать в подвалы вещи. Затем появился усатый человек в барашковой кубанке, в хромовых сапогах. Он предъявил бабушке бумагу и получил разрешение часть книг из библиотеки перенести в чуланы и подвалы, а остальные глубокой ночью вместе с другими вещами вывез из усадьбы на четырех пароконных подводах.