Во власти его величества (СИ) - Гордова Валентина - Страница 12

Мне было жаль эту девочку. Этого ребёнка. Она была маленькой по всем меркам моего мира. Неопытной, невинной, вызывающей неконтролируемое желание её защищать. Ещё там, в подземелье, куда её притащили Ищейки, появилось это желание спрятать её от всего мира — и от себя в первую очередь. Закрыть в высокой башне под тысячей замков, чтобы ничто и никогда не могло испортить её невинной красоты.

А теперь она стала магом Смерти.

Катастрофический просчёт с моей стороны. Не хочу и не буду оправдывать себя, но раньше ни один маг Смерти не пытался проникнуть в мой дом. Мой просчёт. Выяснить, как он оказался на защищённой территории, так и не удалось, есть лишь предположение: Снежинка.

Нет, она его не проводила, во всяком случае осознанно. Она выступала в роли якоря — на ней остался отпечаток его магии, по которому на неё вышли Ищейки и по которому сам Сах пришёл к ней. Зачем он это сделал, тоже пока непонятно, но подлянку мне подстроили знатную.

Зато было кое-что, о чём я точно не жалел: Снежинка осталась жива.

По её грустным глазам и так видно, что этот ребёнок пережил слишком много страданий, лишить её жизни было бы непростительным преступлением.

Хотя, да, она стала магом Смерти и уже к утру об этом будут знать все. И я сожру собственный язык, если хотя бы половина мира не попытается её убить.

Кахэш!

Не скажу, что я ненавидел себя в этот момент за всё совершённое, но врезать себе определенно хотелось.

Первый раз — за непростительный просчёт.

Второй раз — за упущенного в суматохе Саха.

Третий раз — за стёртые воспоминания Снежинки.

Нельзя было делать этого, но иначе она бы просто не смогла. Я видел, сколько боли ей приносят воспоминания о брате, как трудно ей понять и принять это. И сейчас, наложившись на её силы, это просто убило бы её. А вместе с ней и всех нас.

— Ваше величество, какие будут указания? — Ворвался в нерадостные мысли голос Мира — главнокомандующего войсками Ищеек.

Прежде чем ответить, я молча создал ещё одно успокаивающее заклинание и отправил его к зашевелившемуся источнику, что был тремя этажами выше и правее. Полезные заклинания — теперь я даже на расстоянии улавливал любые изменения в организме Снежинки, и плевать, что на каждое такое заклинание, которых я за остаток ночи сплёл уже штук пятьдесят точно, уходил приличный глоток энергии.

Восстановлюсь. А если этот новоиспечённый маг Смерти выйдет из-под контроля, не восстановится уже никто.

— За девушкой следить неотрывно. Усилить защиту замка. Усилить поиски Саха. Артефакторов ко мне.

— Кого именно? — Уточнил Мир как всегда спокойно.

— Всех самых лучших.

Ищейка поклонился и растворился в стене, оставляя меня одного в кабинете. Надо было тоже идти, дела не ждут, но желания не было. Хотелось плюнуть на всё и подняться на три этажа выше, пройти в тёмную спальню Снежинки и просто смотреть на то, как она спит. Хоть одну маэ.

Эта малышка действовала на меня странно успокаивающе. Она как необитаемый остров посреди штормового океана. Над ней хмурое небо, грохочет гром, кругом скалы и волны так и норовят тебя поглотить, но стоит коснуться земли, как ты чувствуешь себя куда лучше. Всё происходящее просто сдвигается на задний план, пока ты осматриваешь высокие хрупкие деревья, лёжа на песке.

Она необычная и мне это здорово нравится. Эти ясные голубые глаза, похожие на две льдинки, не выходят у меня из головы. Волосы, как снежное полотно. Кожа ровная и невероятно светлая в сравнении с обитателями моего мира. Она — снег. Снежинка. Маленькая и хрупкая, того и гляди — растает.

Приходится тряхнуть головой, избавляясь от совершенно ненужных сейчас мыслей. И, переборов себя, пойти не в её спальню, а решать проблемы. Что-то у меня такое чувство, что их теперь будет всё больше и больше.

Пробуждение вышло… странным.

Я лежала на спине, откинутое одеяло валялось где-то в ногах, а сами ноги…гладили. Так медленно, неторопливо, с чувством и явным наслаждением. То целиком широкой ладонью, то только кончиками пальцев. Когда правой коленной чашечки коснулись чьи-то наглые губы, я не выдержала и резко распахнула глаза.

— Проснулась? — Насмешливо поинтересовался эор, нисколько не впечатленный моим возмущённым взглядом и спокойно продолжавший поглаживать мои оголённые чуть выше колена ноги.

У меня от возмущения не нашлось, что ему ответить. Впрочем, Аяр слов и не ждал.

— Давай умывайся, переодевайся и завтракать. У нас мало времени, у меня дела, а у тебя занятия. И давай без истерик, хорошо? У меня правда на них нет времени.

Истерить я не стала только потому, что лично у меня на них не было ни сил, ни желания. К тому же, к чему истерики, если мне прямым текстом сказали, что выбора у меня нет и эти четыре года учиться всё равно придётся?

Я вздохнула, решив ничего ему не отвечать, и попыталась встать. На этом, собственно, всё и закончилось, потому что попытка позорно провалилась. Меня попросту не пустили!

Сидящий рядом и до этого ноги поглаживающий эор самым наглым образом мои конечности взял и обнял! Я так и замерла, поражённая его поведением. Где-то там, на краю сознания, проскользнула потрясенная мысль: «И это правитель государства…». Мысль исчезла, так толком и не сформировавшись.

Вместо неё остались удивление и острая нехватка слов.

И всё то время, пока эор, продолжая обнимать мои ноги, их же нежно и поглаживал, а иногда даже целовал, я чувствовала себя выброшенной на берег рыбой. Сидела, опираясь руками на кровать у себя за спиной, смотрела на него распахнутыми глазами и открывала-закрывала рот, просто не зная, что тут сказать можно.

Сказал, опять-таки, эор:

— Это будут ужасно тяжёлые четыре года.

После чего вздохнул так горестно, что мне его даже жаль стало, оставил мои конечности в покое, поднялся, улыбнулся мне и подошёл ближе, протягивая длинную узкую коробочку белоснежного цвета, перевитую белой лентой.

— Что это? — Нахмурилась я, осторожно забирая подношение.

Тяжеловатое. Любопытство так и подмывало открыть её прямо сейчас.

— Малая часть моих извинений, — криво улыбнулся эор, грустно на меня посмотрел, развернулся и молча вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Он ушёл, а я осталась. Ноги, ещё чуть покалывающие от недавних ласк, тоже, к счастью, остались. А ещё с нами за компанию были удивление и желание оградить себя от эора Аяра… на всякий случай.

Посмотрев пару секунд на закрывшуюся за ним дверь, я осторожно потянула за белесую ленту, положила её рядом с собой на постель и с легкой опаской открыла крышку.

На белой мягкой подушечке лежал аккуратный тонкий браслет. Чёрное золото благородно поблескивало в лучах льющегося в открытое окно солнца, а усыпающие его поверхность мелкие белые камни ярко мерцали.

Эта красота завораживала. Она казалась мне таинственной и недостижимой. Чтобы убедиться в том, что мне не кажется, я очень осторожно провела по холодному украшению кончиком указательного пальца.

И тут же увидела сконцентрированную в нём черноту. Она не была опасной, потому что я точно знала, откуда она здесь взялась. Это была та самая чернота, что проникала ко мне от Аяра и неизменно успокаивала.

Прикусив губу от желания подтвердить эту догадку, я подхватила украшение, надела его на руку и застегнула простой, но крепкий замочек.

Дышать стало легче — это было первым, что я почувствовала. Так и есть, то самое заклинание успокоения.

С улыбкой на губах я поднялась с постели, утонув босыми ногами в высоком ворсе ковра, и только после этого поняла, что оказалась в другой спальне, не в той, в которой засыпала вчера. Эта комната была больше и светлее, и имела в своём распоряжении всего две двери. Через одну из них вышел эор, я же пошла в другую.

И угадала, оказавшись в… ну, нужно полагать, ванной. Как я это поняла? Да очень просто — по стоящей в середине комнаты глубокой каменной чаше, наполненной светло-голубой водой. На широком краю в ряд лежали какие-то камни — большие, размером с кулак, и маленькие, где-то с ноготь. Красные, золотые, чёрные, один даже зелёно-синий. А ещё они пахли. Да-да, я их понюхала, чисто из любопытства. Так вот, они пахли. Чем, сказать сложно, но запахи у каждого были разные.