Во власти его величества (СИ) - Гордова Валентина - Страница 20

— Ас ними и не надо уметь обращаться. Это тебе не клиночки, это — сахаиры. Ну, раз уж ты у нас глупая, поясняю: фактически, прямо сейчас у тебя на поясе в спящем состоянии находятся два боевых духа. Активируются в случае прямой угрозы жизни и, вот честно, не завидую я тому, кому посчастливится с ними столкнуться. Так что ты это, поаккуратнее с ними, что ли.

Аккуратнее? Я после такого даже шевельнуться боялась. Выражение «боевые духи» мне само по себе не нравилось, а они у меня ещё и на поясе были!

Господи боже мой, куда я попала?!

Волосы мне убрать Ирэа вызвалась сама. Сказала, что лично никогда белых волос не видела, потому что светлых у них больше не осталось. Вообще. Были чёрные, рыжие, синие и даже зелёные, но только не белые.

— На тебя вообще все теперь смотреть будут, — хмыкнула она, заплетая мои волосы в толстую сложную и вместе с тем крепкую косу, — у нас все высокие и не такие худые, как ты. Кожа у нас тёмная, у тебя она вообще как молоко, волосы, как я уже и сказала, тоже белыми не бывают. Ты даже на светлую не похожа, я читала про них. Они там тоже все высокие были и жутко злые, из-за них, кстати, война и началась. Да не расстраивайся ты, чего нос повесила? На тебя бы и так все смотрели — всё же новоиспечённый маг Смерти и любимица Верховного в одном флаконе.

— Ирэа, — позвала я тихонько, — расскажи, почему этот адепт так удивился? И что значит «айрина Верховного»?

У меня было такое чувство, что эта информация способна спасти мою жизнь. Довольно странное чувство.

Ирэа в ответ тяжело вздохнула, даже не пытаясь скрыть своего нежелания отвечать. Но поймала мой просящий взгляд в зеркале и почему-то передумала. Вздохнула ещё раз, облизнула губы и, понизив голос, скомкано поведала:

— Да ничего страшного. Просто Верховного никто и никогда не видел с айриной. И, уж совершенно точно, у него никогда не было айрины, ради которой он бы пошёл на такие благородные подвиги. Лэм, он просто маленький ещё, увидел на тебе знак принадлежности и испугался, не вини его. Я бы тоже испугалась, если бы меня ректор не предупредил. Но для тебя, считай, это даже плюс.

Считать так было крайне сложно. Мысль, что я теперь кому-то принадлежу, и вовсе не радовала.

Когда оставалось ещё пять маэ, что в переводе на нормальное время означало чуть больше пятнадцати минут, Ирэа вызвалась проводить меня до того самого озвученного ректором полигона.

Шли мы пусть и быстро, расстояние всё равно оказалось приличным, поэтому, когда мы с рогатой остановились возле больших железных ворот, на нас смотрели уже почти все собравшиеся.

Ну, как на нас… Её-то видели уже, а в меня чуть ли пальцами не тыкали.

— Привыкай, — хмыкнула Ирэа, а затем, повысив голос, объявила сразу и для всех: — перед вами новая адептка нашей академии, будет учиться на четвёртом курсе Боевой Некромантии…

— Это ж мы! — Возмутился с задних рядов кто-то особо умный удивлённым мужским голосом.

К слову, девушек я тут вообще не видела…

— Балл за сообразительности, Макой, — язвительно откликнулась госпожа Рогатая Язва, — Адептка маг Смерти, поэтому её не доставать. Адептка нестабильный маг Смерти, поэтому её не доставать, повторяю специально для особо одарённых. А ещё адептка под защитой Верховного, так что, я надеюсь, у вас хватит ума не делать глупостей.

Звучало внушительно. Мне особенно последняя фраза понравилась, потому что после двух предыдущих на меня смотрели уже без интереса и любопытства, а с нескрываемой ненавистью и горящим в глазах желанием убивать. Наверно, Ирэа это тоже заметила, а потому и громко поинтересовалась:

— А где профессор?

— Тут я. Расступились все!

И все действительно расступились, причём сделали они это с таким видом, будто этого самого профессора считали каким-то божеством, что уж теперь-то восстановит справедливость в мире.

Признаться, я его когда увидела, тоже невольно с божеством сравнила. С богом Смерти, да.

Оно было жутким. Огромным, словно бык, и созданным из сплошных мышц. Узлы мышц, камни мышц, даже целые плиты мышц на обнажённом торсе, что перекатывались под тёмной кожей при каждом шаге.

А ещё он был тёплым. Не знаю, как я это поняла — не знаю, как это вообще всё работает, но с его приближением мне становилось всё теплее и теплее. Что это? Понятия не имею! Разум твердил, что мне должно быть жутко страшно и вообще надо валить отсюда, но внутри всё грелось от исходящего от мужчины тепла.

— Маг Смерти? — Наградил он меня странным взглядом с высоты своего действительно громадного роста — я ему всего по пояс была! По пояс!

— Ага, — отозвалась я, с открытым от удивления ртом, закинув голову сильно назад, глядя в лицо этому…этого…

— Мелкая какая-то, — оглядев меня ещё раз с ног до головы, фыркнул он.

Но при этом ни ненависти, ни отвращения, ни злости я в нём не увидела. Уже хорошо!

— Извините, — выдохнула тихо, вообще плохо понимая, что я сейчас несу.

Просто он был таким большим… Я больше него никого никогда не видела!

— Извиняю, — тут же важно отозвался этот…

— Хватит пугать бедняжку, — велела Ирэа, вырывая меня из состояния глубокого потрясения, — Вика, это — профессор Ридэй. Ян, это — Вика, её любить и жаловать.

— Да я слышал, — отмахнулся от рогатой быкообразный.

У него, кстати, глаза нормальными были. Обычными серыми. Парадокс…

— Тем лучше, — раздался новый голос, уже мне знакомый, и в ворота полигона, совсем близко от меня, вошёл суровый и серьёзный ректор. Оглядел притихших адептов немигающим взглядом, удостоверился в том, что его все внимательно слушают, и только после этого неторопливо и не повышая голоса спросил: — устав академии все помнят?

Нестройный хор унылых голосов был ему ответом.

— Надеюсь на это, — сухо добавил ректор, — кто тронет айрину, будет отвечать лично передо мной. И поверьте, Верховный в сравнении со мной покажется вам сказочным сном.

Звучало жутко настолько, что испугало не только меня. Но остальные себя в руках держали, а вот я испуганно вздрогнула, что, конечно же, не скрылось от внимательных глаз Акара. Наградив меня нечитаемым взглядом, он развернулся и, бросив безразличное «Удачной тренировки», удалился прочь.

Мы все ещё пару минут стояли в тишине, каждый думая о том, что только что услышали. Вывод был безрадостным: я всё же в…

— Ну, пока, — хмыкнула Ирэа, — забегу потом, никуда не пропадай.

И тоже убежала. А я осталась. Человек-бык тоже остался, задумчиво меня рассматривая. И крайне недовольные адепты тоже тут были, да…

— Профессор, — позвал кто-то, нарушая всеобщее молчание, и мы все разом повернули головы и вопросительно посмотрели на хмурого парня с круглой серёжкой в правом ухе, — а это вообще законно?

И все посмотрели на профессора. Я тоже. И надежды в моих глазах было больше, чем у всех остальных вместе взятых.

Мужчина нас всех неодобрительным взглядом обвёл, губы поджал и как рявкнет:

— Заткнулись все!

Мы и заткнулись. Мне так вообще что-либо говорить страшно было.

— Я тут единственный закон. — Продолжал разозлённый мужчина. — Я, ректор и Верховный. И раз Верховный сказал учить мага Смерти, значит, мы будем учить мага Смерти. А пока надо выбрать ей провожатого.

— Профессор! — Послышалось возмущенно-негодующее сразу с нескольких сторон.

— Я сказал, чтобы вы заткнулись! — Вновь прикрикнул он, а бас у него был что надо.

— Бесите. Ваше мнение не спрашивали. Сейчас будут страдать те, кого я люблю больше всего.

И они действительно страдали. Профессор просто стоял и явно с большим удовольствием перечислял все причины, по которым он «любил» каждого из собравшихся. В итоге над каждым из них светились яркие синие цифры, показывающие количество набранных очков. Народ стоял — довольный настолько, что хоть убейся. Ну, или убей. Профессора. Сам он улыбался и иногда даже смеялся, когда на какой-нибудь новый аргумент истязаемый начинал ругаться или краснеть.