Во власти его величества (СИ) - Гордова Валентина - Страница 34

И кому прямо сейчас нужна была моя помощь.

Эта мысль поразила своей простотой: ему нужна помощь, потому что он ещё жив.

И свечение, похожее на миллион золотистых искорок, приблизившись, усилилось, поглощая всю меня без остатка и даря то самое, необходимое, как воздух, спокойствие.

Я очнулась, как от сильного толчка, и мгновенно поняла: случилось что-то ужасное.

Ещё до конца не понимая, что именно, я резко рванулась, принимая сидячее на коленях положение, и… И проста замерла на миг, утратив возможность дышать, чувствовать, мыслить — жить. Ужас, захлестнувший с головой, убил меня на краткий миг.

Всё вокруг было чёрным. Не было больше мягкой зелёной травы и красивых цветов, на их месте осталась лишь сухая холодная чёрная земля. Не было дерева, в тени которого мы сидели совсем недавно. От него не осталось даже веток! Не было целой равнины, что раскинулась внизу обрыва. Лишь мрачная чернота, пустота и… смерть.

Смерть, как она есть. Серая, угрюмая, пугающая. Мрачная, непримиримая, холодная. Заставляющая кровь стыть в жилах.

Понимание того, что всё это сделала я, было невыносимым, но коротким. Оно просто пропало, сменившись другим осознанием: Аяр так и не ушёл.

Я и не заметила, как вскочила на негнущиеся, слово окаменевшие ноги, и как начала лихорадочно вертеть головой, пытаясь найти его взглядом в этой черноте.

А что, если… Если… Мне было больно даже думать об этом! Нет, он не мог умереть! Он не настолько глупец, он обязательно ушёл в последний момент… И тут же яркая вспышка воспоминания: его руки, прижимающие меня к его груди.

Он не ушёл. Чёртов идиот! Почему он не ушёл?!

Судорожные рыдания уже были готовы вырваться наружу, когда я, наконец, увидела его. И чуть было не свалилась от облегчения, на миг потеряв возможность дышать от охвативших меня чувств.

Но уже в следующее мгновение мне захотелось кричать, когда я поняла, что Аяр лежит шагах в двадцати от меня на чёрной земле и, кажется, даже не дышит.

Руки задрожали, ноги подкосились, но я всё равно заставила себя идти к нему, затуманенным разумом пытаясь сформулировать хоть одну разумную мысль. Как будто насмехаясь, ни одна из них не желала помогать мне.

Так я и добрела на ватных ногах до лежащего на боку эора, рухнула перед ним на колени и с трудом перевернула его на спину. Я в этот момент будто оглохла и ослепла, перестала чувствовать и просто совершала какие-то механические движения: наклонилась над ним, прижалась ухом к груди и прислушалась к сердцебиению.

Вначале мне казалось, что его нет. Но затем, когда звон в ушах отступил на задний план, я смогла расслышать далёкие неровные удары.

Жив.

Чёрт возьми, он жив!

Рваный выдох, больше похожий на всхлип, всё же сорвался с горла. Он не умер. Я не убила Аяра!

— Эй. — Собственный голос я узнала с трудом, таким хриплым и сорванным он был. Сглотнув, положила ладони на могучую грудь Аяра и чуть потрясла его. — Аяр, очнись.

Я потрясла его ещё раз. И ещё, и ещё, улыбаясь, как безумная, от мысли о том, что он не умер. Я всё трясла и трясла его, не понимая, в какой момент вместе нервного смешка с губ слетел всхлип.

А потом что-то мокрое упало на ладонь. Одинокая прозрачная капелька. Следом за ней ещё одна, а потом…

А потом я поняла, что не переживу, если он сейчас уйдёт.

Я не могла позволить ему уйти.

Но что делать? Все говорят, что от магии Смерти нет спасения, но ведь он всё ещё был жив, верно? Всё вокруг выгорело, а он был — здесь и сейчас, ещё живой. Значит, есть шанс, верно? Должен быть.

Значит, я могу ему помочь.

Эта уверенность затмила даже неприятное чувство паники и все мысли, включая то, что я просто не знала, как и что мне делать.

У меня не было знаний, не было умений, была лишь убийственная магия и решимость не дать ему умереть.

И что-то внутри отозвалось лёгким звоном. Едва ощутимым, практически неслышным, лёгким, как ветерок, говорящим: «Ты это сделаешь».

— Ты не умрёшь. — Прошептала я в лишённое каких-либо эмоций лицо.

И расстегнула потеплевший браслет, позволяя ему безвольной змейкой упасть вниз.

Магия изменилась. Она была не злой воющей тьмой внутри меня, она была переливчатым звоном золотистого колокольчика, музыка которого искорками кружилась вокруг.

Золотистое сияние теплом разлилось внутри меня, наполняя… жизнью? Я не знаю, чем было это приятное ощущение, сладостью оседающее на губах. Оно просто было. И оно, радостно позванивая, закрутилось, завертелось вокруг Аяра, высвобожденное моим осознанным решением.

Магия Смерти, говорите? Тогда почему сердце Аяра начало биться сильнее и быстрее? Почему я чувствую стремительно возвращающуюся к нему жизнь? Почему вижу этот золотой свет, расползающийся по всему его телу и восстанавливающий пострадавшую черноту магического источника?

Магия Смерти не может оживлять, но она делала именно это. Она наполняла всё тело Верховного, всё его существо. Приводила в порядок, лечила, восстанавливала и даже, кажется, усиливала.

Я так увлеклась этим завораживающим зрелищем, что не сразу почувствовала, как перед глазами у меня всё плывёт и кружится. И, уже теряя сознание, не в состоянии больше переживать всё это, я поддалась какому-то интуитивному порыву, дёрнула рукой и почувствовала, как мы куда-то проваливаемся.

Перед закрывшимися глазами в самый последний момент появились очертания многочисленных Ищеек и чей-то тревожный голос.

Аяр не просыпался три дня. И, хоть я и понимала, что для него прошли просто орэ, легче мне не становилось.

Всё началось с того, что я открыла глаза с двумя чувствами. Первое — внутри меня дыра. И второе — я не помню ничего, что произошло после того, как эор сжал меня в объятиях. Я не помню, что там было, не помню, что случилось, не помню, кто перенёс нас порталом в его замок. Нахлынувшие со всех сторон Ищейки, вынужденные принять человеческую форму, потому что иначе я их не понимала, были уверены, что это сделал Аяр. Я, если честно, тоже была в этом уверена.

Они говорили, что он полностью здоров, полон сил и магии даже больше, чем обычно. Хмурились, переглядывались, говорили о том, что он будто бы стал сильнее. Не понимали, как он выжил после моей истерики, не понимали, как он смог нас перенести, и не понимали, почему он не просыпается.

Меня вообще хотели изолировать. Думаю, они бы так и сделали, если бы не появился ещё один Ищейка, мрачный и серьёзный, и не напомнил им о каком-то приказе Верховного, о котором мне рассказывать отказались, но и изолировать меня передумали.

Вместо этого позволили быть с Аяром.

Я чувствовала себя безумной, сидя рядом с его кроватью и не сводя с него взгляда. С осторожностью отпаивала его каким-то ароматным отваром, который принесли и поставили на столик со словами: «Не уверен, что ему поможет, но точно не повредит».

Первый день был похож на туман. Я чувствовала себя Ёжиком из известного мультика, что всё бродил и что-то искал… Я вот тоже искала: признаки пробуждения на бесстрастном лице эора. А ещё — утерянные воспоминания.

Чёткое осознание того, что случилось что-то важное, о чём я никак не могла вспомнить, не желало уходить, рождая внутри меня круговорот самых различных чувств, начиная от сожаления и заканчивая жгучим отчаянием.

Мне казалось, что я забыла что-то очень важное. Что-то колоссальное. Что-то, способное перевернуть весь мир…

Мысль крутилась где-то на краю сознания, но каждый раз ускользала от меня.

В итоге её пришлось глушить традициями. В смысле, я взяла учебник с традициями и засела за его дальнейшее изучение, постоянно отрываясь и глядя на Аяра.

Так прошёл первый день. Спала я тут же, в этом глубоком мягком кресле, вздрагивая и просыпаясь от каждого далёкого звука, коих даже ночью было полно.

Проснулась часа через три, так толком и не поспав, разбуженная тихим голосом одного из Ищеек, которые теперь постоянно принимали человеческий вид, чтобы я могла их понимать.