Кареглазая моя (СИ) - Клейпас Лиза - Страница 23

Он слегка нахмурился.

— Наверное, сделаю предложение Бетани в следующие выходные.

— Да, но вы знаете, как это сделаете?

— Приглашу на ужин и вручу кольцо. — Райан помрачнел еще больше, увидев мое выражение. — Что не так?

— Да ничего. Однако вы могли бы сделать это пооргинальнее. Мы помогли бы найти что-нибудь прелестное, но не очень сложное.

— Прелестное — не по моей части, — возразил Райан.

— Отвезите ее на Падре-Айленд [7], — предложила София. — Снимите виллу на пляже на ночь. Утром отправьтесь на прогулку по пляжу…

— И вы найдете послание в бутылке, — предложила я, включаясь в мозговой штурм.

— Нет, нет, — прервала София, — не бутылка… песочный замок. Мы наймем несколько профессиональных скульпторов по песку…

— По рисунку, который предложит Райан, — продолжила я. — Он архитектор, сможет придумать особый песочный замок для Бетани.

— Идеально, — воскликнула София, и мы изобразили «дай пять».

Райан переводил взгляд с меня на Софию и обратно, словно зритель на теннисном матче.

— Потом вы встанете на одно колено и сделаете предложение, — продолжила я, — и…

— Я что, обязательно должен вставать перед ней на колено?

— Нет, но такова традиция.

Райан потер подбородок; было ясно, что идея ему не нравится.

— Мужчины обычно преклоняли колени, когда их посвящали в рыцари, — резонно заметила София.

— Или когда им рубили голову, — мрачно добавил Райан.

— Когда стоят на коленях, это так хорошо смотрится на фотографиях, — заметила я.

— Фотографиях? — взлетели брови Райана. — Вы хотите, чтобы я делал Бетани предложение в присутствии парней с камерой?

— Только один фотограф, — поспешно поправила я. — Вы его даже не заметите. Мы его замаскируем.

— Спрячем за песчаной дюной, — добавила София.

Нахмурившись, Райан провел пятерней по коротко остриженным каштановым волосам, которым солнечный свет придавал оттенок красного дерева.

Я посмотрела на Софию и сдалась:

— Неважно. Фотографировать, когда делают предложение, — по мне это похоже на «полную лопату дряни».

Райан опустил голову, но я успела заметить невольную улыбку и услышала, как он пробормотал:

— Черт побери.

— Что?

— Оказывается, пригласить вас в качестве организатора свадьбы — первое доброе дело, которое Холлис для меня сделала. Похоже, придется ее поблагодарить.

— Ты ответила, — с легким удивлением сказал позже тем же вечером Джо.

Я, улыбаясь, откинулась на подушку.

— Ты тоже говоришь.

— Где ты сейчас?

— В постели.

— Мне позвонить в другое время?

— Нет, я не сплю. Просто устроилась на постели и читаю, как обычно.

— Что ты любишь читать?

Я посмотрела на кипу книжек в ярких обложках на прикроватной тумбочке со смущенным весельем.

— Любовные романы. Те, что со счастливым концом.

— Тебе никогда не надоедает, что конец заранее известен?

— Нет, это же самая лучшая часть. «Жили долго и счастливо» редко встречается в жизни, даже в свадебном бизнесе. Но хоть в книге я могу рассчитывать на такой конец.

— В жизни я видел великолепные браки.

— Однако всю жизнь они такими не остаются. Каждая женитьба начинается как счастливый конец, а потом превращается в обычный брак.

— Как можно работать организатором свадеб и не верить в «жили долго и счастливо»?

Я рассказала ему о своей первой работе после окончания школы дизайна одежды, как стажировалась у нью-йоркского дизайнера известной свадебной марки, устраивая выставочные продажи, учась анализировать отчеты продаж и развивать отношения с покупателями. Я работала над несколькими своими творениями и даже завоевала награду как начинающий дизайнер. Однако когда я попыталась создать свою марку, дело не пошлò. Никто не выказал энтузиазма поддержать меня.

— Честно, я была потрясена, — рассказывала я Джо. — Коллекция, которую я придумала, была прекрасной. У меня была хорошая репутация, я наладила изумительные контакты. И не могла понять, что не так. Тогда позвонила Жасмин и сказала…

— Кто такая Жасмин?

— О, я забыла тебе о ней рассказать. Жасмин — моя лучшая подруга, живет в Нью-Йорке. Моя наставница. Она главный редактор моды в журнале «Блеск». О стиле знает все и всегда может сказать, какие продажи будут успешными, а какие нет… — Я запнулась и спросила: — Тебе скучно?

— Вовсе нет. Что она сказала?

— Жасмин сказала, что с коллекцией все в порядке. Оформлена со знанием дела. С идеальным вкусом.

— Тогда в чем была проблема?

— В этом и была проблема. Я не хотела рисковать. Не проталкивала в достаточной мере свои идеи. Чего-то сверх, какой-то искры оригинальности… этого не было. Однако подруга заявила, что я фантастический предприниматель. Что у меня отлично получается налаживать деловые контакты и продвигать, что я чувствую деловую изнанку моды, как никто другой. Услышанное мне не понравилось, я хотела быть творческим гением. Впрочем, должна признать, что от бизнеса я получала больше удовольствия, чем от работы дизайнером.

— В этом нет ничего плохого.

— Это теперь я понимаю. А тогда трудно было отказаться от того, ради чего так тяжко трудилась. Вскорости после этого моего отца хватил удар. Тогда я поехала навестить его в больнице, там встретила Софию, и моя жизнь полностью изменилась.

— А разорванная помолвка? — к моему удивлению спросил Джо. — Когда это случилось?

Мне стало не по себе от его вопроса.

— Не люблю говорить об этом.

— Тогда не будем. — Его мягкий голос развязал тугой узел у меня в груди. Я глубже зарылась в подушку. Джо спросил: — Ты скучаешь по Нью-Йорку?

— Временами. — Я помолчала и уныло призналась: — Сильно. Но в иные дни почти о нем не вспоминаю.

— О чем скучаешь больше всего?

— Больше всего по друзьям. И… как бы это сказать… Нью-Йорк — единственное место, где я могла быть тем, кем хотела. Он заставлял меня ускоряться и думать о большем. Боже, что за город. Я все еще мечтаю когда-нибудь туда вернуться.

— Почему же ты уехала оттуда?

— Я была в некотором роде… не в себе… после неудачной помолвки, после смерти отца. Мне нужны были перемены. И особенно ощущалась потребность быть с Софией. Мы только что обрели друг друга. Приехать сюда было правильным решением. Когда София будет готова взять дела на себя, я вернусь в Нью-Йорк и сделаю еще одну попытку завоевать город.

— По-моему, ты прекрасно со всем справишься, где бы ни жила. Пока же — ты ведь можешь съездить туда в гости?

— Да, но последние три года я была сильно занята. Надеюсь, скоро. Хочу встретиться с друзьями. Сходить на пару пьес, посетить любимые рестораны, поискать уличные рыночки, где продают пятидолларовые шали-пашмины, поесть настоящей пиццы, и там еще есть бар на крыше на Пятой, где открывается самый лучший вид на Эмпайр-стейт-билдинг…

— Я знаю этот бар.

— Знаешь?

— Конечно. С садиком.

— Да! Поверить не могу, что ты там бывал.

Джо развеселился.

— Я бывал за пределами Техаса, несмотря на обратное впечатление.

Он рассказал о двух последних посещениях Нью-Йорка. Мы обменялись историями о местах, где бывали, о тех, куда хотели вернуться и куда нет. О том, что, путешествуя сам по себе, обретаешь свободу, но и чувствуешь себя тогда очень одиноким.

Когда я спохватилась, как уже поздно, то поверить не могла, что мы проболтали больше двух часов. Мы согласились, что пора заканчивать. Однако так не хотелось прекращать. Я могла бы еще говорить и говорить.

— Весело поболтали, — сказала я, чувствуя на душе тепло и даже легкое головокружение. — Хотелось бы повторить.

Последовало короткое молчание, и я прикрыла глаза рукой, уже пожалев о невольно вырвавшихся словах.

В голосе Джо послышалась улыбка.

— Я буду звонить, — пообещал он, — ты только отвечай.

Всю следующую неделю мы с Джо созванивались каждый вечер, и даже когда он поздно ночью возвращался на машине из Браунвуда. Там он снимал молодого конгрессмена, только что избранного в Палату представителей на внеочередных выборах. С конгрессменом оказалось трудно: нескладный, пытающийся всё контролировать, он принимал величественные позы, несмотря на все усилия Джо сфотографировать его расслабленным. К тому же он хвастался и бросался громкими именами, что было невыносимо для любого члена семьи Тревисов.