Ермак. Начало - Валериев Игорь - Страница 6

— Вот что, дядька Афанасий, я переговорил с казаками, и мы решили, что из захваченной добычи утаим трёх лучших лошадей с полной сбруей и три хороших винтаря с патронами. Всё это пойдет тебе и Тимохе. — Атаман поднял руку, предупреждая возражения Аленина. — Пойми, дядька Афанасий, твой внук наш станичный войсковой табун спас. Сколько бы казаков в станице могло без строевого коня остаться. Да что кони, Тимоха моего Ромку, да Дмитро Данилова сына Петруху от верной смерти спас. За что всю оставшуюся жизнь буду за Тимофея твоего молиться.

— Кроме того, — атаман снял фуражку и положил её себе на колено, — мы со станичниками решили, что всю премию за хунхузов и за их снаряжение, что начальство в Благовещенске даст, тебе отдать для Тимохи. Ему деньги понадобятся, если сможет в Иркутское училище поступить. Да вам и сейчас деньги не помешают.

Афанасий Васильевич из-под густых седых бровей внимательно посмотрел на атамана.

— Да, Афанасий. Завтра повезём в Благовещенск захваченное у хунхузов оружие, амуницию и их лошадей погоним для доклада, — Селевёрстов поднялся, надел фуражку. — Там я с наказным атаманом о Тимохе и поговорю. Всё равно докладывать о том, как он отличился. Может быть, под этот случай и вопрос о его поступлении в училище решим.

Атаман направился к своему жеребцу:

— Дядька Афанасий, я твоих коней и, которых отберём для тебя, пока у себя оставлю, а вечером Ромку пришлю для помощи. Он и поснедать тебе привезёт и бульон куриный для Тимохи.

— Спасибо тебе за всё, Пётр Никодимыч! — старый казак поднялся с лавки и склонил голову.

— Тимохе твоему за всё спасибо, — Селевёрстов поклонился, затем перебросил повод на шею коню и легко, не касаясь стремян, вскочил в седло, будто и не шестой десяток шёл атаману.

На выход со двора за атаманом потянулись верхами остальные казаки, ведя в поводу несколько заводных лошадей. Из дома вышла Марфа и подошла к Аленину.

— Что скажешь, Марфа?

— Не знаю, что и сказать, Афанасий Васильевич, — женщина на несколько секунд задумалась. — Показалось мне вначале, когда Тимофея разбудила, что смотрит на меня старик. Только я попыталась вглядеться в него, как он как будто бы в скорлупу спрятался, а потом уже твой внук появился.

— Как он? — старый Аленин подался ближе к ведунье.

— Не помнит ничего. Говорит, что когда погнали табун в падь, услышал выстрел, что-то ударило в бок, и он слетел с коня, ударился головой и всё.

Марфа покачала головой:

— Не знаю, что и думать, Афанасий Васильевич. Казаки то с атаманом говорили, что Тимофей всех хунхузов убил. Других следов не было. А он не помнит ничего.

Афанасий Васильевич пригладил ладонью свою седую бороду:

— А ты что думаешь? Все знают, что ведунья ты сильная и знахарка знатная.

— Не знаю, не сталкивалась я с таким. И бабка, что учила меня, тоже не сталкивалась. А вот её бабушка, моя прапрабабушка говорила, что был у неё случай, когда в одном теле как бы два разных человека жили.

— И что делать?

— Не знаю. Смотреть буду. А может быть тот другой, что не Тимофей, появляется только в минуты смертельной опасности для них обоих? — знахарка ласково улыбнулась старику. — По сути, он же спас Тимофея, да и убить варнаков столько — это каким же воином справным надо быть?

— Да… — продолжая оглаживать бороду, протянул Аленин. — Уж насколько я в молодости был умелым казаком, но такого количества ворогов точно бы не одолел. Так что мне делать, Марфа?

— А ничего! Живите, Афанасий Васильевич, как жили. Внука выхаживайте от ранений. А я наезжать буду, смотреть. Может быть, что и прояснится.

Женщина приобняла старика:

— Всё хорошо будет, дядя Афанасий. Тимоха жив. Молодой. На поправку быстро пойдет. Да может и ошиблась я, привиделся мне взор старика. Ладно, поехала я в станицу.

Женщина подошла к телеге, села в неё и, понукая лошадь вожжами, стала разворачивать телегу для выезда со двора.

— Прощевай, дядя Афанасий! — Марфа задорно улыбнулась, показав ровные белоснежные зубы. — Завтра, ближе к обеду подъеду, посмотрю, что там докхтур наш намудрит.

Затрусила кобылка, и телега, поднимая пыль, покатила со двора. Сидевшая в ней женщина прощально махнула старому Аленину рукой.

Афанасий Васильевич немного постоял во дворе, провожая взглядом уезжающую знахарку, затем потихоньку пошёл к дому. С трудом поднявшись на крыльцо, старый казак зашёл в сени и медленно проковылял в горницу, где на кровати лежал забинтованный внук.

Склонившись над Тимофеем, дед осторожно погладил его чёрные вихры волос, торчавшие из-под перевязочной ткани. Как будто почувствовав это, Тимофей открыл глаза:

— Деда, всё хорошо?

— Хорошо, внучек. Всё хорошо, Тимоха! — по загрубелому лицу из глаз старого казака, теряясь в бороде, потекли слёзы.

Пока внук общается с дедом, подумаем о том, что же случилось. Для начала позвольте представиться — гвардии подполковник запаса Тимофей Васильевич Аленин — полный тёзка молодого Аленина, в тело которого занесло мою грешную душу, сознание, матрицу или ещё что-то, не знаю, как это назвать. Но ощущаю я себя в этом теле почти нормально: думается легко, Тимоха мне не мешает, да и телом его, как убедили утренние события, тоже управлял нормально. Хорошее, сильное и развитое тело у паренька. Разве растяжки, резкости, выносливости не хватает, но это дело наживное. Но, обо всём по порядку.

Родился я в 1962 году в семье военного в городе Благовещенске. Учился так себе, но спортом занимался усиленно. К окончанию школы имел первый разряд по боксу и выполнил норматив КМС по биатлону. Очень хотел поступить в Дальневосточное высшее общевойсковое командное училище в Благовещенске, на факультет, где готовили офицеров для морской пехоты, но не прошёл по баллам. Завалил русский язык. Не могу писать сочинения — не Лев Толстой я, к сожалению. Поэтому вместо военного училища попал в армию, как думал, сначала, обычным «пехотным Ваней». Но всё оказалось намного интереснее.

Из военкомата с «покупателем» — молодым старшим лейтенантом с пехотными петлицами, я и еще двое ребят на самолёте совершили перелёт через всю страну из Благовещенска до Великого Новгорода. Потом на уазике нас отвезли куда-то под Псков в летние лагеря, где и выяснилось, что пехотные петлицы — это маскировка, а служить я буду в каком-то спецназе.

И прослужил я в войсках специального назначения двадцать пять лет с хвостиком, не считая учёбы в военном училище. После полугода обучения в учебке, где получил специальность снайпера, почти полтора года службы в Афганистане в 177 отдельном отряде спецназа в составе 22-й бригады СпН.

За Афганистан получил медали «За боевые заслуги» и «За отвагу», орден «Красной звезды», позывной «Ермак», славу хорошего снайпера и два ранения: в голову и правую руку.

«Почти как сейчас, — подумал я и попытался повернуть голову и пошевелить рукой, благо дед Афанасий уже из горницы ушёл, и никого рядом не было. — Терпимо. Боли почти нет. Интересно, тогда в Афгане ранение в голову осколком мины и пулю в предплечье от снайпера моджахеда в одном бою получил, и сейчас — пулю в руку и китайским мечом по голове. Тенденция, однако!»

После госпиталя в Душанбе и отпуска по ранению до моего дембеля оставалось около двух месяцев, когда неожиданно даже для себя взял и написал рапорт с просьбой отправить меня поступать в рязанское десантное училище.

Батя — командир 177 ооСпН — майор Керимбаев рапорту ход дал и характеристику написал, хоть памятник из меня делай. Потом абитура, успешно сданные экзамены и я — курсант РВВДКУ.

Четыре года обучения в спецбатальоне, красный диплом, лейтенантские погоны, право выбора места службы и 173 ооСпН в родной 22-й бригаде спецназа, которая базировалась уже в Азербайджане.

А затем поддержание конституционного порядка в Баку, Нагорный Карабах, Осетино-Ингушский конфликт, две Чеченских компании, парочка загранкомандировок, Грузинский конфликт и заслуженный дембель в 2009 году. Мог бы и дальше служить, но надоело смотреть, как армию лишают последних боевых подразделений. Лучше бы Табуреткин продолжал мебелью торговать, а не Министерством обороны руководить! Хотя, на вооружении больше заработаешь.