Доза (СИ) - "KrisssTina V" - Страница 51

Она заморгала.

– Драко, ты же не…

– Да, Пэнс. Давно пора было.

Она засмеялась, и слезы покатились по ее щекам.

Драко попытался найти внутри себя того зверя, что любит чужие слезы и питается ими, как вампир питается кровью, но не нашел. Наверное, потому что ее слезы в данный момент совсем не приносили ему удовольствия. Он не хотел, чтобы Пэнси плакала.

Она вцепилась в его рубашку:

– Нет. Нет… Драко, я некрасивая? Я что-то делаю не так? Стой, подожди, ты должен сказать, что ты пошутил, скажи мне…

– Я не шучу.

– Ты не расстанешься со мной.

– Мы не встречались, Пэнс, открой глаза.

Он видел, что Тео и Блейз косятся на них, и Дафна перестала хихикать, явно стараясь подслушать.

Пэнси судорожно заморгала, пытаясь скрыть слезы, но они уже текли по ее щекам, делая их мокрыми.

– Так, – она провела рукой по его груди. – Подожди, ты ведь не подумал, да? Тебе нужно подумать.

– Мерлин, Пэнс, мне не нужно думать, я и так говорю то, что думаю – ты не нужна мне. Мне не нужны твои поцелуи, твои гребанные чувства – никогда не были нужны. Я использовал только твое тело, но и оно мне уже наскучило, понимаешь? Ты не нужна. Мне. Видишь? Ты сидишь на моих коленях полуголая, а у меня даже не стоит. Я тебя не хочу.

Ее глаза вспыхнули, а губы плотно сжались.

Она шепнула ему в лицо:

– А кого ты хочешь?

Драко хотел выкрикнуть «никого», но слова зацепились за что-то глубоко в груди. Он только открыл рот и закрыл его обратно. Не мог говорить.

Пэнси снова пьяно захохотала, стирая слезы с лица.

– Ее, да?

Крепко сжал свою руку, сминая ткань ее платья, дергая на себя.

– Заткнись.

– Я знаю, кого ты хочешь. Тебе самому не противно, Драко, она же… Она…

Притянул к себе так близко, что Паркинсон задохнулась на секунду. Зашептал в ухо, не обращая внимания на ее задушенный писк.

– Подумай хорошенько, подумай трижды, Паркинсон, прежде чем открывать свой рот. Ты можешь играть с кем угодно, только не со мной.

Она вырвалась и испуганно захлопала ресницами.

Смотрела на него и молча проклинала.

Он знал, что она говорила с ним – молчаливо, взглядом. Говорила много и горько, может быть, даже лепила пощечины одну за другой. Она говорила, как низко он пал, что ниже только сам ад, куда ему самое место. А Драко смотрел на темно-коричневую ярость в ее глазах и чувствовал, что она послушается его. Снова послушается, не будет болтать.

Когда она отвернулась, Драко погладил ее по щеке и с ухмылкой сказал:

– Умница, – а потом спихнул ее с колен, давая понять, что посиделки закончились. Проговорил уже для всех. – Сворачивайтесь. Чтобы все были в Большом зале через десять минут.

Пэнси осталась стоять на месте, сверля его злым взглядом.

Блейз похлопал его сзади по спине.

– Идем. Еще переодеться нужно.

Драко смотрел на себя в зеркало и пытался понять, что именно является причиной слез Пэнси. Не выходило. Люди не должны любить кого-то с таким холодным взглядом. С такой пугающей бледностью лица. С плотно сжатыми губами и безжизненной тоской в стекленеющих с каждым днём глазах. Люди не должны вообще испытывать чувств к кому-то, кто создан для войны, а не для любви. Для кого влюбиться равняется умереть.

Он никогда не проявлял чувств, никогда не показывал, что заинтересован, да он и не был заинтересован, Мерлин, это знали все. Пэнси была удобной. Привычной и простой, не открывающей рот и никогда не протестующей. С ней было правильно – с ней не было долго и счастливо.

Почему он был с ней? Она хорошо сосала.

Да.

Драко кивнул своему отражению, подтверждая, что все нормально и что горечь во рту – это всего лишь послевкусие от выпитого во время ужина чая, но никак не совесть.

Он поправил воротник чёрной рубашки и потуже затянул ремень на брюках. Блейз хмыкнул, возникнув за его спиной.

– У тебя словно траур.

Драко отошёл от зеркала и взял палочку с полки.

– У меня и есть траур, я же иду на хогвартскую вечеринку.

Блейз выглядел более позитивно: в белой рубашке, контрастирующей с шоколадной кожей, и черных классических брюках. Кажется, он твёрдо намерился затащить Дафну в ближайший угол сегодня. Или Саманту. Или обеих сразу.

Блейз занял его место у зеркала, повертелся немного и разочарованно вздохнул:

– Какая разница, сколько я отдал за эти шмотки, если ты в своём привычном трауре все равно выглядишь круче меня.

Драко похлопал его по спине.

– Это не так.

– Это так, Драко. Уверен, девчонки слюной изойдутся, даже грязнокровка.

Малфой повернулся к нему и заглянул в глаза через отражение.

– Грейнджер в школе?

Блейз ухмыльнулся.

– Ворковала с Поттером в коридоре полчаса назад.

Салазар.

Эта новость не должна была действовать так, словно его долго били в грудь до сломанных ребер, а вот теперь приложили лед, и боль выходит вместе с жаром, с горечью и тоской.

А он тосковал по ней. О, Мерлин, он так тосковал. Драко даже не представлял, что он умеет скучать по кому-то так сильно. Искать глазами в коридоре. Оживляться при одном упоминании. Ждать, блять. Просто ждать.

Та короткая встреча на магловской улице была похожа на кость, брошенную голодающему.

Все остальные дни он думал о ней, закрывая глаза, и, когда открывал их – думал снова. Он смотрел в окно на уроке и понимал, что без ее занудных вызубренных из учебника ответов ему и учиться-то как-то не хочется… Скучно.

В библиотеке, как не на месте – неуютно и пахнет пылью.

В коридорах никто не натыкается на него, не краснеет, сдувая волосы со лба, не зыркает глазами так, словно сейчас прожжет дыру.

Никто не нудит на собраниях, не шаркает ногами по полу во время патрулирования, не выводит из себя.

Жизнь в Хогвартсе без Грейнджер стала какой-то до омерзения спокойной.

– Ясно, – сказал он и отвернулся.

Блейз фыркнул.

– Да, мне тоже многое ясно.

– Слушай, Забини, нихуя тебе не ясно, понял?

Блейз вскинул руки вверх.

– Как скажешь.

– Я серьезно! – Драко зарычал и отошел к столу. Подпер его ладонями, тяжело вздохнул. – Не болтай об этом.

Блейз возник за его спиной.

– Драко, успокойся, ладно? Никто ничего не знает.

– Ты не можешь быть уверенным.

– Нет, я могу. Я наблюдаю. То, что Пэнси мелет языком – просто треп, она ничего не знает. И никто другой. Не волнуйся.

Драко развернулся к нему и посмотрел в глаза.

Почему он вообще говорил с ним об этом?

– Уверен?

– Доверься мне, – он протянул руку и сжал плечо Драко, слегка встряхнув его. –

Оторвемся сегодня, да?

Малфой почувствовал, как тугой узел в груди, что сжимал его внутренности весь вечер, начал спадать.

Бесконечно можно смотреть на три вещи. Две из них – огонь и вода – известны всем, а вот третья стала для Малфоя неожиданностью. Он до бесконечности мог бы смотреть, как Поттер покрывается алыми пятнами злости, когда Крэбб и Гойл осматривают его у дверей в Большой зал на предмет спрятанного под одеждой алкоголя.

Макгонагалл была в восторге от этого предложения, она добавила Слизерину очки за идею и исполнение и даже не подозревала о том, что большинство представителей серебристо-зеленого факультета пришли на праздник уже накачанными.

Поттер собрал позади себя очередь из гриффиндорцев. Всем факультетом они злились и толкались, создавая очередь, и Драко с улыбкой отвернулся. Он был крайне доволен собой.

Изначально Малфой был уверен в провале всего этого мероприятия, потому что у Патил не было ни одной толковой идеи, что, впрочем, не оказалось такой уж новостью. Но потом он включился в процесс, и вот.

Он назвал это «Черно-белый бал». Словно кто-то убрал все краски из зала – даже огромная елка была бледно-серой, будто сошла с фотографий на старых книжных страницах. Кто-то мог бы сказать, что антураж был мрачным, что не хватало яркости и ощущения праздника, но вокруг было много огней, они мерцали, переливаясь оттенками белого, серого, тускло-бронзового, и это придавало празднику торжественности. А что вы хотели? Назначили Малфоя главным – не ждите клоунов в карнавальных костюмах.