Доза (СИ) - "KrisssTina V" - Страница 85

А потом подошла, потянув дверь на себя. Со скрипом та отворилась.

Лгать ей не было смысла. Драко понимал это, когда услышал, что она следила за ним. Она видела, как он входил сюда. Она знает практически все. Сейчас, когда они стояли посреди коридора и она практически приперла его к стенке, у него не было выхода.

Тень прошептала:

Будь честен с ней, Малфой.

Но как он мог? Если бы она узнала правду, то не ограничилась бы нотациями, она начала бы искать выход для него, а его, черт возьми, просто не было!

Нужно было запудрить ей мозги, на ходу придумать что-то, и, когда они входили в комнату, заполненную разным хламом, Драко обдумывал варианты.

– Ничего себе! – ее глаза загорелись. Дверь позади закрылась, Драко слышал, как она исчезает за спиной – с тем же тихим скрипом, как будто запечатывая их изнутри. – Здесь так много всего… Магического.

– Теперь понимаешь?

Был ли у него план? Нет. Ни единой ебаной мысли, поэтому он говорил очевидное. Магические вещи. Книги. Волшебная, мать ее, пыль на полках. Все это было похоже на сейф в Гринготтсе – полон хлама, но если покопаться, то можно найти все на свете.

– Только не говори, что ты нашел здесь то проклятое ожерелье.

Она ступала на тонкий лед.

Драко шел за ней по пятам. Он мысленно прокладывал для нее дорожку между рядов со старыми диванами, шкафами, стопками фолиантов, посуды и прочей дряни. Она шла и оборачивалась на него всякий раз, когда хотела что-то сказать.

– Кто знает? – спросил он, надеясь, что она не услышит дрожи в его голосе.

Здесь можно было ходить до бесконечности. Он знал, потому что ходил. Целый год он жил поиском выхода, средства и способа минимально запачкать руки. Вскоре он понял, что никакой опасности ни одна из брошенных, оставленных, спрятанных здесь вещей не несла, но шкаф…

Они прошли мимо, оставив его позади. Драко мысленно похвалил себя за то, что додумался набросить на шкаф черное покрывало, но каждый шаг грязнокровки, каждый поворот головы вызывал в нем подступающую панику.

Если бы Грейнджер бросилась к сундукам с книгами – было бы просто прекрасно. Но ее не интересовали фолианты и свитки, или она старательно делала вид, что они ее не интересуют. Она шла, медленно оглядываясь по сторонам, и Драко готов был поклясться, что она думала о самом страшном.

– Зачем мы здесь, Малфой? – подтвердив его догадки, она повернулась. Драко только сейчас заметил, что волосы ее были собраны на затылке резинкой, как в тот раз, когда… Когда они впервые поцеловались. Самое потрясающее и омерзительное чувство в его жизни. Он думал, что взорвется от ощущений, целуя ее, держа руку на ее затылке, поглаживая кожу под этим хвостом.

Пальцы зачесались.

Он оглядел ее с головы до ног – джинсы с порванной коленкой, кофта, которая явно ей велика. Господи, да она же настолько серая, что запросто может затеряться здесь, среди покрытых пылью вещей, среди кубков, тяпок, старых портретов, заплесневелых зелий в стеклянных банках… Она же… Никакая.

Не молчи, Тень, скажи, что в ней такого, что?

– Ты хотела знать, где я бываю – здесь.

– Почему?

Она больше не смотрела по сторонам. Только в его глаза, и Драко пожелал, чтобы выключился весь свет в комнате, лишь бы не видеть ее взгляда, но Выручай-комната не услышала его. Либо он желал этого не искренне. Гребаные проницательные четыре стены.

– Потому что здесь тихо.

– Я не поверю в эту чушь, Малфой.

Ему было плевать. Мерлин, ему было все равно, поверит она или нет, есть ли смысл вообще что-придумывать? Он не мог оторваться от ее лица и этого хвоста, который сводил его с ума. И бесил.

– Ладно, хочешь знать правду? – наконец, он нашел в себе силы, чтобы повернуться и зашагать в сторону выхода. Под подошвой ботинок скрипел песок, в коробках по сторонам шуршали мыши, пыль столбом взмывалась вверх к казалось бы бесконечному потолку. – Мне страшно даже думать там, где есть другие люди. Мне страшно, что кто-то может прочесть по моим глазам, как много во мне черноты.

Он остановился. Грейнджер обошла его вокруг и снова смотрела. Как будто даже не пыталась оставить для него выход. Она насиловала его взглядом, она мучила, истязала, и эти глаза были самым страшным, что с ним случалось. Эти глаза. Это они меняли его. Не чернота внутри, не то, что он должен-был-мать-его-сделать, не страх стать тем, кем он не хотел становиться. Глаза ебаной грязнокровки.

– Я боюсь каждый раз, когда начинаю думать, каждый раз, когда остаюсь один. Мне кажется, что у стен есть уши, а у потолка – глаза, и в любой момент меня раскроют, и это не самое страшное. Самое страшное то, что я продолжу действовать. Даже если мне отрубят конечность, потому что у меня нет выхода, Грейнджер, нет…

Она прижала ладонь к его груди.

Драко только сейчас понял, что ему не хватает воздуха. Он сделал маленький вдох и осторожно выдохнул. Возможно, ему показалось, но Грейнджер будто бы проговорила что-то очень тихо. И стало ясно, почему сбилось дыхание. Он сказал ей правду. Да, здесь был исчезательный шкаф, который он пытался восстановить, но также он прятался здесь. В куче мусора, старого школьного инвентаря и, возможно, зарытых под хламом ценных артефактов, прятался от себя, окружающих и мыслей, от которых все сильнее с каждым днем болела голова.

– Почему ты не оставляешь меня в покое? – спросил он и едва не расхохотался – так нелепо это звучало.

Кто кого не оставляет в покое, Малфой?

Заткнись.

Она не отвечала.

– Ты – как они. Ты постоянно надоедаешь мне, ищешь ответы, лезешь в мою жизнь, как ты не поймешь, Грейнджер, ты не спасешь меня, даже если выпрыгнешь из своей грязной кожи вон, я уже покойник!

Он верил в это сильнее с каждым днем. Потому что уже не думал, что сможет.

– Не говори так! – выкрикнула это и замерла, испугавшись, казалось бы, собственных слов. Задышала чаще. Драко стиснул кулаки. – Не смей так говорить, как будто уже готовишься к смерти, борись, ищи выход, Малфой, ты не можешь просто…

Просто что? Сдаться? Он был уверен, что делал это уже несколько месяцев. Сдавался. Опускал руки, мирился с тем, что произойдет очень и очень скоро.

Он толкнул ее, и она врезалась в стол, оказавшийся за ее спиной. Ему просто нужно было заставить ее молчать. Сейчас. Он не вынес бы новых разговоров о том, что он чего-то там стоит.

Подошел впритык, рванул вниз замок на кофте – вжик, и ее тело, вот оно, так близко, обтянутое майкой – маленькая грудь и снова без лифчика. Блять, зачем она делала это? Зачем?

Драко был уверен что провалил сегодняшний тест по зельям из-за ее ебучих сосков, которые торчали и провоцировали, и мысли о том что эти соски могут видеть все, она сводила Драко с ума. Он хотел схватить ее, прижать к себе и выгнать нахуй всех из класса, включая учителя.

Он мог бы.

Она так влияла на него, что могла просто посмотреть, и он сделал бы что-то сумасшедшее снова.

Грейнджер задохнулась и вцепилась ладонями в столешницу. Драко поднял взгляд от ее груди к лицу – розовые щеки, тяжелое дыхание. Он готов был поклясться, что под штанами, под простыми трусами она вся мокрая.

– Твои трусы, – сказал он и почувствовал, как затвердел член. – Они у меня.

Она на секунду застыла, а потом приоткрыла рот – поняла, о чем он. Вспомнила. Как стонала и от отвращения к самой себе пыталась не всхлипывать. Текла. Принимала его язык. Облизывала губы.

Она хотела его тогда, хотела и сейчас, и Драко рывком содрал с ее волос резинку, и запах ее волос снова избил его до полусмерти.

Он зарылся в них носом. Вот так – падая в пропасть, ниже некуда. Просто, блять, проталкивал ее запах в глотку, давился им, жрал, вдыхал, черпал силы.

– Нет, – прошептала Грейнджер, но так тихо, так неубедительно. Драко прижался ближе. Сжал пальцы в ее волосах, потянул, и она, откинув голову, подставила шею под его поцелуи.

Она говорила нет? Мерлин, какая же дура!