Фортуна наоборот (СИ) - "Dart Lea" - Страница 19

— Как в Хельхейм? — слабым голосом, ужаснулся Тор, ошарашенно глядя на успевшего пожалеть о выбранной тактике Локи. Однако отступать уже было некуда…

— Ну так, куда ещё мою гнилую душонку бы приняли? Не в Вальхаллу же в самом деле!

— А я?

— А ты погиб, то есть ещё не погиб, но не суть важно, главное, что произошло это не в бою! Вот так, братец… — развел руками бог обмана, избегая при этом смотреть в чистые и светлые глаза Тора, потому как, глядя на поднимающийся в них ужас, он невольно начинал себя чувствовать последней сволочью, что было для него довольно странным ощущением. Ведь обычно его совесть на подобное благоразумно не реагировала, проявляя порой просто чудеса гибкости и изворотливости.

— Прости меня, Локи, — после короткого молчания неожиданно выдал Тор, чем ещё больше удивил последнего.

— За что? — севшим голосом поинтересовался бог обмана, решивший, что его братец спятил.

— За то, что не вернул домой, — успел ответить громовержец перед тем, как снова отключиться, оставив Локи, словно молнией пораженным.

— Локи… — у дверей стояла Фригга, и, судя по блестевшим в уголках глаз царицы слезам, стояла она здесь уже давно.

— Мама, — чувствуя, как бешено зашлось в груди сердце, он сделал несколько неуверенных шагов навстречу ей.

В последнюю их встречу Локи заявил, что и не мать ему Фригга вовсе…

«Нет, — до крови сжимая руку в кулак, мучительно подумал он. — Не в этот раз…»

А что в этот раз? В этот раз он выстрелил зарядом Гунгира в Тора.

Локи не имеет никакого права на её объятья. Сын ужаснейшей из асинь и не менее чудовищного правителя Йотунхема не имеет права зваться сыном Фригги. Она пригрела на своей груди змею… Такую же подлую и неблагодарную, как и его настоящие родители.

Как она может обнимать его после всего того, что Локи совершил? После того, как едва не убил её родного сына? После того, как привел йотунов в Асгард, подвергнув и её в том числе опасности… Сейчас ему не хотелось и думать, что было бы, нарушь Лафей их договоренность, что, учитывая то, каким лгуном оказался сам Локи, было вполне возможным.

Однако Фригга его обнимала, успокаивающее гладя по спине… Совсем как в детстве, когда он в слезах приходил к ней, обиженный Тором. Только она видела его слабость. Мать единственная его понимала и принимала таким, какой он есть.

Он был не достоин называться её сыном, но в его сердце Фригга навсегда останется именно мамой. Локи готов был тысячи раз проклясть Хелу за то, что она произвела его на свет. Он принес Фригге только горе… Он ненавидел Хелу, свою настоящую мать, и любил Фриггу. Другой матери ему было не нужно. И пусть бог обмана и не был достоин этих объятий, отказаться от них он был не в силах, а потому лишь сильнее зарылся в мамины светлые волосы, вдыхая мягкий аромат её духов.

— Почему ты не прислал мне весточку, сынок? — отстранившись, с горечью спросила Фригга.

— Разве отец тебе не сообщил? — он почувствовал, как к горлу подошёл холодный ком.

— Значит, Один знал… И, вероятно, Хеймдалль тоже… — догадалась царица, в миг собираясь. — Не знаю, в какие игры играет твой отец, но в одном он прав — мне нельзя было сообщать. Скорбь по тебе должна была быть искренней, чтобы враг поверил в твою смерть.

— Ты единственная по мне и скорбела… — тихо прошептал Локи, осторожно касаясь её руки.

— Не только, — Фригга кивнула на Тора и, переместившись поближе к старшему сыну, убрала с его лба упавшую прядь. — Почему ты сам за целый год так и не пришёл ко мне?

— Я… — слова встали у него поперек горла. Локи не знал, что и сказать. Да, он так и не научился по собственному желанию использовать Тессеракт, да, и просить Хеймдалля он тоже не желал, но были и другие пути в Асгард, те которые он знал… Мог он придти и в своем иллюзорном облике. Мог, но не сделал этого. Почему? Ему было страшно. Он безумно боялся увидеть разочарование в её глазах.

— Прости меня, мама, — наконец сказал он. — Я… Мне… — Локи потупил глаза, но так и не смог ничего сказать.

— Цари не выше покаяния, милый. — Фригга осторожно провела по его щеке. — Я рада, что ты это понял.

— Я не царь, мама. И никогда им не стану, — печально ответил бог обмана, мягко перехватывая её ладонь.

— Тебя это больше не страшит, — пораженно ахнула Фригга.

— Я был рожден, чтобы умереть в холодном йотунхеймском храме, однако я выжил. Благодаря милосердию Одина и твоей любви я не превратился в ледышку, однако порой проклинаю судьбу за это. Слишком много бед я вам принес… Где я — там хаос и мрак, чтобы я при этом ни делал… Они не отступают, мам.

— Прошу, не говори так… Я верила, и всегда буду верить в тебя, Локи. — Фригга вновь обняла его.

— Вот и сегодня, мама, я навлек на Асгард беду, принес хаос и мрак. Эльфы скоро явятся за эфиром, что сейчас течет в жилах Тора.

— По-твоему, было бы лучше оставить его в Мидгарде, Локи? — строго спросила его мать.

— Я не знаю, мама, — абсолютно честно ответил бог обмана.

— Вот и не кори себя зря. Асгард выстоит, и Тор тоже, — уверенно ответила царица, вот только трикстер её уверенности не разделял.

— Мама, пообещай мне, что, когда начнется битва, ты будешь подальше от эфира!

— Место матери рядом с её сыном. Тем более, что сейчас я действительно нужна Тору.

— Но… — взглянув на неё, Локи сглотнул: Фриггу было не переубедить, особенно, когда дело касалось её детей. — Хотя бы не лезь на рожон.

— Хорошо, но и ты пообещай мне… Пообещай мне, Локи, что бы ни случилось не выдавать себя… Ведь пока ты «мертв» — ты в безопасности от гнева Таноса.

— Что ты знаешь о Таносе, мама? — насторожился Локи. Ему не хотелось давать подобных обещаний, однако и отказать ей он не мог.

— Что он безумен и силен. У меня были нехорошие видения на его счет. Остерегайся его, Локи, ваша следующая встреча может закончится твоей гибелью.

— Я знаю, мама, — тихо сказал бог обмана, чувствуя, как вокруг шеи вновь сжимаются невидимые пальцы.

***

Вскоре после этого разговора Тор очнулся. Про «Локи в Хельхейме» он не помнил, либо делал вид, что не помнил. Ему по-прежнему было плохо, однако дойти до женской половины, где предполагалось спрятать его на время битвы, вызвался сам. В ультимативной форме.

Так их и застала Сиф на середине пути — бледного, обливающегося потом от простого передвижения шагом Тора и Локи в облике смертной, что подставила своё хрупкое плечо.

— Тор, тебе помочь? — с тревогой спросила воительница.

— Нет, благодарю, Сиф, но Джейн мне уже помогает, — сказал Тор и взглянул на «Фостер» с такой теплотой, что Сиф слегка перекосило.

Локи всегда знал, что воительница неровно дышит к его братцу, но что всё настолько запущено… Трикстер внутри него отчаянно требовал зрелища! Вот только Тора совсем шатало, а на Асгард надвигалась армия темных эльфов… Впрочем, это не мешало «Джейн» ещё сильнее прижаться к Тору, замечая, как сужаются глаза воительницы и бессильно сжимаются кулаки. Интересно, как бы отреагировала Сиф, поцелуй он Тора… Но, нет, последнее всё же слишком. Даже ради побагровевшего от злости лица Сиф, нет!

— А что она вообще делает в Асгарде? — Сиф в этот момент напоминала дикую, готовящуюся к удару кошку. Даже ноздри трепетали похоже… — Смертным не место в городе вечности.

— Леди Сиф права, — все вздрогнули. Один подошёл незаметно. — Смертной не место здесь.

— Но, отец… — попробовал вмешаться Тор, однако был перебит.

— Биврест сейчас закрыт, а потому она пока останется здесь. Но, едва оказавшись в Мидгарде, Джейн Фостер забудет город богов, — с этими словами Всеотец ударил Гунгиром о пол.

— Отец! — возмущенно воскликнул Тор, но было поздно - «заклинание» уже было произнесено.

Сиф торжествовала, и у Локи прямо-таки чесался язык, так уж хотелось какой-нибудь колкостью стереть с её лица эту противную улыбку… Но нельзя, нельзя раскрываться!

А ведь Один только что своими действиями спас смертную. Теперь богу обмана по возвращению не придется марать руки. И, пожалуй, видя подобную реакцию воительницы, Локи не будет мешать роману братца с Фостер. Даже наоборот…