Фортуна наоборот (СИ) - "Dart Lea" - Страница 22

Итак, свои новые силы Тор пока освоил на уровне: ударил молотом - вся реальность задрожала. Ну и превращать чай в пиво ещё научился, в остальном же братец и хоть сколько бы реалистичную иллюзию бы не осилил. Не потому, что сил нет, их у него столько, что аж через край хлещет, а потому что фантазии не хватало… Эх, Локи б камень реальности — он бы разгулялся! Но что поделать? В конце концов повелевать пространством — тоже очень и очень даже неплохо, есть, где разгуляться.

Немного отойдя от кошмара, он сразу полез в душ, а не стал путешествовать по галактике. Сегодня у Лаки Льюиса был выходной, и ему не терпелось попасть в Непал. Там Локи как раз обещали свежее мясо, простите, учеников предоставить, а значит можно будет развлечься.

В последнее время у него так мало было поводов для радости, поэтому бог обмана учился ценить едва ли не каждую возможность.

Насвистывая незамысловатую песенку, которая подобно паразиту крепко прицепилась к нему из какой-то рекламы, вылезший из душа трикстер надел купленную в дорогом магазине для гиков «мантию волшебника», а затем подошёл к зеркалу.

Оттуда на него смотрело собственное лицо. Подмигнув своему отражению, бог обмана начал наводить привычные метаморфозы: сперва он укоротил, а затем сильно взлохматил волосы, после чего слегка поправил форму носа и скул, завершающим же штрихом стал шрам в виде молнии.

Осталось не забыть нелепые очки-велосипеды из того же магазина для гиков, и никто не узнает злодея Локи из Асгарда. Образ Гарри Поттера ещё и оттого был любимым у него, потому что для него не требовалось особых перевоплощений. Он оставался собой, но с несколькими лишними деталями… Были у него, конечно, и другие роли: в конце концов в Храме Старейшина представила его как Иллюзиониста.

Черпая вдохновение в мидгардской культуре, Локи побывал и мастером Йодой, и Гендальфом Серым, и Дамблдором, и Снейпом… даже Королём Ночи и то побывал! Ученики ещё удивлялись, как он такой натуральный холод навеял… Эх, знали б они!

Преображенный Локи уже собирался было переместиться в Непал, как его отвлек стук в дверь.

— Лаки, — раздался из-за двери взволнованный голос Наташи. — У нас проблемы.

Плакал его выходной.

Комментарий к Глава 16. Испорченный выходной

Глава такая несерьезная специально для того, чтобы читатели (да и автор тоже) поскорее отошли от предыдущей.=)

========== Глава 17. Приключения Тора ==========

Где-то на краю Галактики, бар «Ржавое Ведро»

Бар «Ржавое ведро», расположившийся на дрейфующем в открытом космосе астероиде, служил пристанищем для разного рода путников. Будь-то обычный путешественник, пират, контрабандист или даже наемный убийца — всё они останавливались пропустить стаканчик-другой у старого космического волка Джероми, любившего рассказывать благодатной публике невероятные истории про то, как он служил командующим на огромном крейсере, исследовавшем Вселенную.

Не то, чтобы старику верили, но рассказывал он крайне интересно… Да и выпивка у него, несмотря на название, была отменной. Однако Тор прибыл сюда не за кружкой пива, хотя в этой маленькой слабости громовержец себе тоже не отказал… Тор прибыл узнать о камне Души после того, как один пират обмолвился, что именно здесь слышал удивительную историю о нём.

Громовержец был не один. Троица воинов и Сиф, по-прежнему, сопровождали его и в этом походе по Галактике на трофейном корабле эльфов. Асгардцы давно не покидали девяти миров и закостенели в своем маленьком золотом мире. Тор понял это, когда посетил тридцатую планету: Галактика казалась практически бесконечной.

Асгардцы, мнившие себя богами, на деле во многом отставали в своем развитии от других рас. Для Тора и его друзей случившееся можно было назвать культурным шоком, однако постепенно путешествие затянуло их. Вольштагг расширил свои гастрономические горизонты, Фандарал добился новых экстравагантных побед на любовном фронте, Огун открыл в себе талант пилота, Сиф прикипела к новому виду оружия, а Тор… Для Тора это было способом хоть как-то забыться.

Не было ни дня, чтобы он не вспоминал, что именно течет в его жилах вместе с кровью. Проклятый эфир! Из-за него убили маму. Если бы Тор не прозевал момент и не дал бы этой дряни обосноваться в его теле… если бы только он очнулся хоть на минуту раньше — всё было бы иначе.

Однако Фригга была мертва, и этого было уже не изменить. И как бы сильно Тор не скорбел по матери, его неодолимо мучило другое. А именно — Локи, который и после смерти находил способ испортить ему существование. Конкретно же именно факт его смерти больше всего и мучил громовержца. Точнее — то, что братец угодил в Хельхейм.

Особых иллюзий на этот счет Тор после известных событий уже не строил — ведь Локи совершенно точно нельзя было назвать праведником да и умер братец не в бою, а, скорее наоборот, убегая от него. И все-таки до того момента, как сам громовержец побывал на грани и пообщался с братом, в нём жила надежда на то, что этот поганец вновь всех обманул и выжил.

Эта надежда умерла, стоило ему только увидеть бледное обеспокоенное лицо Локи, который пытался острить скорее по привычке, чем взаправду надеясь его уязвить. Ясно было одно — в Хельхейме его братцу пришлось несладко, настолько не сладко, что Локи даже ему, после всего того, что между ними произошло, не пожелал там очутиться.

Тор мог сколько угодно убеждать себя, что братец был сам судьбы своей виной, вот только легче от этого не становилось. Ведь в том, что Локи пошёл по кривой, была и его вина, но ещё больше её было в том, что он дал ему умереть, не сдержав слово, данное матери перед отправкой на Землю.

«Тор, обещай мне, что вернешь его домой… Локи ещё можно спасти!» — как наяву услышал он взволнованный голос Фригги.

Конечно, глядя на то, что Локи творил в Мидгарде, Тор всерьез засомневался в правоте её слов, однако на намерение сдержать обещание это не повлияло. Пусть он сам уже не верил, но мама, она верила, и только ради этого стоило дать Локи шанс и доставить в Асгард в целости. С чем он и не справился…

Вскоре после нападения эльфов Один, переживавший потерю Фригги, возможно, острее, чем он, отправил его туда, куда до этого не ступала нога асгардца. Галактика не ограничивалась девятью мирами, что соединял радужный мост, и где-то там среди бесчисленного скопления звёзд находились оставшиеся камни бесконечности, могущественнейшие артефакты этой Вселенной, подобные тому, что сейчас в форме эфира тёк в его жилах.

Эти камни, как объяснил ему отец, не должны были попасть не в те руки. Ведь если бы эфиром все-таки завладел Малекит, то безумный эльф устроил бы конец света, погрузив миры во тьму, из которой он сам и вышел. Один твердил, что смерть Фригги была не напрасной и что с новой Силой Тор сможет не только лучше прежнего оберегать девять миров, но и отыскать остальные камни, предотвратив возможную катастрофу вселенского масштаба.

Оптимизма Одина, касательно своей новой силы, Тор не разделял. Наоборот, громовержец всерьез опасался того, что в процессе спасения мира от возможной катастрофы он может ненароком её же и устроить…

Эфир, являвший собой камень Реальности, был невероятно мощной штукой, куда мощнее Мьельнира. Нет, свой молот Тор, по-прежнему, ни за что и никому бы не променял, но и не признавать мощь эфира было глупо. Как объяснил ему отец, сущность камня Реальности заключалась в том, что с его помощью можно нарушать все мыслимые и не мыслимые законы физики. Вот только сам Тор опасался в пылу битвы её попросту стереть, а не изменить, и потому старался по-старинке работать молотом и усилившимися молниями — теперь испепелявшими противника дотла. Однако так как Один настаивал на том, чтобы Тор осваивал силу камня, громовержцу все равно приходилось упражняться.

Пока ему удавалось лишь немногое. Тот же Локи справился бы куда лучше, чем Тор. Иллюзии братца всегда были тонки и искусны, прекрасно встроенными в ткань реальности. Иллюзии же Тора смотрелись грубо и чужеродно, словно были обтесаны из камня торопливым скульптором.