Сюрприз для маркиза (СИ) - Горенко Галина - Страница 21

Так же, я взяла несколько книг которые должны открыть мне глаза на природу шаманского проклятия Нори. Нужно подробно изучить и описать для потомков этот феномен. А ещё я взяла книгу по артефакторным украшениям. Думаю подругу заинтересует информация по обоучальному колечку, что теперь обвивает её безымянный пальчик. К счастью никто кроме носителей крови Де Бург не смог бы прочитать, что написано в этих книгах. Перед любопытной служанкой или неудачливым воришкой предстанут лишь пустые страницы. Это заклятие было одним из первых, которое я освоила после прочтения дневника. Не гоже простым людям знать то, о чем написанно в этих книгах. Некоторые заклятия из них, произнесенные обычными людьми могут привести к непредвиденному результату: от смерти решившего поколдовать глупца, до катаклизма имперских масштабов. Естественно я захватила два томика и связку писем, что охранял Вилли и, едва не забыв, я прихватила и ту, по криптографии, что занёс мне маркиз.

Укор призрачных глаз ещё долго будет преследовать меня во сне. Хаунд жалобно вздыхал, скулил, жалуясь на бессердечную хозяйку, щерил морду в приветствии и лизал мне руки. Я дала себе слово больше не оставлять его одного так надолго. В жизни Вилли итак было много ожидания, и после смерти, он заслуживает другого обращения. Некоторые из нарядов отправленные Вероник ещё не распаковали, и я решила, что лучшего места продемонстрировать новые туалеты, чем дворец Цесса я не найду. Я не была тщеславной, но лёгкая жантильность**** присуща любой несси. Подумав мгновение, с предвкушающей улыбкой, я захватила пару свёртков с бельем. Попросив дворецкого перенаправлять всю корреспонденцию, я отправилась во дворец.

*Контрибуция — платежи, налагаемые на проигравшее государство в пользу государства-победителя. Во время войны оплачивается населением занятой территории, по окончании войны — правительством побежденной страны.

**Бахши — восточный шаман.

***Гамби́т (от итал. gambetto — подножка) — общее название дебютов, в которых одна из сторон в интересах быстрейшего развития, захвата центра или просто для обострения игры жертвует фигурой.

****Жантильность — кокетство, стремление казаться нежным, милым и приятным

Вечером мы согласовали с Рэйджем, когда и кто из нас будет завтра с Нори. Она уверенно шла на поправку, но пока ещё не приходила в себя, и когда я утром пришла в герцогские покои, чтобы побыть с ней, она все так же неподвижно лежала на простынях. Но изменения в лучшую сторону были на лицо. К губам вернулся прежний нежный цвет пионов, кожа вновь стала персиковой, шрам затягивался не так быстро как хотелось бы, но характер раны был магическим, так что это было не удивительно.

Когда я стала протирать тело подруги влажной тканью, в комнату ворвалась Теана. Ее Высочество была бодра, весела, полна сил и желания помочь. По ее словам, у неё был опыт обращения с ранами, и она с присущей ее неунывающей натуре рвением, принялась за смену повязки и наложение целебных мазей и примочек. Оживлённо щебеча обо всем и ни о чем, мы незаметно сделали для Нори все, что было необходимо. Я присела переплести подруге косы, а Теана профессиональными движениями стала массировать Оноре руки и ноги с использованием крайне вонючего но, по словам Цессы, невероятно эффективного масла от пролежней. Повторно обтерев, теперь уже приторное масло с кожи, мы в четыре руки проворно одели Нори и попросили служанку принести тай. Теана добавила к заказу побольше сладкой выпечки. Определенно Цесса мне нравилась все больше.

После терпкого бодрящего напитка, дождавшись смену "караула" в лице бабушки и сестры Нори, мы решили прогуляться по дворцу. Я напросилась на экскурсию в малую картинную галерею. Большая перед Зимником была на реконструкции — всех Сиятельных предков на многочисленных полотнах приводили в порядок, а вот аристократы поменьше рангом, заслужившие по разным причинам место в галерее картин, висящих в Светлом зале, такой чести не удостоились.

Портреты завораживали меня как ночное светило завараживает волка, я могла долгое время вглядываться в незнакомые черты, рассматривать старомодные наряды, обнаруживая сходства фамильных черт и артефакты, передающиеся из поколения в поколение. А Теана просто любила живопись, любую. Она сказала что раньше ее любимой темой полотен было море, а самой любимой картиной "Утро на море" мариниста, фамилии которого я не знала. Сейчас же у нее есть любимый портрет, который манит ее. И каждый раз, приходя в эту галерею, она в начале идёт к нему, а уж потом смотрит на другие полотна.

Вилли цокал когтями по паркету, не отставая от меня ни на шаг. Утром я прогулялись с ним в цесском саду, и он вольготно побегав по ухоженным просторам, вел себя прилично и почти не шалил. Супруга Вседержителя не видела пса, но то и дело жаловалась на холодок пробегающий по ее руке или бедру, и я рассказала ей про хаунда. Она захлопала в ладоши от переполняющих ее эмоций, и очень сожалела, что ей не удается рассмотреть потустороннюю сущность. Неизменяя себе и в этот раз, Теана быстрым шагом направилась к портрету, так притягивающему её. Я не отставала, мне было крайне интересно, что же так привлекло Ее Величество в обычной картине. Наконец-то мы добрались. Портрет в полный рост висел практически в центре галереи. Пес вдруг жалобно заскулил, я повернулась к нему. Призрачное тело вытянулось в струну, как в охотничьем предвкушении, но из пасти раздавались горестные всхлипы и подвывания. Я повернулась туда, куда был устремлён взгляд призрачных глаз. Ну чтож, могу сказать, что это полотно произвело неизгладимое впечатление и на меня. На холсте был изображён привлекательный молодой мужчина, с характерными чертами своей фамилии, он был одет по моде шести-семи талей давности. На его груди, поверх камзола и шейного платка, на толстой витой цепочке, висел ключ, тот самый, что я нашла в тайном проходе, который так преданно охранял пёс, а у его ног художник изобразил сидящего, всё еще живого Вилли. В правом нижнем углу портрета была подпись: Роберт Де Вард.

Немного опешив, я простояла не шевелясь у картины до тех самых пор, пока Теана не щёлкнула пальцами возле моего носа. Я пришла в себя, потрепала по голове пса, села на корточки, обняла его, постаралась успокоить, поглаживая по спине. Вилли поскуливая забил хвостом и ткнулся холодным, мокрым носом в мою ладонь. Я пошептала ему нежных глупостей. У Теаны я спросила, почему её тянет именно к этому портрету. Немного замешкавшись и пристально посмотрев на картину вновь, Цесса сказала что впервые увидела картину, когда её вешали и с тех пор она не могла понять, почему она как пироман* возвращающийся на место поджога, не может пройти мимо этого холста.

— Я даже спросила у хранителя кто изображён на портрете и могу ли я с ним познакомиться. — Говорила Теана. — Но если фамилию выяснить удалось сразу, то местонахождение этого человека не известно.

— Действительно, — сказала я, — не известно. Это младший брат покойного графа Стьюи и старший нынешнего Алекса. Он пропал шесть талей назад. Мой брат Жан учился с ним в Университете и они много общались. Никто не знает куда он подевался, — но думаю разгадка этой тайны находится в прикроватной тумбочке подле моей кровати, подумала я. Вслух же я произнесла другое: — Надеюсь с ним не случилось ничего непоправимого.

— Очень сомневаюсь, — загадочно ответила она. Если бы я лучше знала Цессу, то поняла бы, что ее лицо сейчас выражает высшую степень понимания происходящего. А так, для меня, Теана просто выглядела очень сосредоточенной. Довольные друг другом, мы распрощались на границе ее покоев, я отправилась к себе, мне нетерпелось вновь открыть дневники и взглянуть на ключ. Раньше я уделяла ему преступно мало времени, но рассмотрев его более крупно на портрете, захотела сделать то же самое в живую.

Подошло время обеда, и я уж было собралась отправится к Нори, чтобы составить компанию Катрионе и Касси, но в моих покоях меня ждал приятный сюрприз. За накрытым изысканными блюдами столом, читая какие то бумаги, сидел Тристан.