Чёрному, с любовью (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Страница 30

— Там ночь, — проворчала я, глядя в окно на горизонт центра Сан-Франциско. — Ещё даже не рассвет. Настоящая ночь.

— И что? — спросил он. — Я бы предпочёл побегать сейчас. Там тихо.

— И темно.

— И тихо, — повторил он с лёгким предостережением в голосе. — Давай, док. Я оставил тебя в покое на несколько дней. Ты слишком много спишь. Ты всего избегаешь. Ты начинаешь избегать меня. Тебе это нужно. Даже больше, чем мне.

Нахмурившись, я не ответила.

Но я хотела поспорить с ним.

Правда, хотела — настолько сильно, что прикусила язык, подумав о вещах, которые могла бы сказать. Но ещё сильнее я не хотела слушать, как он что-то говорит обо мне, о том, как много я сплю или почему, и что он об этом думал, или о чем я не говорила с тех пор, как мы вернулись после визита к Юми Танака.

Чтобы избежать всего этого, я поднялась на ноги.

Встав возле матраса, я поморщилась, быстренько потянувшись и постаравшись сфокусировать взгляд, тогда как моё тело орало мне возвращаться в постель.

Вместо этого я заставила себя подойти к комоду, встав возле Блэка, когда он начал завязывать шнурки на втором кроссовке. Я начала рыться в ящике со своей спортивной одеждой, всё ещё моргая и пытаясь сфокусировать взгляд на одежде.

Примерно через двадцать минут мы оба шагали к выходу из здания на Калифорния-стрит.

Блэк был совершенно бодрым.

Блэк был… раздражающе бодрым.

В отличие от его первоклассного снаряжения для бега, я натянула рваные шорты и толстовку поверх поношенной футболки. Кроссовки были приличными, но не шли ни в какое сравнение с его обувью. Я всё ещё кое-как фокусировала взгляд. Перед выходом из пентхауса я ничего не успела сделать, кроме как пописать, сбрызнуть лицо водой, убрать волосы в хвостик и нанести немного дезодоранта.

Обычно я бегала с музыкой, но сейчас для этого не было настроения. Если быть честной, то мне не хотелось эмоциональности, которая сопровождала музыку, будь то плохие или хорошие эмоции.

Блэк мотнул головой в северную сторону, в направлении залива.

— Давай, — просто сказал он.

Обречённо смирившись, я перешла на лёгкий бег одновременно с ним.

Обычно мне нравилось бегать.

Это моё время для размышлений, наедине с собой… тихое время, как он и сказал.

Мне даже нравилось бегать с Блэком.

Его ноги длиннее, и он сам чертовски быстрый, но и я довольно быстрая просто потому, что бегала уже много лет. Обычно он не церемонился с правдой, так что я поверила ему, когда он заявил, что я задаю для него хороший темп — даже лучше тех, с кем он бегал регулярно, включая Ковбоя и Декса.

Однако сегодня я сильно сомневалась, что сумею поспеть за ним.

Я не выходила на пробежку с тех пор, как мы побывали в Париже, и то тогда это было для того, чтобы сжечь некоторую тревожность и печаль, которую Блэк пытался выбить из меня прямо сейчас.

Но я знала Блэка.

В этот раз он не позволит мне соскочить с крючка.

Кроме того, он прав. Пробежка — это лучше, чем четвёртый день подряд валяться в постели до десяти утра. Это лучше, чем таращиться в потолок нашей спальни, пытаясь придумать способы провести день так, чтобы избегать Энджел, Джема и всех, кто мог захотеть поговорить о Нике или просто напоминал мне о нём.

Блэк повернул налево, когда мы добрались до Эмбаркадеро, уводя меня в сторону Пирса 39 и Рыбацкой пристани, затем западнее, к Форту Мейсон.

Странно находиться в таких популярных среди туристов местах в три-четыре утра, когда всё закрыто.

К тому времени я довольно сильно вспотела, но в то же время чувствовала себя лучше.

Первые несколько миль вверх по Эмбаркадеро каждый мускул в моём теле кричал так сильно, что я забеспокоилась — ведь перед этим я даже не потрудилась сделать растяжку, не говоря уж о разминке. К тому времени, когда мы добрались до Жирарделли-сквер, а затем и до Форта Мейсон, я как-то нашла свой ритм в этом хаосе затёкших рук и конечностей, а также в тумане, опустившемся на мой мозг с тех пор, как мы сдались в поисках Ника и вернулись из Европы.

«Мы не сдались, док», — пробормотал голос.

Подумав об этом, я пожала плечами, и мой мысленный голос прозвучал прямо.

«Я сдалась, — послала я. — Я сдалась, Блэк. Я решила, что он мёртв».

Поначалу Блэк ничего не ответил.

Поддев меня своим разумом, он удлинил шаги, заворачивая направо сразу после того, как мы добежали до улиц Лагуна и Бич.

Он ускорил темп, направляя нас в сторону гавани.

«Ты всё ещё так думаешь? — послал он, как только бухта Сан-Франциско вновь оказалась справа от нас. — Ты всё ещё считаешь, что он мёртв, Мири?»

Я прикусила губу.

При этой мысли нахлынули эмоции, какофония причин, по которым Ник мог и не мог быть мёртв. Я слышала, как все мои мысленные голоса сражаются за эфирное время, за пространство, за мои эмоции, но я не верила ни одному из них. Я верила именно тихой части себя, жившей где-то в центре моей груди.

«Да, — послала я после некоторой паузы. — Да, я так думаю. Я думаю, он мёртв».

Блэк не ответил.

Ещё несколько секунд мы бежали в тишине. Лишь ровное биение сердца в груди и тяжёлое дыхание эхом отдавались в моих ушах.

Какая-то часть меня жалела, что я всё-таки не взяла музыку. Но даже теперь я знала, что мне нужна эта тишина.

«Я знаю, это нелогично, — добавила я, когда Блэк так ничего и не сказал. — После слов его матери я должна испытывать надежду. Я должна стать счастливее. Мы должны вернуться в Европу, искать его. Но не думаю, что мы найдём его там, Блэк. Не знаю, убил ли его кто-то нарочно, или мой дядя или Брик убили его случайно. Не знаю, узнаем ли мы когда-нибудь, что именно с ним случилось, но я думаю, что наш единственный шанс найти его — это найти Брика. А Брик не вылезет из укрытия, пока он не будет чертовски готов».

На мгновение печаль в моей груди и голове исказилась, превращаясь в холодную ожесточённую ярость.

Она свернулась во мне металлическими змеями.

«Я хочу заполучить этого сукина сына, — послала я. — Совсем как ты, после Луизианы. Я хочу его, Блэк. Может, даже сильнее, чем ты тогда».

Я подумывала послать больше, как-то пояснить.

Я этого не сделала.

Не было необходимости.

Блэк помнил Нью-Йорк. Он помнил кошмары после освобождения из той тюрьмы, и то, как он сделался одержим охотой на Брика. Он помнил месяцы тщательного планирования, которые он устроил всем нам, и всё для того, чтобы выманить вампирского короля из укрытия.

Я знала, что Блэк понимал.

«Я понимаю, — осторожно послал он. — Я правда понимаю».

Он помедлил.

«Ты думаешь, Брик убил его, Мири?»

Я снова прикусила губу, не замечая, какую боль это причиняет.

Подумав, я покачала головой, когда мы добежали до краёв Пресидио, где бульвар Марина сворачивал налево. По тычку Блэка мы выбрали Мейсон-стрит, побежав вдоль Крисси-филд в сторону Форт-Пойнт.

Вокруг всё ещё было темно хоть глаз выколи.

Меня поразило, что я никогда раньше не делала этого, даже несколько лет назад. Будучи женщиной, я не могла бегать одной по городу посреди ночи, даже со спутником-мужчиной. Это было бы небезопасно.

Когда Блэк бежал рядом со мной, и мы оба наблюдали за пространством вокруг нас с помощью своего живого света, я даже и не думала, что мы можем быть в опасности.

Странная мысль.

«Я не знаю, — послала я, запоздало отвечая Блэку, пока мы бежали во тьме. — Я знаю, что Брик как-то причастен к исчезновению Ника. Я знаю это».

Прикусив губу, я добавила:

«Я также не думаю, что Брик просто «случайно» оставил Ника на том дереве, потому что он не смог вынести его ранее с остальными или ещё что. Если Ник и мёртв, то он погиб не таким образом. Брик забрал его… куда-то. Не знаю, забрал ли он его для того, чтобы превратить в какую-то вампирскую марионетку, как они сделали с девушкой дяди Чарльза, или же Брик собирался удерживать его для шантажа и убил случайно. Не знаю, то ли Ник звонил миссис Танака, то ли это вампир притворялся Ником, то ли Ника загипнотизировали, чтобы он сказал ей все эти вещи, и они где-то держат его прикованным к полу…»