Единственная дракона. Истории драконов (СИ) - Бурилова Светлана - Страница 25

— Ладно с Туэлькой всё ясно. А теперь давай серьёзно. Скажи-ка, а не муж ли тебе наш симпатичный магистр?

— Знаешь, — задумчиво пробормотала я, — в основном ты ведёшь себя, как и положено молоденькой девчонке, а потом вдруг выдаешь такое, что кажется, что тебе далеко не восемнадцать лет.

— А кто сказал, что мне восемнадцать? — рассмеялась Нистика.

— Э, что? А разве нет? — удивилась я.

— Элана, я стараюсь не афишировать это. Понимаешь, я полукровка. Моим отцом является эльф, а мама человек. Так получилось, что во мне больше крови отца, поэтому выгляжу я так молодо, хотя на самом деле мне уже сорок два года. Для простых людей это далеко не молодость, а для эльфов первое совершеннолетие.

— Понятно. Спасибо, что поделилась со мной. Тогда я тоже скажу тебе правду, магистр Н*уаторре действительно является моим мужем… но только… не совсем по-настоящему, — сказала я, взяв подругу за руку. И рассказала ей всю нашу недолгую историю с Ярромиэлем.

Глава 18.

Не знаю, было в Нистике что-то располагающее к откровению. Конечно, я рассказала ей не всё, было много слишком личного. А вот от самой подруги узнала много нового и интересного.

Странная всё таки штука судьба. Или как говорят: «Мир тесен». Оказывается первая жена Ярромиэля, в теле которой я оказалась первоначально, была по отцу двоюродной сестрой Нистики. Именно из-за неё девушка не раз оказывалась в бедственном положении.

Больше всего меня поразил один поступок Эннилин, настолько гадкий, и для меня немыслимый, так как представляла эльфов возвышенными существами, неспособными на откровенную низость. Но, видимо, в семье не без урода, как и у любого народа в любом мире.

Как рассказала подруга, всё произошло, когда ей было чуть больше восемнадцати лет и её сердце впервые почувствовало волшебное чувство влюблённости. Мама была очень рада за любимую девочку, предвкушая, как сошьёт дочке свадебный наряд, а счастливый отец поведёт свою малышку в храм. Митринитриэль действительно был рад за дочку. Когда то у него завязался короткий, но волнительный роман с матерью Нистики, в результате которого малышка появилась на свет. И эльф предлагал Римали заключить брак, но та, будучи магом, и не желая лишать любимого мужчину возможности обрести свою истинную пару, отказала. Между бывшими любовниками сохранились тёплые отношения. А дочку Митринитриэль просто обожал, не раз забирая в Светлый лес, где вся эльфийская родня с нежностью и лаской встречали девочку, несмотря на то, что та была полукровкой.

А в день, на который была назначена свадьба, приехало, аж, двенадцать эльфийских родственников во главе с Митринитриэлем, чтобы поддержать Нистику. С ними приехала и Эннилин, которая с давних пор недолюбливала девушку, не раз с пренебрежением отзываясь о смешанной крови той, и, возможно, завидуя всеобщей заботе и ласке, проявляемой к «грязной» крови. Эльфийка старательно всем показывала, насколько она «рада» предстоящему событию, даже подарила тогда ещё наивной невесте кулон с лунным камнем, обещавшем долгую счастливую семейную жизнь… А через час, буквально перед самой церемонией, Нистика застала своего жениха… и даже не в постели, а в тёмном углу под лестницей, ведущей в комнату самой невесты.

Сейчас Нистика уже могла говорить о случившемся без боли, но настоящих отношений построить так до сих пор и не смогла, боясь, что нового предательства не сможет перенести. А чтобы не забывать о совершённой подлости до сих пор носила на шее подвеску с лунным камнем.

Я осторожно дотронулась до кулона. Он был действительно красивым, элегантным, и приятным при прикосновении, словно от самого камня исходило тепло. Я почувствовала, как драконица внутри одобрительно рыкнула.

— А и не простой это камешек, подружка, — протянула я. — Никогда не расставайся с ним. Эннилин, сама того не подозревая вложила в твои руки то, что принесёт тебе счастье. Знаешь, Ирриэль, ну, помнишь целительницу, о которой я тебе рассказывала, говорила, что у золотого дракона есть такая способность, соединять тех, кто предназначен друг другу. Так вот, моя драконица даёт знать, что именно этот кулончик приведёт тебя в объятья твоей истинной половинки.

— Правда? — спросила с надеждой Нистика.

— Я в этом уверена. Ладно, давай собираться, а то скоро за нами кое-кто придёт с не совсем добрыми словами.

Быстренько позавтракав, наша шумная студенческая братия отправилась в путь. Я было вновь хотела присоединиться к ребятам, но магистр Н*уаторре пресёк мою идею на корню, отправив нас с Нистикой в свою повозку. Туэль от нас откололась, устроившись поближе к объекту своей влюблённости. Ну и правильно, эльфу будет полезно побольше пообщаться с той, что ему предназначена. Эх, ждут парня весёлые денёчки!

Мне же всю оставшуюся до Амарастана дорогу пришлось находиться в непосредственной близости к Ярромиэлю, постоянно ощущая на себе нежный взгляд его сиреневых глаз. Иногда, честно говоря, становилось просто невыносимо, и я пыталась отвлечься разговорами с подружкой о том, о сём. Нистика, понимая, что мне нелегко, отвлекала историями о своих детских проделках. Я натянуто улыбалась, а внутри росло какое-то напряжение, с каждой минутой приносившее непонятное раздражение и начинавшуюся боль в области плеч и затылка. Сначала я не обратила на это особого внимания. Ну, подумаешь, в первый раз что ли головушка болит. Но когда ко всё возрастающей боли добавился нестерпимый зуд промеж лопаток, я начала ёрзать на сидении, пытаясь принять положение, при котором букет ощущений будет наименее заметен. А когда ко всему добавилась мелкая дрожь сначала кистей рук, а затем и всего тела, я не на шутку испугалась, поняв, наконец, что происходит что-то из ряда вон.

Ярромиэль, было задремавший, резко распахнул глаза, разбуженный тихим скулежом Тиэля, появившегося минуту назад и сейчас отчаянно вылизывавшего моё лицо. Быстро сместившись ближе, Ярромиэль обхватил ладонями моё лицо и пристально посмотрел в испуганные глаза. Я почувствовала, как на несколько мгновений мне стало легче, но потом всё вернулось, и я застонала, больше не имея сил терпеть боль.

Остановив повозку, магистр на руках осторожно вынес меня на воздух. Моя троица, спрыгнув со своих повозок, устремилась в сторону Ярромиэля, несущего моё тельце подальше ото всех к неприметным на первый взгляд деревцам. Остальные, дёрнувшимся студентам, кураторы велели продолжать путь. Нистике и Туэль также отказали в том, чтобы остаться. Мне в этот момент, честно говоря, было всё равно. Тело скручивало волнами едва переносимой боли, и на глазах выступили слёзы. Ярромиэль, осторожно укладывающий меня на расстеленное ребятами покрывало, едва заметив слёзы, судорожно сглотнул, словно вид моего расстроенного личика приносил ему страдания.

— Маленькая, не плачь, — ласково пробормотал дракон, сцеловывая солёные капельки. — Всё будет хорошо. Скоро всё пройдёт.

Затем, дав мысленно какие-то указания ребятам, Ярромиэль стал снимать с меня верхнюю половину одежды. Я попыталась возмутиться, но новый приступ боли-зуда заставил сосредоточиться на том, чтобы не закричать. К моменту, когда обнажённой верхней части туловища прикоснулся приятный прохладный ветерок, рядом со мной был только магистр Н*уаторре. Осторожно перевернув меня спинкой кверху, Ярромиэль стал осторожно разминать сведённые судорогой мышцы. Я же вцепившись в покрывало зубами и руками, молилась о том, чтобы боль поскорее ушла. Когда было особенно больно, мычала сквозь стиснутые зубы. Ярромиэль в эти мгновения прикасался горячими губами то в области шеи, то между лопатками, посылая по всему телу приятную жаркую волну, прогонявшую на мгновение боль, прошивающую тело. Руки же мужчины, не прерываясь, продолжали разминать, надавливать, пощипывать.

«Хозяйка, дракон поможет. Лиане хозяйки самый лучший, он не даёт хозяйке плакать. Тиэль любит Чёрного дракона», — причитал в голове сверх. Тиэль осторожно подполз и со щенячьей непосредственностью стал вновь вылизывать мне лицо.

Спустя полчаса по моим внутренним часам боль наконец-то пошла на убыль. Руки, сжимавшие покрывало, расслабились. И я поймала себя на мысли, что стала воспринимать прикосновения дракона к обнажённой коже совсем по-иному. Даже чуть было не застонала теперь уже не от боли, а от непередаваемого наслаждения. Тут же смущённо дёрнулась, пытаясь привстать. Но горячая ладонь мужчины не позволила мне этого.