В любви случайность не случайна (СИ) - "Biffiy" - Страница 44

— Спасибо, Бартоломью. — Сказала я. — Спасибо.

Мы вошли с Евой в комнату Мэри, включили свет и…обалдели. В комнате была идеальная чистота, как будто в ней никто и не жил, а ведь в ней уже два дня проживала молодая девушка.

Мы переглянулись и одновременно посмотрели на столик перед зеркалом, где у нормальной девушки был всегда идеальный хаос, состоящий из множества пузырьков, флаконов и всякой парфюмерной мелочи.

— Или она перфекционистка, или… ненормальная. — Тихо проговорила Ева, подходя к столику. — Ты только посмотри, какой здесь порядок… Аж тошно…

Она указала пальцем на флакончики с парфюмерией, которые были выстроены в ряд в рост по убыванию. Рядом лежали три зеркальца, тоже выложенные в линеечку по убыванию. Пять туб с губной помадой были поставлены в ряд в строгой цветовой гамме по радуге: красная, оранжевая, жёлтая, зелёная, голубая…

Ева схватила тубу губной помады жёлтого цвета и открыла её. Помада была ярко-красного цвета.

— Как она выбирает себе помаду? — С удивлением воскликнула она. — По цвету помады или по цвету её упаковки.

— И по цвету помады и по цвету тубы-упаковки. Если она перфекционист, то у них любое отклонение от правил, которые они себе устанавливают, невозможны. Если уж она решила, что вся её помада будет соответствовать цвету радуги, то и ищет такую упаковку. — Я посмотрела на подругу и, слегка раскинув ладошки врозь, добавила. — Это болезнь. У таких людей даже травинка на газоне, выросшая выше других травинок, вызывает очень болезненное ощущение. Они не успокоятся, пока её не отстригут.

Глаза Евы расширились от удивления. — Да как же так жить можно по… линеечки?

— Люди живут и даже, глядя на семейство Файсов, процветают. Верни тубу с помадой на место, а то с Мэри инфаркт случится. Давай вспомним, зачем мы сюда пришли.

Ева бережно поставила тубу на место и оглянулась. — Да, что тут найдёшь. Она, наверняка, всё протёрла спиртом перед уходом из комнаты. Все следы стёрла. — Ева обвела комнату рукой. — Ветка, да здесь нет ни одной пылинки и соринки. Что будем делать?

— Нам хоть что-то надо найти. — Сказала я и подошла к гардеробу, открыла и сделала шаг назад. Одежда Мэри была развешана строго по цветовой радуге, и также расставлена обувь. — Она, что поклоняется радуге? Ева, ты посмотри, даже цветовые оттенки её одежды развешаны в строгом соответствии с радугой.

Ева даже не взглянула в мою сторону.

— Оставь это, Ветка, лучше поищи что-нибудь по ящикам. Вдруг документ, какой найдём… важный.

Несколько минут мы открывали и выдвигали всё, что можно было открыть и выдвинуть в этой комнате, но… везде ничего не было.

— Ну, надо же, — возмущала Ева, — нет ни записной книжки, ин журнальчика, ни бумажки… Она, что ничем не интересуется в этом мире и ничего не читает?

— Она интересуется водными видами спорта, а бассейн в ящик не засунешь…

— Ветка, — вдруг воскликнула Ева, привлекая моё внимание, — я нашла сейф!

Я быстро подбежала к ней. В нижнем ящике красивого современного комода стоял небольшой квадратный сейф с ручкой для переноски на его крышке.

Ева за ручку вынула сейф и поставила на крышку комода. Сейф был похож на старинный пиратский сундучок с золотом. На его крышке мы обнаружили экран цифрового кода. Ева пересчитала его ячейки

— Он тяжёлый и… нам его не открыть, Ветка. Восемь цифр мы с тобой не подберём до скончания века. — Она положила ладонь себе на лоб и задумалась.

— Не мучай мозг понапрасну. Убирай его обратно и не забудь протереть ручку от своих отпечатков. Вдруг она каждый вечер проверяет свой сейф на отпечатки чужих пальцев. — Я тяжело вздохнула и подошла к окну. — Зря мы всё затеяли, поиграли в шпионок и хватит. — И тут меня пронзила догадка, словно молния. Я резко развернулась и произнесла. — Ева набери на сейфе сегодняшнюю дату… Попробуй.

Ева думала мгновение, затем улыбнулась, кивнула и приступила к работе. Через несколько секунд мы услышали слабый щелчок.

— Ой, да ты, Ветка, голова! Как же ты догадалась? — Ева смотрела на меня с восторгом. — И как это не поняла я? Если же это семейство Файсов прибыло сюда ради наследника, то и шифр они выбрали их день рождения, хотя… — она усмехнулась, — это довольно примитивно.

— Это для твоего юридического разума — примитивно, а для них то, что надо.

В сейфе был спрятан белый узкий конверт. Я достала конверт и вынула из него лист бумаги, свёрнутый втрое.

Но не успели мы с Евой переглянуться и улыбнуться своей находке, как из коридора послышался голос Бартоломью. — Леди, вы оставили праздник?

Мы с Евой чуть не подпрыгнули на месте. Но меня ещё удивило то, что Бартоломью говорил по-английски.

— Вы устали, леди? Праздник будет продолжаться до утра.

— Я знаю, Бартоломью. — Услышали мы голос Мэри.

Я прижала лист бумаги к себе, молча указала Еве, что бы она закрыла сейф. Ева улыбнулась и прихлопнула дверцу сейфа. Она быстро положила сейф в ящик комода и присоединилась ко мне, а я уже стояла возле двери и слушала разговор из коридора.

— Я просто хотела переобуться. Новые туфли меня изрядно измучили.

— Понимаю, леди. Я тоже с утра на ногах и мечтаю лишь о том, что бы добраться до своей комнаты и лечь… под кровать.

Я опешила. Бартоломью сказал, под кровать, и подчеркнул это более высоким голосом. Я поняла, что он нам указал место нашего спасения. Ева тоже это поняла, и мы одновременно, кивнув друг другу, посмотрели на кровать Мэри.

Из коридора послышался смех Мэри.

— Бартоломью, вы сказали под кровать, а не на кровать.

— Ой, извините меня, леди. — Отвечал девушке мужчина. — Я слаб в английском языке. Конечно же, на кровать. Ещё раз извините. Я открою вам дверь.

— О, нет, не надо. Я это сделаю сама, а вы идите и отдохните. Я не скажу госпоже Смирнитской, что видела вас…

Окончание их беседы мы слушать не стали, и через несколько секунд были уже с Евой под кроватью, укутанной большим шёлковым покрывалом.

Следующие несколько минут мы с Евой наблюдали за удивительной жизнью ног Мэри. И всё это проходило в полной тишине, как будто девушка была глухонемой.

Ноги Мэри поменяли обувь и несколько раз вошли и вышли в ванную комнату. Затем они прошлись по комнате, постояли у столика с зеркалом, далее у окна и у комода, а затем…вынесли свою хозяйку прочь из комнаты.

Дверь за Мэри щёлкнула, и мы вылезли из-под кровати.

— Не девушка, а тайна. — Прошептала мне Ева. — Она точно маньячка. Посмотри, какая скрытная, даже слово не произнесла. А как она убирала туфли, ты это видела, Ветка?! Я в шоке! Почти минуту она выравнивала им носики. — Она нервно почесала себе лоб. — До сих пор не могу прийти в себя. Мне вообще казалось, что она и по комнате ходила строго по линеечке. Ветка, не отдавай ей Матвея.

Я лишь вздохнула юридическим выводам подруги и посмотрела на лист бумаги.

— А где конверт, Ева?

— В сейфе. Я подумала, что мы должна взять бумагу с собой и изучить.

— А как мы её возвратим? — Ужаснулась я. — Это же грабёж?

Ева щёлкнула губами. — Я называю это спасением отечества. Мы ещё не знаем, что там за тайна. Вот узнаем, тогда и решим: грабёж это или подвиг. Пошли отсюда.

Ева подошла к двери и методом Бартоломью её открыла.

Когда мы добрались в своё крыло здания, то в коридоре нас ждал Бартоломью. Он явно нервничал, и встретил нас с улыбкой облегчения.

— Слава Богу, вы в порядке. — Сказал он.

— Мы в порядке, Спасибо, Бартоломью, вам за помощь.

— Мы поняли ваш намёк «под кровать». — Дополнила меня Ева, улыбаясь.

— Я старался, хотя и немного испугался за вас.

— А вы хорошо говорите по-английски. — Сказала я.

Бартоломью кивнул. — Наши родители с Бертой были дипломатами. И мы очень долго жили за границей, там и язык изучили. Но мне надо вам сказать то, что мне удивило и взволновало, Иветта. Понимаете, Мэри открыла запертую дверь своей комнаты сама…Сама!? Как она могла это сделать, если об этих тайных замках знали только члены семьи и несколько человек обслуги?