Секрет забастовки (Рассказы и стихи про американских ребят) - Кэй Элен - Страница 10

— Правильно, — сказал Дэн, когда отряд пошел дальше по заросшей тропинке, — на огонь отвечай огнем.

Долго ничего не было слышно, кроме журчанья ручейка, тяжелого дыхания рабочих и приглушенных сырой землей шагов. Потом вдруг, как грохот камешков в жестяной банке, издалека донеслись звуки ружейной стрельбы. На мгновение Дальний Луч остановился. Но доктор Вильбур успокоил его:

— Ничего, ребята сами постоят за себя.

Они нашли Доброго Человека на скалистой площадке, где ручей обрывался и с клокотаньем и брызгами падал через край скалы. Добрый Человек лежал ничком, съежившийся, неподвижный.

Дальний Луч бросился возле него на колени и попытался поднять неподвижное тело, но у него не хватило сил.

— Держись, мальчик, — спокойно сказал доктор Вильбур. — Дайте огня, ребята, ближе фонарь.

Они бережно повернули Доброго Человека кверху лицом. Лицо у него было страшное, и шаткий свет бросал на него странные тени.

— Он умер! — простонал Дальний Луч, уткнувшись лицом в ладони.

Долго-долго доктор Вильбур щупал пульс, держа тяжелую коричневую кисть Доброго Человека в своих привычных пальцах. Потом он чуть-чуть улыбнулся.

— Нет, мальчик, он жив. Мы выходим его как-нибудь, только нужно сейчас же перевязку, так что…

Свист пули над головой прервал его слова, и рабочие бросились наземь, вскинув винтовки. Кто-то потушил фонари, и густой мрак затопил площадку. Еще миг — и красные ленты огня разорвали тьму, страшный грохот выстрелов заглушил журчанье ручья. Дальний Луч в отчаянии искал отца, но нигде не мог найти его.

А Черный Волос? Он совсем забыл про нее, так занят был поисками следов. А теперь ничего не оставалось, как прижаться к земле, чтобы спастись от визжащих пуль.

Так, в огне и под огнем, прошел весь остаток ночи, и, когда на востоке показалась сероватая полоска зари, враг отступил. Гнаться за ним не стоило в предрассветной мгле. Тотчас же зажгли фонари.

— Вот теперь видать, в кого мы палили, — сказал Джонни Дэн.

В руке у него была звезда — значок шерифа. Доктор Вильбур кивнул головой.

— Это банда Симпсона, а? Я так и думал. Никто не ранен?

— Я немножко. Но я думаю, что и тот, у кого был этот значок, не ушел невредимым, — ответил Дэн. По его лицу текла кровь из царапины на лбу.

— Ты потерпишь, Дэн, — сказал доктор Вильбур. — Я взгляну на Доброго Человека.

— А где Черный Волос? — спросил Дальний Луч Дэна. Но, прежде чем тот ответил, раздался голос: «Я здесь», и из-под пальто Джонни Дэна, лежавшего на краю площадки, выглянуло испуганное лицо девочки.

— Больше не будет стрельбы? — спросила она.

— Нет, больше не будет, — улыбнувшись, ответил Дальний Луч.

Добрый Человек лежал у берега ручья. Доктор Вильбур кинулся к нему.

— Умер? — пробормотал он, вглядываясь в спокойное, посиневшее лицо.

При звуке его голоса Добрый Человек открыл глаза.

— Не говори! — быстро предупредил его доктор Вильбур.

— Нет… я должен… я могу… белый. Я все равно… умру.

— Пустяки. Если…

Но слабое движение раненого остановило его.

— Дальний Луч, Черный Волос… вы — Сиксика, настоящие Черноногие, — идите сюда, слушайте.

Послушно, без звука, дети опустились подле отца. Холод смерти словно висел в воздухе, и Дальний Луч чувствовал, что это будут последние слова Доброго Человека. Он взглянул искоса на сестру — только один страх был у нее в глазах.

— Сын, дочь, не имейте злобы против всех… белолицых! — Страшный кашель потряс все тело старого Черноногого, лицо его совсем побелело, но он пересилил себя и продолжал: — Слушайте, Сиксика… я могу сказать… очень мало. С белой кожей, с красной кожей — все равно. Два племени есть — раб… и господин… Вы, мышата, — рабы. Боритесь… за свободу… нашего племени… Ты, Дальний Луч, и ты… Черный…

— …С белой кожей, с красной кожей — все равно.

Больше ни слова он не сказал — никогда.

Дальнему Лучу показалось, будто и сам он умер. Ему странно было, что сердце бьется еще у него в груди: оно должно было остановиться, раз умер Сиксика, раз умер отец, Сиксика. Черный Волос сидела неподвижно, не отрывая глаз от лица отца, спокойного лица, на котором застыла легкая улыбка.

— Пойдем, сынок, оставь его, — Доктор Вильбур осторожно взял мальчика за руку.

Дальний Луч увидел белую руку на своей коричневой и с неожиданной злобой стряхнул ее.

— Уходи, — прохрипел он, — у тебя белая кожа!

Доктор Вильбур попятился на шаг, удивленный ненавистью в голосе Дальнего Луча. Джонни Дэн медленно подошел к мальчику и пристально посмотрел на него.

— Сиксика, — сказал он спокойно, не обращая внимания на сверкающий взгляд. — Сиксика, Добрый Человек не сказал бы так. Он сказал бы: пойдем, брат, будем плечо к плечу драться с нашим общим врагом — с господами. Да он и умер в драке. Гляди!

Под боком у мертвого лежало ружье и кучка пустых патронов. Дальний Луч все понял. Только сейчас он понял последние слова отца и встал, полный гордости.

— Ты прав, — сказал он тихо. — Она, Черный Волос, и я, Дальний Луч, мы говорим: брат, умрем в борьбе, плечо к плечу, за свободу нашего племени.

Черный Волос тоже встала, и при этих словах огонь вспыхнул в ее черных глазах.

— Ты — настоящий Сиксика! — сказал Джонни Дэн.

Маленькая старушка сидела в деревянной качалке с шитьем в руках, тихо покачиваясь. Большие резиновые заводы Экрона посылали в небо столбы черного вонючего дыма. Ветер налетел и сдул прочь этот дым, — тогда старушка увидела в конце улицы мужчину и женщину. Когда они подошли поближе, старушка разглядела, что это вовсе не женщина, а девочка.

Они вошли в ворота дома, где сидела старушка, и поднялись по лестнице.

Старушка встретила их приветливо.

— Добрый вечер, друзья, — сказала она. — Садитесь.

— Добрый вечер, — сказал человек. — Мы обходим этот квартал, чтобы все рабочие и их семьи подали в этом году свои голоса за единственную партию, которая борется за право трудового народа, — за коммунистическую партию. Может быть, вы подпишетесь на этом листе за коммунистов?