Фокус (СИ) - Субботина Айя - Страница 37

— Давай, малышка, разводи ноги.

Я прикусываю нижнюю губу и медленно расставляю колени, забывая, что во мне природой заложена необходимость дышать. Осторожно, но без остановок, пока не упираюсь в края кресла.

Совершенно выбилась из сил, позволяю рукам свободно свешиваться с кресла, потому что в груди уже закипело новое адское зелье под названием «Я-Хочу-Секса-С-Этим-Мужчиной». И черти только что перевернули ведьмин котел, пустив яд желания по венам.

— Так достаточно широко? — Не узнаю себя в низком шепоте. Кажется, страннее звука быть просто не может.

— Так просто идеально. — Андрей снова сжимает себя в кулаке, чуть сгибает ногу, которой прижимается к спинке дивана. — У меня язык болит, как хочу всю тебя вылизать сверху донизу. Узнать, какая ты на вкус, когда кончаешь, почувствовать, как течешь. Хочу видеть, как от удовольствия втягиваешь живот, как сожмешь мою голову дрожащими коленями.

Я прогибаюсь в спине так сильно, что даже странно, почему не трещит позвоночник.

Кожу словно поливают горячим маслом: больно и приятно одновременно.

Этот мужчина запросто может довести меня до края одними только словами.

— Покажи, что тебе нравится быть со мной, маленькая.

Я просто отпускаю себя. Пока он будет смотреть на меня вот так, я сделаю все, что угодно, воплощу любую его сексуальную фантазию, потому что рядом с ним не страшно и не тесно внутри собственных комплексов. Рядом мне хочется наслаждаться тем, что я — женщина.

Я притрагиваюсь к себе двумя пальцами: просто провожу по влаге сверху вниз, едва притрагиваясь, потому что слишком чувствительная для более смелых касаний. Наверное, взорвусь от парочки нажатий, как ядерная бомба от детонации красной кнопкой. И на всякий случай уже сейчас закусываю губы, чтобы не издавать слишком очевидно громких стонов.

Мой мужчина тут же откликается: проводит ладонью по члену до самого основания, царапает кожу большим пальцем и лениво сжимает мошонку в ладони. Почему-то штормлю только от этого: расслабленное и, в то же время, игривое касание, от которого взведенный член подрагивает. Моя грудь начинает приятно болеть, потому что соски твердеют и требуют поцелуев. И злость от невозможности получить их здесь и сейчас впрыскивает в вены озноб, от которого пальцы на ногах поджимаются, и судорога простреливает по сухожилиям.

— Не останавливайся, — напоминает Андрей. — Сегодня ты последний раз кончишь без моих рук, языка и члена.

— Приятное обещание, — нахожу силы для пары слов.

— Это угроза — и очень серьезная.

Он обхватывает себя ладонью, на этот раз двигая рукой жестким рваным ритмом, и мое сердце начинает качать кровь строго в такт этим движениям. Я как будто настроена на особенную музыку, из которой слышу только ударные, направленные прямо в центр моего удовольствия. И собственные пальцы поднимаются выше, до того места, где спрятан мой личный триггер удовольствия. Одно касание — и голова откидывается назад, безвольно и жалобно ноют ставшие стеклянными палочками вены. Несколько вибраций в рассинхрон — и меня разорвет изнутри.

— Я завидую твоим пальцам, — совсем низким шепотом признается Андрей.

— А я твоим.

— Хочешь меня в рот, маленькая извращенка?

Вместо ответа я просто прикусываю большой палец, туго обхватываю его губами и посасываю.

Никто и никогда не говорил мне, что это так приятно — ощущать на себя мужское желание, страсть и потребность настолько явную, что от нее хочется плакать и смеяться одновременно.

Никто и никогда не говорил мне, что только так и должно быть.

Только так — правильно. Для него, для меня, для нас.

— У моей любимой выдумщицы кончились слова?

— Демонстрации недостаточно? — подыгрываю я.

«Мои ангелы внутри меня не справились…»

— Нет. Говори, я хочу, чтобы ты отымела меня языком, хотя бы фигурально.

Он совершенно ненормальный.

Он — совершенство для меня.

— Конечно, мой невозможный мужчина, я хочу тебя в рот. — К черту, все к черту! — Хочу до безумия, потому что меня заводит мысль стоять перед тобой на коленях, чувствовать твои пальцы у меня в волосах, чувствовать твои подталкивающие движения.

Я надавливаю на клитор указательным пальцем, и первая судорога простреливает от лобка к пупку.

Андрей приподнимает бедра, несколько раз ударяется в кулак — и замирает, нервно сглатывая.

— Хочу знать свой предел, — шепчу я, совсем отрываясь от реальности. Влажный от моей собственной слюны палец скользит по острой вершине соска, и меня снова трясет от необходимости разрядиться. — Хочу узнать, какой ты, когда медленно трахаешь мой рот.

— Блядь…

Он срывается, как будто я назвала контрольное слово.

Просто рвано дышит, просто чуть сильнее сгибает ногу — и движения кулака становятся быстрее, сильнее, жестче. Я откликаюсь собственными бедрами и прикушенными до крови губами.

Мне слишком хорошо, чтобы трезво соображать, но я должна увидеть все, что он даст мне. Хотя бы для того, чтобы окончательно тронуться умом, перешагнуть рубеж собственного смущения и больше никогда не оглядываться.

Я жадно впитываю все: и прикрытый ресницами взгляд, и странную бледность на вершинах щек.

Быстрые движения члена между крепкими пальцами сменяются плавными, медленными, Андрей тихо, скупо, по-мужски стонет, сжимая головку пальцами до красноты и это самое прекрасное, что я видела в жизни: натянутые сухожилия пальцев, вздутые вены под тонкой кожей на запястьях.

Колено уходит немного в сторону — и мой мужчина жестко кончает на кулак тугими рваными струями.

Да пусть катится все к черту!

Я срываюсь с места, но понимаю это только когда взбираюсь к нему на колени.

— Йори, ты что… — Он не останавливает, только просит не делать глупостей.

— Я — все, — шепчу я, притрагиваясь губами к влажным следам на его пальцах.

— Слижи все, — просит, почти умоляет он.

И я, доводя себя пальцами до самого пика, жадно пробую вкус моего мужчины, слизывая языком все, что он дал мне сегодня.

Если я и извращенка — то только для него.

И сытый темный взгляд — лучшая награда моему безумию.

Мне нравится это приятное ощущение расслабления, как будто я пробежала изнурительный марафон, выбилась из сил, но все равно тянула до финиша без остановок. И, наконец, получив желанный приз, падаю на мягкие подушки с подогревом, идеально упругие и идеально мягкие.

Андрей приподнимает бедра, натягивает штаны и смазанным движением проводит по моей щеке, губам, немного проталкивая между ними сразу несколько пальцев. Мы знаем, что нарушили все правила и что с моим немощным иммунитетом я почти наверняка уже больна, но все равно с сожалением немного отодвигаемся друг от друга.

— Садись на противоположную сторону, — предлагает мой мужчина и протягивает одеяло, которое приготовил для себя, и свою же подушку.

Я удобно устраиваю подушку под головой, вытягиваюсь, и Андрей обхватывает пальцами мою ступню. Диван не то, чтобы маленький, — он гигантский и достаточно широкий, но все равно странно, как мы умудряемся с легкостью поместиться здесь вдвоем.

— Выходишь меня, если заболею? — Я очень стараюсь произнести все это без зевка, но стоит начать — и рот растягивается сам собой. Хорошо, что успеваю прикрыться ладонью. — Прости.

— А кто-то говорил, что выносливая, — подзадоривает Андрей, мягко разминая стопу теперь уже двумя ладонями. Прикосновения такие приятные, что беспощадно глушат мои попытки не проваливаться в сон прямо сейчас, а выждать хотя бы десять минут. — Маленькая обманщица. Хотя, по статистике, женщины вырубаются после секса даже чаще, чем мужчины, — безошибочно угадывает Фенек и невесомо проводит указательным пальцем по пятке, из-за чего я тут же дергаюсь. — Ага, кто-то боится щекотки?

Я знаю, что он достаточно безумен, чтобы устроить более глубокую проверку, тем более, моя нога и так в его руках, поэтому использую самый нечестный прием: корчу грустную физиономию и начинаю наигранно хныкать. Андрей качает головой и предупреждает, что сейчас был последний раз, когда он купился на откровенную манипуляцию.