Фокус (СИ) - Субботина Айя - Страница 39

Слышу вздох и не даю себя обмануть его наигранной искренностью.

— Я знаю, что ты переехал в Петербург, — ее следующая реплика.

— Мы случайно столкнулись на улице, и я не ослеп от количества висящих на тебе бриллиантов? Да быть того не может.

На самом деле, первое время после рождения Сони Яна постоянно так или иначе возвращалась в мою жизнь: то фотографиями в журналах, то с экрана телевизора. Обычная моделька сделала успешную карьеру и каким-то образом выбилась в «верхи», где, как я слышал, чуть не зацепила видного политика. Интересно, что не сложилось? Пресса врет и мужик совсем не так богат?

— Я здесь живу уже два года, — спокойно отвечает Яна. Нужно отдать ей должное: из голоса исчезла назойливая истеричность, и мне придется постараться, чтобы вышибить ее из седла. А вот ей, похоже, чуть не получилось меня расшатать. — Слушаю все твои эфиры. — Пауза, еще один вздох. — И слежу за твоей страницей в инстаграм.

Я непроизвольно сжимаю телефон сильнее.

— Где ты взяла мой номер? — Не хочу говорить о том, что именно она ищет у меня на странице. Вернее, кого.

— Это не имеет значения. Андрей, пожалуйста, это действительно очень важно. И я бы не хотела… предпринимать какие-то шаги, не поговорив сначала с тобой.

— Это, блядь, угроза?

— Я согласна в любое время и в любом месте, когда ты скажешь. — Странно, что она не лезет в бутылку. Как будто… повзрослела. Сколько ей сейчас? Двадцать пять, кажется. — Я знаю, что ты… вы болеете, и если хочешь, могу приехать в любое время.

Хочу спросить, откуда она знает, но вспоминаю, что выложил ту дурацкую фотографию и теперь о моей ветрянке в курсе, кажется, все.

— Нет, не хочу. — Во рту противно от мысли, что она переступит порог нашего с Совой дома. С другой стороны, вряд ли бы Яна свалилась снегом на голову, если бы для этого не было веской причины. Мне любопытно, что это за причина. — Послезавтра в четыре, в «Сопрано».

— Я не опоздаю, — обещает Яна и первой кладет трубку.

Глава тридцать шестая: Андрей

Наверное, даже если бы мне было на кого оставить Соню, я бы все равно взял ее с собой. Она поправилась, пятна от зеленки сошли на нет, и мы раз готовы выйти «в люди». Я сказал, что у меня встреча по работе, не став вдаваться в подробности. Соня тут же стребовала час в игровой комнате, куда я ее сразу и отправил.

Вхожу в небольшой уютный зал, бегло провожу взглядом по лицам людей. И хоть мы опоздали минут на двадцать, Яны все равно нет. Во всяком случае, я не замечаю ее сразу, зато обращаю внимание, что кто-то поднял руку и привлекает внимание. Девушка за столом окна: темное «каре» чуть прикрывает уши, уложено так, что сильно смахивает на парик, к которым она всегда имела стойкую неприязнь. И в феврале, в помещении — солнцезащитные очки на половину лица, как у черепахи из мультфильма про Буратино.

Яна?

Забавно, что лицо ее я не помню, но, глядя на эту женщину, готов поспорить, что «Яны» в ней не больше, чем в любой другой женщине в зале. Подхожу, чтобы убедиться, что это действительно она. Женщина снимает очки и смотрит на меня знакомыми голубыми глазами. У нее даже взгляд изменился: раньше я упорно делал вид, что там нет печатающего ценники сканера, теперь только нервозность уставшей и затравленной женщины.

— Привет, Андрей. — Яна немного отклоняется, заглядывает мне за спину.

— Соня в игровой. — Без труда догадываюсь, кого она там ищет.

— Соня?

Яна еще несколько раз повторяет ее имя, как будто рассчитывает на какой-то магический эффект, а я тем временем усаживаюсь за стол и подзываю официанта, чтобы заказать кофе. За последние дни я так толком и не смог выспаться. Еще и у Йори приболела бабушка, и мы снова перебрались во вселенную телефонных разговоров и переписки.

— Красивое имя, — улыбается Яна, явно выискивая реакцию на моем лице. — Я бы лучше не придумала.

— Что за важный разговор? — игнорирую сунутый под нос белый флаг.

— Может быть, сначала просто поговорим? Мы не виделись четыре года.

— Я не скучал, у меня все хорошо, я абсолютно счастлив. И у тебя, я так понимаю, тоже все в порядке. — Киваю на обручальное кольцо с россыпью бриллиантов по всему ободку.

Чтобы понять, что это не стекляшки и не подделка, не нужно быть ювелиром — достаточно просто хорошо знать женщину, на чей палец одета эта «безделушка». Яна всегда была категоричной, говорила, что будет носить либо настоящие камни, либо обойдется совсем без украшений. Теперь ее мечта исполнилась, потому что такая же дорогая хрень болтается у нее на шее и в ушах.

Она прослеживает мой взгляд и зачем-то прикрывает свою «добычу» ладонью. Видимо, так волнуется, что не помнит о часах «Омега» на второй руке. У меня у самого почти такие же, и я знаю, сколько они стоят.

— Я вышла замуж в прошлом году.

— Меня это вообще не интересует. Если ждала поздравления и большую коробку с бантом, то сорян, — развожу руками, — она выпала из багажника.

— Андрей, пожалуйста, ты же можешь не язвить.

— Могу, но не понимаю, ради чего должен себя сдерживать.

Она с облегчением встречает появление официанта, который приносит кофе и зачем-то кивает, когда я высыпаю в чашку только один стик сахара, вместо двух. Всегда так пил и не понимаю людей, которые могут пить кофе без капли сладости. У меня такой просто становится поперек горла.

— Я вышла замуж в прошлом году, — наконец, переходит к сути Яна. — Мой муж — очень влиятельный человек с большими связями. Но в этом году он… неожиданно… — Слова даются ей с трудом. Я нахожу в себе силы не перебивать едкими замечаниями. В конце концов, положа руку на сердце, прямо сейчас мне совершенно плевать на прошлое. Наверное, это и называется взросление. — Он собирается в политику.

— Поздравляю еще раз.

— Александр Черкесов, — озвучивает имя своего благоверного — и мне остается только присвистнуть.

Вынужден признать, она времени зря не теряла и действительно поймала крупную рыбу. Вероятно, целого мегалодона.

— Я до сих пор не понимаю, Яна.

— Мой муж… Я не сказала ему о том, что у меня был ребенок. — Она роняет на стол очки и прикрывает рот ладонью. — Что у меня есть дочь.

— А у тебя есть дочь?

— Андрей, прошу тебя!

— Если ты пытаешься сказать, что моя Соня — твоя дочь, то лучше даже не произноси этого вслух. — Но в целом я начинаю кое-что понимать. — Как только Черкесову зачесалось в одном месте стать политиком, его тут же начали прочесывать, чтобы удалить темные пятна до того, как в его грязное белье сунут носы конкуренты.

— Да. Ты прав. Александр знает, что у меня есть ребенок.

— Ну, раз мы с тобой разговариваем, и ты до сих пор с кольцом, значит, корабль семейной жизни пережил очередной шторм.

Яна закрывает глаза, медленно выдыхает и деревянным голосом произносит:

— Александр считает, что ребенок должен быть со мной, потому что я — его мать. Потому что так… правильно.

«Правильно для правильного политика, у которого не может быть жены-кукушки», — мысленно отвечаю я.

Этот бред без смеха даже слушать невозможно.

— Пусть твой благоверный считает, что угодно — мне срать.

Поднимаюсь, чтобы просто свалить подальше от этого зловонного пафосного бреда, но голос Яны, неожиданно громкий и злой, останавливает меня на полпути.

— Я пришла предложить компромисс, Андрей. Или ты проиграешь суд, потому что у меня была послеродовая депрессия, которой ты воспользовался. Поверь, за четыре года я увидела достаточно, чтобы понимать: иногда все решают только деньги. У Александра их достаточно, чтобы превратить тебя в отца-садиста, а меня — в страдающую от разлуки с ребенком мать.

Иногда случаются вещи, к которым невозможно приготовиться, как бы ни старался. Например, невозможно заранее подготовить руку к перелому, или к тому, что в один не прекрасный день ты придешь на работу и узнаешь, что работы больше нет. Или, еще лучше: невозможно приготовить голову к тому, что, спустя четыре года, вдруг появится нерадивая мамаша и потребует назад ребенка, которого однажды продала даже не взглянув.