Кухарка (СИ) - Великанова Наталия Александровна - Страница 23

— Считаешь, что в двадцать шесть мужчине обязательно быть женатым? — после некоторой паузы откликнулся он. Она видела, что он всё ещё следит за ней, но из взгляда почему-то исчезло то напряжение, которое заставляло её нервничать.

— Девчонки за тобой табунами бегают.

— Откуда знаешь?

Леська пожала плечами.

— Иногда попадается светская хроника на глаза.

— Не такая уж я и знаменитость, — усмехнулся он, — или ты следишь за мной?

— Мне просто нравятся твои статьи и кое-какие комментарии.

— Ого! Я должен этому верить?

— Как хочешь.

— А ты замужем? — Фёдор спросил как-то так, без особого интереса. Так же как она его.

— Нет.

— Внебрачный ребёнок?

Голова Леськи сама собой поднялась. Порывисто и резко. Откуда он знал про Маську? Она лихорадочно перебирала в голове все моменты, когда могла случайно сболтнуть лишнего. Не было такого. Откуда же знал про её ребёнка?

Ну, вообще-то могла сказать Ксения. Ведь она точно знала, что у Леськи есть дочь. Спокойно! Всё в порядке! Нет нужды так нервничать: иметь ребёнка не преступление.

Но стоило ему задать ещё один вопрос, и ей конец. Стоило ему просто спросить, сколько Маське лет или её настоящее имя, и она не сможет соврать. Не сможет уклонится от ответа. Он может и не задать вопроса, а просто-напросто проверить. Как-нибудь на досуге. Что тогда? Зачем она пришла в этот дом? Зачем только осталась?

Успокойся! Ну, узнает он про Маську, и что в этом плохого? Ты разве её скрывала когда? Прятала от него? Увозила в другую страну?

Надо продолжать вести себя как ни в чём ни бывало. О чём он спросил? Ах, да… Внебрачный ребёнок…

Строго говоря, её дочь родилась уже в браке. Когда Леська распрощалась с глупыми мечтами.

— Я вдова, — она посмотрела на Фёдора в упор.

— Ух ты! — он округлил глаза, — что ты с ним сделала?

Вот урод!

— Рак.

— Хочешь меня уверить, что смерть мужа не на твоей совести? — усмехнулся Фёдор и неторопливо поднялся.

— Ты издеваешься?

— Вообще-то, да, — приблизился он. Приблизился так, будто что-то задумал.

— Это не тот случай, — начала злиться Леська. Его действия (а не слова) нервировали её, — найди другой предлог.

Он подошёл вплотную, так, что ей пришлось задрать голову. Посмотрел на неё долгим пристальным взглядом, словно канапушки считал.

— Сними колпак, — хрипло попросил он.

Леська застыла, потому что это прозвучало, как “сними платье”.

Три дня — всё, что у них было. Три дня и одна ночь, яркая и нежная одновременно. Она до сих пор жила в её памяти, и Леське очень хотелось, чтобы Фёдор её тоже помнил. Она тёплой тягучей космической плазмой окутала Леську, лишая воли. Леська не знала, как с собой справиться. Она старалась стоять спокойно и дышать ровно, но воздух между ними превратился в магнитное поле. Несколько сантиметров магнитного поля — всё, что отделяло их друг от друга.

Великий повар всех времён и народов, за что ей это?

— Эй, что это ты здесь делаешь? — голос Ксении ворвался в пространство, разрушая оцепенение, — разве мы не договаривались, что твоей ноги в кухне не будет? — она заглянула в холодильник.

— Я зашёл за яблоком, — нагло соврал её брат.

— Держи и уходи, — Ксения бросила ему фрукт, проследила, как он покидает комнату, и махнула рукой на прощанье.

Смотря, как Фёдор исчезает в проёме двери, Леська облегчённо выдохнула. Она была от всей души благодарна Ксении, что та избавила её от его общества. Она не знала, не понимала, как должна вести себя в его присутствии. Что было у него на уме? Прошлое, которое действовало на него так же, как на неё? Или цинизм, который она просто не хотела замечать? Он ненавидел её: после всего произошедшего, что ещё ему оставалось испытывать? Именно поэтому стремился подчинить и унизить Леську. Выставить на посмешище. Он догадывался, какое действие производит на неё его близость, или хотел проверить, что именно такое действие производит. Она чуть не поддалась ему!

— Как идут дела? Нужна помощь? — Ксения вытянула из холодильника глазированный сырок.

— Только если Вы будете прогонять своего брата, когда он появится.

— Что он хотел?

— Не знаю.

— Он приставал к тебе?

— Нет! — ужаснулась Леська.

— Ничего, что я на “ты”? Ко мне тоже можно на “ты”, а то у меня комплекс неполноценности развивается.

— Хорошо, на “ты”.

— Смотри, не терпи его! Ты совершенно не обязана этого делать! Как у тебя это получается? — она понаблюдала, как Леська шинкует лук. Для какого блюда она это делала?

— Очень просто.

— Я всегда себе ногти отрезаю. Это бывает очень обидно, хотя и не больно.

— Есть один секрет, — улыбнулась Леська, — со мной поделился им мой учитель.

— Так и знала, что дело в секрете, которого я не знаю, — сощурила Ксения глаза.

— Да он простой: надо думать о том, что делаешь. Режешь лук — вот и думай о луке, а не о воде, которая кипит, или о рыбе, которую надо отделить от костей.

— Действительно просто. Надо попробовать!

В следующий миг её и след простыл.

18

Такая карма у двух потухших светил.

Поломанные. “Та сторона”

Перед полуднем, Леська вышла на улицу. К этому моменту ей так и не удалось прийти в себя, никак не получилось сосредоточиться и вернуть бодрое состояние духа. Прогулка могла хоть немного помочь. Оказавшись за калиткой, беспомощно посмотрела сначала направо, потом налево. Она чувствовала, что силы, стремления, желания разом исчезли, словно внутри неё остановился сломанный мотор.

Работа и маленькая семья предоставляли Леське всё, что было ей нужно, что чего она хотела, но иногда, как сегодня, она ощущала внезапную и странную пустоту, даже не пустоту, не молчание и не отчаяние, а неподвижность. Словно мир внутри неё, если не обрушился, то замер, застыл. Тогда приходило желание оказаться рядом с Маськой, обнять её, присесть рядом, посмотреть за неприхотливой игрой, восхититься маленькими ручками, поцеловать макушку. Почувствовать своё простое женское счастье, и только потом продолжить борьбу. Борьбу за простое существование, а уж за ним и борьбу за счастье. Ибо только счастье есть топливо для души.

Она повернула влево и пошла быстрым шагом, борясь с искушением никогда не возвращаться в дом Ксении.

Такой подставы она не ожидала. Кто только её дёрнул откликнуться на это приглашение? Почему сердце не предупредило об опасности?

Справа и слева поднимались громады заборов, не дающие рассмотреть фасады домов. Лишь покатые крыши, необычные башенки и дымовые трубы открывались Леськиному взору. Она прибавила шаг и вдруг заметила его. Фёдор возвращался с пробежки: футболка пропиталась потом, лицо и руки дышали жаром, от ушей тянулись белые провода. Он до боли напомнил Леське того парня, от которого она хотела спрятаться и которого против воли любила последние семь лет. Леська простонала: слишком поздно, чтобы успеть незаметно повернуть за угол или перейти на другую сторону дороги.

— Куда ты направляешься? — он, конечно, не мог пробежать мимо, удостоив её лишь кивком.

— На прогулку.

— Разве судомойкам позволено отлучаться от плиты?

— Нет, но я сбежала!

— Жаль, я хотел предложить тебе постоянную работу у меня дома.

— Какая честь! Чем же я заслужила? — Леська уже мечтала рвануть от него, жалея, что не может в ближайший час принять ледяной душ. Спорт и холодная вода — отличная возможность справиться со стрессом. Сегодня ей потребуется двойная доза.

— Стройными ножками! — засмеялся он и поднажал, лишая её шанса обвинить его в сексизме. Леська скрипнула зубами и свернула на боковую улицу, туда, где за дорогими коттеджами виднелся сосновый лес.

Эта история началась так давно, что впору бы и забыть, да только не забывалось. Почему? Почему они снова столкнулись, ведь она приложила массу усилий, чтобы наладить свою жизнь без него?

Как наяву видела она тот солнечный день, когда впервые встретилась с Фёдором Коробовым. Он и тогда показался ей сексуальным, несмотря на спокойное поведение и смех в ленивых глазах. Что уж говорить про сегодня? Леська перешла на лёгкий бег, решив, что вспотеть, выпустив напряжение, — меньшее, чем нервный срыв, зло.