Мой любимый Бес (СИ) - Лакс Айрин - Страница 34

— Булат, перестань мельтешить перед глазами, пожалуйста. Голова и без того раскалывается, — просит мама.

— Сидишь? Что ты тут сидишь, нога на ногу? Всё с твоих потаканий. Снежане нужно то, Снежане не обойтись без этого!.. Всё твоё науськивание: свобода, современное воспитание!.. А Снежану надо было вот так держать. Поняла, да? Чтобы ни шагу в сторону. Вот это всё…

Отец переводит дух, но снова начинает нервно выговаривать:

— Докатились. До похищения!

— Булат, камеры видеонаблюдения…

— Что мне твои камеры, Марина? Я тебе говорю, он ей мозги засрал конкретно. Это ненормально, понимаешь ты или нет? Погляди ещё раз в телефон. Он засран звонками и сообщениями от этого психа конченого. Адекватные люди так не названивают и не пишут столько. Постоянное психологическое давление. Это ж синдром…

— Стокгольмский синдром? — иронично интересуется Земянский.

— Стокгольмский — не стокгольмский, мне всё равно…

— Булат, давай решать вопрос спокойно. Нервозность ни к чему не приведёт. Снежана у нас, с ней всё в порядке. Это главное, — подаёт голос мама.

— Главное — от этого мудака избавиться. Куда подальше… За похищение и удержание в неволе. Или как там у ментов звучит эта формулировка?

— Булат Хасанович, — чуть повышает голос Земянский, — мне скандалы не нужны. То, что вы хотите приписать Бесову, не пройдёт незамеченным мимо лишних ушей. Чуть копнут — и всё.

— Это всё ментовской беспредел! — гаркает отец.

— Какой ещё беспредел, Булат? Да сядь ты уже! — не выдерживает мама.

— А ты не повышай на меня голос… Ментовской беспредел. Папаша у этого, бля, Бесова, со звёздами на погонах. Нахватался, говнюк мелкий.

— Вы перегибаете, Булат Хасанович. Это всё уже попахивает бредом с вашей стороны. Вы бы сведения пробивали в полноценном объёме, а не по верхам хватали. Бесов — старший из семьи ушёл давно. В городе нашем не живёт. И насколько известно, со старой семьёй отношения не поддерживает. Так что нечему было, как вы выразились, нахватываться, — пыДа ну? А ничего, что этот сосунок знал имя и фамилию Снежки?.. Может, ему так и надо было? Мозги ей засрать, через девчонку подобраться… Тахировы…

— Булат, каждая твоя версия ещё бредовее предыдущей. К чему он подобраться хотел, по-твоему мнению?

— А то у нас не к чему подбираться, Марина! Даже с учётом… Да блядь, ты посмотри на эту сошку мелкую, там контора в пятнадцать конченых дебилов… Там оборот мизерный!..

— По сравнению с тобой, конечно, мизерный. Но… — начинает мама.

— Без всяких «но»! Вот и думай сама. Ты вспомни, когда у нас были проблемы со Снежкой, а? Когда?.. Да никогда! Губы дула иногда — и всё. Ни слова поперёк. А сейчас перед нами совершенно другой человек, её как будто подменили. А всё этот молокосос…

— С меня довольно, — неожиданно резко и громко произносит Земянский, — это всё было бы очень занятно слушать, если бы не попахивало паранойей. Я ситуацию вижу совершенно по-другому. И решать я намереваюсь её… иными методами. Я сам поговорю со Снежаной. И с Бесовым тоже…

Слышатся шаги. Дверь кабинета распахивается. Отец видит меня и говорит:

— Вот, Марина, сюда смотри. Снежана даже после того, как по голове дурной получила, не может и десяти минут полежать, как ей было сказано! Ладно, дома разберёмся со всем этим… Вставай, Снежка, сейчас поедем.

Я не выдерживаю:

— Я никуда не поеду! Всё, что ты там наговорил, бред! Ты бредишь своими деньгами. Ты даже меня, свою дочь, продаёшь кому подороже!

Земянский останавливается возле отца и раздражённо кривит губы: крики ему осточертели. Земянский подводит итог всему, обращаясь к отцу:

— Булат Хасанович, вам на самом деле, лучше остыть. Вы собрались домой? Берите супругу и следуйте в том направлении. У нас у всех был тяжёлый напряжённый день.

И опережая следующий вопрос, добавляет:

— Снежана останется здесь. Врач прописал постельный режим. Снежане нужно отдохнуть. От ваших криков, в первую очередь.

— Михаил, если бы твою дочь похитили!..

— Мы говорим ещё и о моей будущей жене, на минуточку. Вы бы к зеркалу подошли, Тахиров. От одного вашего взбешённого вида становится дурно. И ничего хорошего не выйдет, если вы сейчас заберёте Снежану. Будете прессовать и расшатывать и без того взвинченную нервную систему девочки. Пройдёмте…

Земянский указывает отцу рукой на дверь, ведущую в коридор.

— Снежана… — заглядывает мне в глаза мама, пытаясь погладить по волосам.

— Свали на хуй! — внезапно выпаливаю я, отбрасывая её руку, — можешь и дальше поддакивать во всём папочке! Ненавижу вас!

— Вот видите? Вы только накаляете обстановку… — Земянский захлопывает дверь и подталкивает родителей на выход, — Со Снежаной всё будет в полном порядке. Я всё беру под свой контроль. Иначе вы наломаете дров… Ни мне, ни вам они ни к чему…

тается образумить отца Земянский.

Глава 34. Бес

Произошедшее напоминает мне какой-то фильм, но только с моим участием в главной роли. Моим и Снежинки. Не успели сесть в автомобиль, как откуда-то налетели «дуболомы». Люди Тахирова или сам Земянский пожаловал?.. А били больно. Казалось бы, один другой тычок под рёбра, но ноет, сука, так, будто при каждом вздохе втыкают остриё. И дышать больно. Не могу вздохнуть полными лёгкими, приходится дышать часто-часто и поверхностно, как борзой в погоне за зайцем. Только на этот раз борзая оказалась скрученной, закинутой в фургон и отвезённой хер знает куда. Вели, заломив руки, и со всей дури вломили по затылку, когда попытался повернуть голову в сторону, чтобы посмотреть, куда ведут. В никуда. Помещение просторное и пустое: обшарпанные кирпичные стены, ржавые батареи у стены, бетонный пол, от которого тянет могильным холодом.

Вот только не надо, да? Выбрось на хрен эти мысли из своей головы. Попытался сесть поудобнее, прислонившись спиной к стене, и передвинулся чуть левее, чтобы не сидеть на сыром полу. А хрена с два. Нет, сидеть, конечно, можно. Но рука навытяжку быстро затекает. Запястье и без того опухшее, а металл браслетов впивается в покрасневшую кожу. Ещё немного и передавит. Приходится возвращаться в исходную позицию — подо ржавую, чугунную, подтекающую батарею.

Пиздец какой-то. Разборки как в криминальной драме. Даром что рожи у этих уёбков холёные и костюмы дорогие, а методы ничем не отличаются от тех, каким пользуются братки-мордовороты. И… остаётся только надеяться, что Тахиров, блядь, со своей дочкой не обошёлся точно так же. От одной мысли, что кто-то может тронуть Снежинку пальцем, перед глазами всё поплыло. А ведь тронули уже. Зачем-то полезла в эту кучу и получила по голове. Упала как подкошенная, а там кто-то уже нарисовался рядом. Непонятно только кто: мне впечатали по роже кулаком и затолкали в фургон, уткнув лицом в собственные колени. Уроды. Уже жалею, что не обладаю навыками рукопашного боя.

А мой папаша бы знал наверняка как справиться с этими несколькими или бы даже он не смог?.. Да, давай думать о своём папаше и сожалеть понапрасну о чём-то… Самое время, всё равно же больше нечем заняться!.. Чёрт. Ладно, со мной похер что будет, а как там Снежинка? Поднялся и начал дёргать эту батарею, пытаясь вырвать её. Так громыхал и дёргал, что стёр кожу на запястье до мяса.

Лязгнул металл позади и громыхнуло захлопнувшейся дверью.

— Бесполезно, Роман. Зачем дёргаешься?

Вошедший был не кем иным, как самим Земянским Михаилом. Холёная ухоженная морда, спокойная походка. А с чего бы ему беситься? Это же я, блядь, корячусь у батареи, а не он.

— Тебе, мудаку, интересно знать, зачем дёргаюсь? А сам не хочешь примерить браслетик? Только перед примеркой не забудь их посыпать золотой пыльцой, подойдёт в цвет твоим часам.

— Нравятся, да? — улыбнулся Земянский и поправил золотой браслет часов, — мне тоже они кажутся очень удачным приобретением. Швейцарские, фирма Piaget, коллекция Altiplano. Снежане, кстати, на Новый год я хотел подарить часы из этой же коллекции, только женские. Они инкрустированы бриллиантами.