Исцели меня собой (СИ) - Ваниль Мила - Страница 10

- Я могу посмотреть, что есть, хозяин?

- Ничего нет.

Похоже, это ее не особенно удивило. Как и бардак в квартире.

- Я к встрече не готовился, так что будем импровизировать, - сообщил Павел. – Стоп-слово, табу? Говори сейчас и не придумывай ничего после.

- У меня нет стоп-слова. И табу… тоже.

- С тобой можно делать абсолютно все? – Павел изумленно приподнял бровь. – Ты хорошо подумала?

- Есть вещи, которые мне не нравятся… Но я могу стерпеть все.

- К черту терпение! Я не хочу, чтобы ты терпела. Что тебе не нравится?

- Связывание. Вообще, любые игры… Огонь, воск, иглы, ножи, крюки, удушение, утопление…

- Так, стоп. Остановись, - перебил ее Павел. – Я садист, это ты знаешь?

- Да, хозяин.

- Я практикую порку, остальное мне не очень интересно. Порка?

- Любая… - Павел нахмурился, и она поправилась: - Любая, хозяин.

- Ладно… Придумай стоп-слово к моему возвращению. – Он забрал у нее список, пробежал глазами. – Издеваешься?! Фуагра? Ягоды? Листья мяты? Корнишоны и артишоки? Анчоусы? Кленовый сироп? Я попросил составить меню для банкета?

- Вы не уточнили, хозяин.

Соня ответила ему, опустив взгляд, но Павел словно наяву видел чертенят в ее глазах.

- Продукты для ужина, который можно приготовить за полчаса, что-нибудь простое и сытное. А на завтрак я хочу блины с творогом, сметаной и вареньем. Пиши заново. – Он выкинул листок в корзину для мусора. – И посмотри, может, нужна какая-то посуда. Я не уверен, что у меня есть сковорода.

- Вы недавно переехали, хозяин? – поинтересовалась Соня, - заглядывая в кухонные шкафы.

- Не заметно?

- Простите…

- Пиши! Мне еще все это покупать.

- Я могу поехать с ва…

- Нет, ты останешься и уберешь тут все. Коробки можешь не трогать.

- Где хранятся тряпки, ведро?

- Нигде. Придумай что-нибудь. Список готов?

Павел выхватил листок из рук Сони, проверил, кивнул и отправился в супермаркет.

Девчонка вполне могла сбежать, но вроде бы не собиралась. Она могла позвонить Лео и попросить его приехать. И отлично! Вот тогда-то им придется во всем признаться! Правда, Павел сомневался и в этом. Хотела бы – попросила б о помощи еще в машине.

Странная девочка Соня. Сначала играла в госпожу, потом согласилась на наказание. Может, он ей действительно нравится? Что ж, карт-бланш на секс у него есть. Если подумать, то у него карт-бланш на что угодно. У нее даже стоп-слова нет! Как ее предыдущий партнер допустил это? Или они жили в Л/С-отношениях. Да, Лео говорил что-то о трагедии и запрещал смотреть в ее сторону. Сейчас не запрещает, значит, что-то изменилось.

Павел ходил по магазину, нагружая тележку, и придумывал сценарий сессии. Рабыня… У него никогда не было рабыни. Это, должно быть, приятно. У Сони красивое лицо, тяжелые темные волосы. Она маленькая и складная. Обнаженная рабыня у его ног… м-м-м…

А вот девайсов и игрушек у него нет. Может, и есть где-то в коробках, но не будет же он искать. Впрочем, и в секс-шоп не побежит, обойдется ремнем и другими подручными средствами. Например, в детском отделе можно купить скакалку. Ох, как подпрыгивают сабы под ее хлесткими ударами! Соня против связывания, но если понадобиться, он сумеет зафиксировать ее на стуле, есть галстуки и полотенца.

Павел вернулся домой часа через два, не раньше. Пол сиял чистотой, Соня ждала его на коленях у двери. Он постеснялся пачкать пол грязными ботинками, сгрузил пакеты и усмехнулся:

- Твоя очередь, детка.

Она подчинилась без звука. Сняла с него обувь, отставила в сторону, подхватила сумки с продуктами, потащила на кухню.

- Эй, детка… Я не приказывал носить тяжести, - становил ее Павел.

- Простите, я… - она замолчала.

- Договаривай.

- Я привыкла, что это входит в мои обязанности.

- У Лео – может быть. Я отнесу, а разбирать будешь сама.

- Не у Лео, - ответила она чуть слышно, - прежде…

Павел прошелся по квартире, довольно улыбаясь. Коробки так и высились кучей, но зато исчезли пыль и мусор. Одежду Соня убрала в шкаф.

Мурлыча под нос песенку, Павел отправился в ванную умыться. И там обнаружил, чем Соня мыла пол.

- Это что? – в гневе спросил он, вылетая на кухню и тряся мокрой футболкой.

- Тряпка, хозяин.

Соня тут же опустила взгляд. Павел был уверен, что она смеется над ним.

- Это футболка от «Армани», детка! Какого черта ты мыла ей пол?!

- Вы сказали: «Придумай что-нибудь». Ничего умнее я не придумала. Она мягкая и хорошо отжимается.

Смеется и издевается!

- Раздевайся! Почему ты до сих пор одета?

- Вы не прика…

- Живо!

Соня не тронулась с места.

- Это… не лучшая идея… хозяин, - выдавила она. – Если вы хотите наказать, я…

- Посмотри на меня. – Соня послушно подняла голову. В ее глазах не было страха, только какой-то непонятный стыд и досада. Павел сбавил тон, но добавил в голос властные нотки: – Раздевайся.

Она ушла в комнату и через несколько минут вернулась нагая. Он сразу догадался о причине ее стеснения. Да и чего тут гадать! Левое бедро пересекал шрам – не уродливый, но заметный. Спина испещрена мелкими следами от неумелой порки розгами. И еще шрам на правой груди – на месте соска.

Соня с вызовом смотрела ему в глаза. Ждала, что он сочтет это уродством? Или начнет жалеть?

«С этим не ко мне, детка».

- Животом на стол, - приказал Павел.

Пока она раздевалась, он освободил столешницу. Соня легла. Из-за небольшого роста в такой позе ей пришлось встать на цыпочки. Руками она крепко вцепилась в края стола и замерла. Павел от всей души шлепнул ее мокрой тряпкой по ягодицам. Ожидал крика, но Соня даже не дернулась. А ведь пороть мокрой тканью – это очень больно.

- Считай, - велел Павел. – И повторяй: «Прошу прощения, что испортила вашу вещь, хозяин».

Он снова ударил, сильнее, надеясь вырвать у нее крик или слезы.

- Один, - ровным голосом произнесла Соня. – Прошу прощения, что испортила вашу вещь, хозяин.

На пятом ударе Павел сдался. Бить сильнее он не мог, так и кожу повредить недолго. А упрямая Соня терпела порку, как партизанка на допросе.

- Маза? – спросил он, проводя пальцем по ее половым губам. К слову, совершенно сухим.

- Да, хозяин, - ответила она.

Мазохистка, но поркой она не наслаждалась. Павел подумал, что прежний хозяин, тот, что был у нее до Лео, приучил ее стойко переносить боль.

Павлу не нравилась стойкость. Он любил отдачу – стоны и мольбы о пощаде, соблазнительно вертящуюся попку, дрожь по всему телу, слезы.

- Займись ужином, - приказал он. – Желательно, без сюрпризов. Позовешь, когда все будет готово.

- Да, хозяин…

Уходя, он обернулся в дверях. Соня стояла к нему боком и осторожно поглаживала ягодицы, морщась от боли.

Все же не бесчувственная. Наверное, будет непросто заставить ее плакать, но это возможно.

После ада, в котором Соне довелось побывать, она обнажалась только перед врачами. Давно забытое чувство стыдливости захлестнуло ее с головой, но сильнее всего был страх. Она знала, что прошлое оставило шрамы на ее теле.

Шрамы украшают мужчину, а не женщину. Шрамы на женщине – это уродство. Соня давно смирилась. Ей еще повезло, лицо удалось спасти. Правда, пластические операции оплатил тот же Лео, и от шрамов после них не осталось и следа. А отметины на теле ее не волновали. У нее и в мыслях не было, что придется обнажаться перед мужчиной. И почему она не вспомнила об этом раньше?

Соня не знала, чего боится больше – отвращения или жалости во взгляде Павла. И не увидела ни того, ни другого. Равнодушие тоже царапнуло, но задуматься, отчего так, не получилось, пришлось сосредоточиться на порке.

Соню когда-то пороли мокрым полотенцем, свернутым в жгут. Боль от него была в разы сильнее, чем от футболки, которую Павел просто держал за край. И все же больно… Она отвыкла от порки. Цеплялась побелевшими пальцами за край столешницы и прикусывала губу – изнутри, чтобы Павел потом не заметил. Соню приучили, что кричать и плакать во время порки – плохое поведение. А ей хотелось понравиться Павлу хотя бы в этом, раз уж тело подвело.