Еще один баловень судьбы (СИ) - Васильев Николай Федорович - Страница 7

Для начала Антон переписал на карточку как можно каллиграфичней часть трогательного стиха Ронсара:

Когда одна, от шума в стороне

Бог весть о чем рассеянно мечтая,

Бездвижимо сидишь ты всем чужая

Склонив лицо как будто в полусне,

Хочу тебя окликнуть в тишине,

Твою печаль развеять, дорогая,

Иду к тебе, в волненьи замирая,

Но голос, дрогнув, изменяет мне…

Затем купил в цветочном павильоне горшочек с фиалками, прикрепил к нему конверт с карточкой и, окликнув отирающегося возле павильона мальчишку на посылках, попросил доставить сию "бомбу замедленного действия" в городскую библиотеку, где служила уже около года Констанс Витри, переведенная в Равьер из Осера. Сам же зашел в книжный магазин и нашел, к своему удовлетворению, роман Жермены де Сталь "Софи или тайные чувства", купил его и пошел читать в своей комнатке.

В следующий четверг, войдя в салон, Антон первым делом посмотрел в угол, где обычно сидела Констанция, и встретился с ее просиявшим взглядом. Он ей слегка поклонился, изобразил смущение и прошел вперед, в круг самоуверенных дам. Однако спустя некоторое время он, улучив момент, подошел к мадемуазель Витри и сказал:

— Я недавно прочел книгу Жермены де Сталь под названием "Софи или тайные чувства". Вам как библиотекарю она, возможно, знакома?

Констанция, против ожидания, вдруг усмехнулась и сказала:

— Я получила в понедельник в подарок горшочек с фиалками. Вам он, возможно, знаком?

— Разве при нем не было карточки? — отфутболил вопрос соблазнитель.

— В карточке были стихи Ронсара, но вряд ли это он прислал мне цветы: все-таки со дня его смерти прошло более 200 лет…

— Я мог бы еще пошифроваться от Вас, но предпочту капитулировать: цветы и стихи прислал я.

— И что это значит?

— Это значит, что я хочу познакомиться с Вами приватно.

— Приватно? Это синоним слова "интимно"?

— Это более емкое понятие, означающее доверительные отношения, закрытые от других.

— Чем я вызвала у Вас такое доверие?

— Той самой закрытостью. Все вокруг Вас лицедействуют, а Вы стоите как бы над схваткой.

— Вот как? А я считала себя просто робкой девицей среди самоуверенных дам. Причем их самоуверенности я завидовала — до сегодняшнего дня…

Вдруг их беседу прервала вездесущая Летиция:

— О чем это вы тут шепчетесь, Констанс? Неужто наш Антуан зовет Вас на свидание?

— Мы обсуждаем книгу Жермены де Сталь "Софи", — тотчас ответил Антон вместо смутившейся Констанции. — Знаете такую?

— Книгу я не читала, а о мадам де Сталь, дочери бывшего министра Неккара, наслышана. Ее салон считался в Париже после революции самым модным, а сама она — очень влиятельной дамой. К примеру, она добилась для своего любовника графа Нарбонна поста военного министра. Потом она бежала от якобинцев вместе с Нарбонном в Англию, но там они рассорились, и ей пришлось ехать в Швейцарию, к своему отцу… Но что же она написала в своей книге?

— О мечтах и затаенных желаниях юной девы, даже подростка, — сказал Антон. — Написано столь откровенно, что мне даже было неловко читать: как будто я подсмотрел за девой в будуаре. При этом многие женские капризы стали мне более понятными…

— Вы до конца прочли эту книгу? — спросила Летиция. — Тогда я прошу ее сюда принести: у меня подрастает дочь, и многое в ее характере мне стало непонятно. Или Вы, Констанс, уже встали в очередь за этим произведением?

— Нет, — неприлично коротко ответила дева.

— Кстати, Антуан, — опять оживилась Летиция. — Пока Вы здесь любезничали с мадмуазель Витри, мы в женском кругу без Вашего остроумия заскучали. Берите свою даму и присоединяйтесь к нам…

— Я ничья дама, — отрезала Констанция, — и, с Вашего позволения, останусь на уже пригретом месте, здесь.

— В моем салоне всяк может находиться где угодно и с кем угодно, — уведомила с язвинкой мадам Брока, после чего подхватила мсье Фонтанэ под руку и повлекла к матронам. Однако на полпути, за декоративным лимонным деревом, она остановилась и негромко заговорила:

— Я понимаю, что молодой цветущий мужчина вроде Вас невольно подыскивает себе женщину, которую можно увлечь на ложе страсти. Однако почему Вы решили, что она должна быть незамужней и к тому же из категории "увядших дев"? Или я не права и у Вас нет никаких тайных планов в отношении Констанс?

— Планов пока нет, но пару шагов в ее сторону я сделал…

— Умоляю, развернитесь в другую сторону. Чем, к примеру, я не хороша?

— Я восхищаюсь Вами с первого дня знакомства…

— Открою свою тайну: я с первой встречи восхищаюсь Вами. Так почему мы преступно транжирим время? Понимаю: Вас смущает наличие у меня мужа. Но его ложе страсти давно не привлекает и слава богу: мне всегда нравились только молодые мужчины. Когда Филип был молод, то был хорош, теперь же я напрочь его от себя отлучила.

— И все же он будет вне себя, когда наушники доложат ему о нашей связи…

— Я сумею подавить его эмоции. К тому же мы сможем встречаться скрытно в соседнем городке Нюи, где живет моя подруга, которая предоставит нам уютный уголок по первой просьбе.

— Более сопротивляться даме я не вправе. Но желательно создать у равьерцев мнение, будто я бью копытом под другим оконцем или даже сразу под несколькими. Вы не против такой дымовой завесы, Летиция?

В субботу рабочий день учителей был укорочен и потому Антон смог пойти после обеда в библиотеку, к Констанс. Она подняла голову при его входе, кивнула на приветствие, внимательно посмотрела в глаза и сказала (в зале никого не было):

— У Вас вид провинившегося пса. Что случилось, Антуан?

— Моя общительность меня подвела: некоторые женщины решили, что я гожусь им в любовники.

Глаза Констанс дрогнули и на миг затуманились, но она преодолела свое замешательство и вновь спросила (градусов на десять холоднее):

— Это Летиция?

— Не только. Еще Розали и Луиза.

— Так радуйтесь! — вспылила мадмуазель Витри. — Будете, как турецкий паша, обладать целым гаремом!

— Что-то мне не радостно, — возразил Антон. — Скорее грустно. А главное, я потеряю право бывать в Вашем обществе…

— Для чего Вам мое общество? От меня постельных утех Вы не дождетесь…

— Меня вдохновляет разговор с Вами, на любую тему. Я жажду смотреть Вам в глаза и слушать Ваш тихий ясный голос. Он проникает в мою душу и умиротворяет ее…

— Вы коварный тип! Мало ему трех наложниц, подайте еще утешительницу, отпускающую грехи…

— Наложницы пока воображаемые, а много их для того, чтобы сбить с толку ненавистных соглядатаев! Вот я вошел всего лишь в библиотеку, а некий человечек может вообразить, что у меня здесь свидание с Вами и расскажет об этом сегодня же всем и каждому…

— А! Вы пришли взять здесь книжку? Так берите и уходите поскорей!

Вдруг Антону стало так тошно от роли постановщика "дымовой завесы", что он чуть не застонал вслух. И неожиданно для себя сказал:

— Констанс! Возьмите мои руки в свои и скажите: гоните всех прочь, Антуан, я одна утолю твои страсти и согрею душу, одна стану твоей Вселенной! Умоляю, Констанс, скажите это…

Констанция хотела ему что-то ответить, но ее губы задрожали, а из глаз появились и покатились по щекам две слезинки. Антон стремительно приник к ней и попытался поймать их губами, но добился лишь того, что слезы побежали безостановочно. Тогда он впился в ее уста, ощущая прилив невыразимого блаженства при полной уверенности, что она испытывает то же чувство…

Воскресное утро мсье Фонтанэ встретил в постели мадмуазель Витри. Сама она, впрочем, была уже на ногах и, судя по великолепному запаху, готовила на кухне кофе. Вот она заглянула в спальню, встретилась глазами с внезапно обретенным любовником, зарделась щеками и спросила: