Кожа наших листьев (СИ) - Даркевиц Маркус - Страница 2

Вечером того же дня Карине сделали операцию и извлекли из живота пулю — маленький цилиндрик, слегка сужающийся одной стороной на конус. Двадцать шестой калибр. Утром Карина уже сама ехала на транзите домой, покинув клинику. Случай был, в общем-то, пустяковый с точки зрения медицины. Из-за сильного повреждения кишечника ей на всякий случай порекомендовали пару дней не есть острого, не пить спиртного и не делать резких движений, но все рекомендации тем же вечером были нарушены. Карине было немного больно в моменты, когда она подавалась своим телом навстречу толчкам члена (великолепный был у неё тогда любовник, этот механик!), но это лишь усиливало вожделение, так, что смазка буквально текла рекой, и вызывало особенно яркий оргазм, который заставлял её кричать куда громче, нежели вчерашняя боль.

Интересно, думала иной раз Карина, а что если вот так попробовать — зная, что тебе без проблем заштопают живот без неприятных последствий, — попробовать довести себя почти до точки невозвращения, до того момента, когда тёплое озеро выходит из берегов, а бёдра начинают непроизвольно подрагивать, и тут взять и выпустить пулю себе в кишки, чтобы кончить в момент болевого пика? От таких мыслей внизу всегда становилось сладко, томно и тепло… Но до действия, конечно, не доходило. Слишком уж оно казалось запредельным. Даже для неё, лейтенанта Карины Травиц, сумевшей в свои неполные тридцать испытать и попробовать почти всё, что придумали люди своей безудержной и извращённой фантазией за тысячи лет.

…Секретарь шефа улыбнулась Карине суховато, хотя и доброжелательно. Пожалуй, Карина среди всех сотрудников управления именно к ней — Кейко Вински — относилась с особой осторожностью. Немолодая уже, но исключительно привлекательная женщина славилась тем, что знала всё и про всех. Например, она точно знала, что Карина игнорирует психокоррекцию. Она знала, что Карина спит с мужчинами, женщинами и трансами. Впрочем, Карина тоже кое-что знала. Например, что Кейко Вински уже много лет замужем за человеком, который намного её старше и который — в это сложно поверить, но это так — став однажды несостоятельным как мужчина, не смог поправить здоровье и теперь бьёт Кейко, если застанет её мастурбирующей.

— Разрешите?

— Проходи, — голос шефа, как и его внешность, нисколько не изменился за последние полгода, пока Карина была то в командировках, то на коротком отдыхе, то (по случаю дня рождения брата Романа) — в секторе Рокфеллер, откуда до управления только одна дорога занимает почти неделю.

Шеф оглядел сверху вниз сотрудницу управления. А вот молодая женщина внешне немного изменилась с момента их последней встречи. Волосы стали темнее и чуть короче — вместо волнистой прически теперь они лежали идеально ровным каре. Как будто потемнели и глаза, приобретя глубокий, почти чёрный цвет оникса. Менее яркими, чем раньше, казались губы… и чуть более тонкими — наверное, женщина немного поработала над внешностью… Несущественно. Ничего радикального. И очень хорошо — с её красотой, которая (насколько было известно Радовану Даричу, комиссару полиции Взаимодействия) была врождённой, лейтенант Травиц могла вообще бы ничего особенного не делать. Однако, будучи женщиной, Карина с такой рекомендацией вряд ли бы согласилась.

— Садись, — тон шефа был благодушным, а это могло означать что угодно… И не означать ничего. Но вызов в любом случае не мог быть малозначащим. Травиц приготовилась внимательно слушать и быть готовой к любым вопросам.

Карина села у стола в удобное кресло, повёрнутое чуть боком по отношению к столу. Дарич произнёс в вызванный порт связи: «Пожалуйста, два сейти…»

И обратился к Карине: — я слышал, ты недавно из Рокфеллера?

— Да, я ездила к брату в гости.

— Планета Чандрасекар, если не ошибаюсь?

— Да, именно она.

— Твой брат занимается исследованиями в области растений?

— В принципе, да… Но он не учёный, не инженер, скорее — техник. Впрочем, он сейчас продолжает учёбу в магистратуре, чтобы в дальнейшем стать научным сотрудником.

Вошла Кейко, неся на подносе дымящийся кувшин сейти и две чашки. Карина и Дарич поблагодарили жестами. Карина осторожно налила себе на два пальца тёмно-зелёного напитка, который, если честно, терпеть не могла. Но настоящий кофе руководитель управления не пил сам и не угощал им посетителей. Впрочем, Карине кофе тоже не нравился, как и многим другим, кто впервые попробовал этот легендарный напиток уже в довольно зрелом возрасте.

— Ты сама разбираешься в ботанике?

Вопрос был неожиданный. Карина, конечно, готова была к тому, что ей, как обычно, могут поручить дело, связанное с незаконными биологическими опытами. Но незаконные опыты можно проводить либо с людьми, либо с животными — растения пока ещё не подпадают ни под одну из конвенций, несмотря на все попытки «зелёных» заявить, что растения тоже имеют некоторые права, кроме обычной защиты.

— Если честно, то меньше, чем в физиологии и животной генетике, — ответила Карина.

— Понятно. И, тем не менее, посмотри…

Дарич вызвал экран, развернул его таким образом, чтобы изображение было хорошо видно Травиц. Карина увидела труп человека. Мужской, голый и сильно истощённый. Делая движение правой рукой, она поворачивала изображение в воздухе, пытаясь разобраться, что именно с ним не так.

— Цвет кожи, — сказала она. — Это, по всей видимости, дефект съёмки или передачи данных?

— Нет, — сказал шеф. — Человек действительно был зелёным.

— Вот почему вы спросили про ботанику? Это результат подсадки растительных генов?

— Именно. У человека принудительно замещён гемоглобин на хлорофилл. Конечно, сильно изменён метаболизм. По данным биотехнических исследований, человек испытывал сильные мучения из-за подобного вмешательства. Так что тут уже две уголовные статьи как минимум. Возможно, удастся притянуть ещё и третью.

— Ответственность за сексуальную эксплуатацию? — догадалась Карина.

— Да. Мужчина был, что называется, «выжат». С ним обошлись жестоко… Неестественно жестоко, словно изнасилован. А вот фото ещё одной жертвы, тут, пожалуй, дело обстоит ещё хуже.

Карина увидела лежавшую в изломанной позе худенькую женщину, тоже зеленовато-серую. Ноги её были широко раскинуты, между ног… На такое даже Карине, привыкшей ко всему, было не очень приятно смотреть — дыра и чёрно-зелёное месиво… Была бы кровь красная, выглядело бы ещё мрачнее. Но зато привычнее.

— Это даже не эксплуатация, — задумчиво произнесла Травиц. — Тут можно притянуть статью повеселее… В общем, я готова заняться.

Шеф молчал.

— Задание непростое, — сказал он.

— А когда у нас были простые? — усмехнулась Карина.

— И оно заключается не просто в том, чтобы найти тех, кто уродует людей, и наказать их.

— Нужно сделать так, чтобы информация никуда не просочилась? Полная зачистка?

— Это было бы крайне желательно. Но нам важнее другое.

— Что именно?

Дарич вышел из-за стола, прошёлся по кабинету… Карина следила за шефом взглядом. Комиссар был в хорошей форме — пусть даже немного погрузнел и обрюзг — некоторым мужчинам, особенно полицейским, простительно выглядеть так, как они должны выглядеть в своём возрасте от природы. Карина, не пропустившая мимо себя практически ни одного интересного мужчину, иной раз частенько сожалела, что субординация и служебная этика выше мимолётных желаний.

— Важно узнать, зачем это делают. Важно собрать всю информацию — от тонкостей инженерного решения до описания результатов эксперимента… Подобные изуверства вряд ли делаются просто ради удовольствия — тут замешаны либо интересы Экспансии, либо противодействия ей.

Карина могла бы поспорить, причём аргументировано — уж ей ли было не знать, что как раз ради удовольствия и совершаются самые жуткие акты насилия. В дни, когда из предметов роскоши для людей остались только нематериальные ценности, безнаказанное изуверство зачастую выступало тем критерием, по которому можно было определять, насколько человек богат. Впрочем, издержки планетной Экспансии тоже могли быть как причиной, так и следствием самых изощрённых издевательств и мучений.