Долгая дорога домой или Мы своих не бросаем (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 22

– А их не так уж и много, – подумал хан. Он подождал еще немного и продолжил. Говорил он мягко, негромко, заставляя всех прислушиваться.

– Мы чтим наши обычаи. Свобода для орка – это святое. Разве не так? – спросил он и, дождавшись согласия присутствующих, заговорил вновь. – Кто покушается на нее, тот нарушает наши обычаи. А значит… – он опять сделал паузу. – Тот неправ. Я предлагаю совету обсудить, как нам дальше относиться и к тем, и к другим, и принять решение. Это решение будет обязательным для всех орков. Что от себя хочу сказать. Пусть те, кто верит в Худжгарха и те, кто ревнует за старую веру, сами решают между собой, через кого говорит отец. Кто победит тот и прав. Но … не правильно, когда других принуждают верить силой и уничтожают наших братьев, за то, что они выбрали свободу. Я все сказал.

После слов великого хана установилась временная тишина. Затем она взорвалась криками. Кто-то кричал, – правильно, – кто-то кричал, – неправильно. Когда они накричались до хрипоты, выступил Быр Карам.

– Братья, я так понимаю, что вопрос сложный, давайте послушаем, что говорят те, кто выжил в бойне, устроенной ревнителями веры.

– А есть такие? – послышались вопросы.

– Есть, – спокойно ответил Правая рука Великого хана, – они прибыли сюда искать справедливости.

– Не надо их слушать…

– Надо! Пусть говорят! – Хан через щели глаз видел, желающих послушать оказалось значительно больше.

Быр Карам дал знак рукой охране. В шатер вошли пятеро.

– Они из разных племен, – рассматривая вошедших орков, заметил один из вождей.

– Говорите, – разрешил Великий хан.

– Братья! Что-то странное происходит в степи, – начал говорить самый старый из них седой орк без уха. Присутствующие видели, что он отменный боец. Три ожерелья из зубов степного барса на его шеи, говорили, что он получил их за ратные подвиги. Ветеран, не жалевший живота в боях. Он говорил тяжело, словно кидал в них не слова, а камни.

– Несколько племен бродят по степи словно гиены. Они отнимают наш скот, наших женщин, а мужчин заставляют сражаться за них. Они ставят их впереди себя словно трусы. Тех, кто отказывается идти с ними, убивают. Моего племени больше нет. Кто из вас хочет повторить его судьбу? Я все сказал.

Дальше выступили еще трое. Они рассказали, как войско ревнителей, нарушая обычаи орков, забирает скот на пропитание у встреченных кочевых родов. Если между племенами нет кровной вражды, то этот поступок позорит племя.

– Этого не может быть! – вскочил один из шаманов оседлых. – Наши войска отправились в поход со своими запасами.

– Они может и отправились, – горько усмехнулся приглашенный пятый орк.

– Только в дороге все растеряли. Свидетели Худжгарха отобрали у них обоз, а они стали отбирать скот у нас. Сейчас они возвращаются обратно, не дойдя до поля битвы. И идут обратной дорогой, по которой ранее не проходили. Потому, что все встречные рода ушли с их пути. Тысячи орков из оседлых остались лежать в степи, как пища падальщикам. А за ними по пятам идут Воины Свидетелей Худжгарха.

– Этого не может быть! – те, кто поддерживал ревнителей веры, заволновались.

– Это просто узнать, – поднялся вождь Мроков. – Надо чтобы совет послал своих соглядатаев, которые вызнают, что там происходит и расскажут нам… – он на миг запнулся. – На следующем Великом Совете. Если оседлые грабили своих братьев, взять с них плату. Если не виновны. Казнить этих врунов.

– Поддерживаю, – проговорил великий хан. – Какие еще есть предложения?

– Еще надо, – продолжил мураза, – отправить ревнителям и свидетелям наше решение. «Разбирайтесь между собой сами, других не трогайте»! Всех, кто ослушается, будем считать вне закона. Вот. – Он закончил и сел.

– Весьма разумное предложение, – польстил Великий хан. – Значит так и решим. Великий совет решил отправить соглядатаев для разбирательства бесчинств и грабежей, творимым воинством ревнителей старой веры. И отправить посольство к ним и Свидетелям Худжгарха с наказом никого не трогать и разбираться между собой самостоятельно. Кто не послушает будет вне закона. – Он видел, как разгневались те, кто поддерживал ревнителей. Но тех было меньшинство. Проявлять свою силу и диктовать условия остальным они не могли, и хан это учитывал. Пойти против воли большинства, это значило поставить себя выше всех. А они были далеко не глупцы, чтобы зарываться.

– Время мы выиграли, – мысленно вздохнул с облегчением великий хан. Он давно уже чувствовал, как власть медленно утекает из его рук в строну ревнителей. Но теперь они прижмут хвосты. Потом будет священный поход. А … дальше… а дальше, он не хотел думать.

К костру, где сидел Грыз, походный вождь свидетелей Худжгарха,подскочил на взмыленном быке всадник.

– Отец, – радостно закричал он. – Оседлые вошли в лагерь авангарда постояли ночь и повернули обратно. Они уходят.

– Этого следовало ожидать, – спокойно ответил Грыз. Идти дальше, это значит идти без провианта себе на погибель. Они скоро будут есть своих быков и в конце концов их кости останутся белеть в степи. Они это прекрасно понимают. – Их война закончена, сын. Пошли одну сотню впереди них, пусть сообщают кочевым родам о том, что к ним идет голодная армия оседлых.

– А как я узнаю, куда они пойдут? – озадаченно спросил молодой орк.

– А куда бы ты пошел на их месте? – улыбаясь, спросил Грыз.

– Я бы принял западнее на три круга, потом на юг и пошел бы там, где кочуют не тронутые войной стойбища.

– Вот и они так поступят. Поэтому одну сотню пошли впереди них, а сам следуй за ними. Все отряды охотников посланные оседлыми, уничтожайте. В открытый бой не ввязывайтесь. Сопроводи их на семь кругов и возвращайтесь к отрогам снежных гор. Там мы дадим бой оставшимся силам противника.

– Спасибо, отец, за подсказку. – Орк развернул быка и с громким криком понукая, его помчался прочь. Грыз, глядя вслед сыну, усмехнулся. – Не за что, Шыргун. Сам бы скоро догадался.

Грыз обернулся к своим командирам.

– Слава Отцу нашему. Половина дела сделана и оседлые повернули домой. Но этого и следовало ожидать, они не могут обходиться без своего зерна, без скота.

– Так мы не будем их преследовать? – спросил один из командиров, тысячник Ургон.

– Нет, Ургон. Не будем. А зачем тратить время на них? Мы не дали соединиться двум частям войска наших противников и выиграли время, чтобы те, кто верит в Худжгарха смогли уйти подальше. Это была наша главная задача и она выполнена. Вторая наша цель – это противник, который следует за нашими стариками. Было бы хорошо, чтобы он разделился и стал преследовать отступающих по нескольким направлениям, тогда разбить его по частям будет несложно, но если он не будет разделять свои силы, тогда мы будем навязывать ему скоротечные схватки, изматывая его непрестанными атаками. Примерный план такой. – Он широко улыбнулся, показав большие желтые клыки. – Давайте не будем терять времени и тронемся в обратный путь.

Сын Грыза, Шыргун со своей сотней следовал в пяти лигах от отступающего войска оседлых орков. Он не приближался ближе и не давал разведотрядам противника далеко удалятся от основных сил. В первый же день преследования он уничтожил три таких отряда, состоящих из десятка воинов.

Вскоре отступающие поняли, что их преследуют и направили отряд в триста всадников, чтобы прикрыть тыл. Но Шыргун, помня указание отца, в бой не вступал. Его воины держались от арьергарда в полутора лигах и все равно уничтожали любые разъезды, отправленные командиром оседлых. Потеряв бесцельно два десятка, тыловой отряд перестал вести разведку. Его командир тоже не горел желанием вступать в открытый бой. Моральный дух оседлых орков падал.

Но вскоре к отряду прибыло пополнение и сним был шаман пророк. Посмотрев, в каком плачевном состоянии духа пребывали воины, он остановил тыловой отряд и вышел один на двести шагов.

– Эй! – Закричал он, увидев разведчиков, преследующих их отряд. – Есть желающие сразиться со мной один на один. Или вы, как трусливые шарныги, можете только кусать стаей? – В его голосе явно слышалась насмешка.