Долгая дорога домой или Мы своих не бросаем (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 42

– Ну что Вы, господин Лео Туум, – подобострастно заговорил работорговец. – У меня лучший товар. И девочки всегда самые свежие.

– Аристократ, из коренных жителей. Носит двойное имя, – пояснил старик, – когда встретишь, не забудь отвесить поклон. Иначе примет за оскорбление. Видел, какие мордовороты его сопровождают, им поломать ребра ничего не стоит.

Вейс кивнул.

– А как попадают в должники? – поинтересовался он.

– Просто. Проживание в бараках платное. На улице спать нельзя. Штраф наложат. Не сможешь выплатить штраф, отработаешь на общественных работах. Но там не кормят. Можно с голоду сдохнуть. Не хочешь платить за ночлежку, иди вон из поселка и ночуй на природе. А там тебя поджидают шайки бандитов. Убить не убьют, но разденут до гола. Или заставят подписать договор, что ты сам продаешься в рабство. Они это умеют делать. Так что живешь день, два и у тебя заканчиваются средства. Расплачиваешься тем, что привез с собой. Через неделю ты уже должник совету. Приходит помощник шерифа и объявляет тебе, что ты идешь или на арену или тебя продадут в рабы, чтобы окупить твои долги. Можно, конечно, попробовать выступить на арене, – продолжал просвещать Вейса Рамсаул, – но такие долго не живут. Сначала такой дурень сражается с такими же, как и он дурнями. Если побеждает, то его противник становится сильнее. И в конце концов боец должен пройти полный круг из пяти бойцов. Но таких очень мало из новеньких. На арене обычно побеждают профессиональные гладиаторы. Еще попадают в должники, когда проигрывают в пух и прах в тотализатор на арене. Есть такие азартные.

Толстяк закончил выбирать мужчин. И Вейс увидел, как он перешел к загону с женщинами.

– Девки, говоришь, свежие, – повторил толстяк. Женщин было больше, чем мужчин. Разного возраста, но все с затравленными взглядами. – Показывай, так сказать, товар лицом, – усмехаясь проговори он.

Надсмотрщики грубо стали вытаскивать из сбившихся в кучу женщин тех, кто был помоложе. Перед толстяком поставили шесть девушек. Вейс знал по опыту, что безобидных принцесс сюда не ссылают. Все они были осуждены за особо опасные преступления, и смертная казнь была заменена ссылкой. Но все равно ему стало жаль этих женщин. Все они были в одинаковых серых платьях рабынь.

– Снимайте платья приказал работорговец и покажитесь господину Лео Тууму во всей так сказать своей красе. Кто не будет стараться, сегодня ляжет спать голодной.

Девушки поспешно стали скидывать платья, оставаясь полностью обнаженными. Они поворачивались всеми ракурсами, выгибали спины, приседали и даже пробовали танцевать, покачивая бедрами. Толстяк смотрел брезгливо. Он сложил руки на объемном животе.

– Хорошо Кинвал, я беру всех оптом. В мой бордель пойдут. Какую цену ты хочешь?

– О для Вас, мой господин, я дам хорошую скидку. За всех я попрошу только шесть золотых коронок и три аккумулятора.

Толстяк поморщился.

– И это ты называешь хорошей скидкой? Да я у тебя должен все брать бесплатно. Жулик! Сколько лет я у тебя покупаю товар? Лет десять? Ты разбогател на мне, а я разорился. За мою доброту ты накидываешь цену. Три золотых за всех и один аккумулятор.

– Матерь наша планета, свидетель! – закатил глаза торговец. – Я Вам все продаю себе в убыток. А Вы говорите, что я не помню добра! Мои дети голодают, чтобы я мог кормить этих красавиц. Вы посмотрите на эти груди, на эти попки. Они сладкие, как орехи в меду. Пять золотых и два аккумулятора.

– Твои орехи сгнили давно. Мед слизали твои надсмотрщики, попортив товар. Поэтому цена несправедлива. Четыре золотых корон и один аккумулятор.

– Только ради Вас, мой благодетель, я соглашусь на четыре золотых, пять серебрушек и один аккумулятор. Торговец живым товаром схватился за сердце. – Я разорен! – патетически воскликнул он, делая вид что умирает.

– Я согласен. Сделка? – спросил, корча недовольную рожу, толстяк. Торговец живо воспрянул к жизни и ударил по руке местного аристократа.

– Сделка!

– Вот это рынок рабов, мой друг Щетина, – невесело усмехнулся Рамсаул. – Насмотрелся? – Вейс кивнул головой. – Тогда пошли торговать, – хлопнул его по плечу старик.

По пути они слегка поклонились Лео Тууму. Но тот и глазом не повел.

– Запомни, Щетина, здесь сидят только неудачники, – показал он на сидящих торговцев. – Товар нужно сбывать оптовикам, а покупать у этих только то, чего нет у настоящих торговцев. Но обычно эти «седуны» продают только один хлам для новоприбывших. У них нет времени для поиска новых товаров. И мы здесь будем только покупать. А продавать будем дальше, в племенах дают лучшие цены.

Они прошли к рядам магазинчиков. Старик уверенно вошел в третий с краю. За прилавком сидела дородная женщина, лицо которой пересекал красный шрам.

– Доброго дня, мидера Карера, – дед слега поклонился. Мальчик и Вейс повторили за ним. Женщина молча поглядела на Рамсаула и перевела взгляд на Вейса. Оценивающе его оглядела.

– Новенький? – спросила он неожиданно мелодичным голосом.

– Вновь прибывший, – поторопился старик с ответом.

– Я не тебя спрашиваю, старый пердун, – отозвалась дама и вновь уставилась на Вейса. Тот молча кивнул.

– Говорить умеешь? – продолжала допрос хозяйка магазина.

– Умею, – кратко ответил Вейс.

– Хорошо, что немногословный. Чистый и сильный, – сделала она свой вывод. – Хочешь, оставайся у меня. Будешь сыт, чист и при деле. Ну, еще будешь меня, – произнесла она и громко рассмеялась.

– Спасибо, мидера, – слегка поклонился Вейс, – но я с компаньоном.

– Не, старик мне не нужен, – отрицательно покачала она головой. – Только ты.

– Спасибо еще раз, но я не могу оставить моего друга.

– Как хочешь, – равнодушно ответила женщина. – Тогда чего приперлись?

– Для обмена, мидера. – старик быстро вступил в разговор.

– Да-а? – женщина навалилась мощной грудью на прилавок. – Ну показывайте, что хотите менять.

Дед живо стал выкладывать свертки.

– Тут два комбеза, - начал перечислять он, – почти новые. Десять сухих пайков. Алюминиевые банки тридцать штук. Три бутыли воды из открытого мира. Пять микросхем.

Женщина придирчиво осматривала товар. Щупала нюхала и откладывала в сторону.

– Расчет как всегда? – спросила она. Дед кивнул. На прилавке оказалось два аккумулятора для дронов.

– Какая зарядка? – спросил старик.

– Двадцать пять процентов. Или могу дать три с десятью процентами.

– Давайте три с десятью процентами, – произнес, немедля, Вейс.

Старик посмотрел на Щетину и только согласно кивнул, соглашаясь с его словами. Получил три аккумулятора и, поклонившись, вышел. Вышли следом мальчик и Вейс.

– А теперь объясни мне, – спросил старик, – почему ты захотел три слабо заряженных батареи вместо двух нормальных?

– Мы зарядим батареи до девяносто процентов за два дня. Такой ответ устроит?

– Вполне, компаньон, – засмеялся старик. – И знаешь, я рад что ты не согласился стать очередным мужем этой бестии. Она выбирает себе игрушку из новеньких. Полгода поит, кормит, спит сним, потом отдает на арену.

– А что, отказаться нельзя? – Вейсу было интересно знать, как строятся отношения в таком примитивном обществе, где работает самоорганизация.

– Нет. Карера выставляет счет за проживание бывшему мужу. Хочешь не хочешь, а приходится идти на арену, – дед усмехнулся. – Чтобы там сдохнуть. Шрам видел? Это один из обманутых муженьков украсил ее. – Старик широко улыбнулся, показав крепкие белые зубы.

– Пошли в трактир, – весело предложил он, – отметим удачную сделку. Один аккумулятор, компаньон, твой.

Параллельный мир. Зона отчуждения

– Виктор! – Услышал я задумчивый голос Шизы. – Мне Лиан рассказал немного о твоих приключениях на корабле.

– И что? – спросил я. Она появилась неожиданно и отвлекла меня от сканирования местности. Вокруг нас крутились какие-то мутанты, но не приближались. Они проявлялись на сканере красными метками и тут же исчезали из радиуса его действия, словно знали, на каком расстоянии он может их засечь. И это было странным.