Алые Розы (СИ) - Карелин Андрей Дмитриевич - Страница 28

— Конечно, Виктор Геннадиевич. — Мне иногда кажется, что он специально моё имя называет, чтобы я ему улыбнулась. Представляю что в голове у старого развратника. Хотя почему развратника? Вполне реально, он приличный мужчина, семейный. Слышала, что у него трое детей. Но я же говорю не о поведении, а о мыслях. А мысли у него чёрные. Где-то в глубине души все мы конченные извращенцы, и я не исключение. Я, наверное, первая в этом списке. Только и думаю, что о сексе. О сексе и мастурбации. Сижу вполоборота и смотрю на Вику. Наши взгляды пересекаются, и я испуганно опускаю глаза. А она делает вид, что ничего не заметила. Но она заметила, я знаю, она насквозь меня видит, а это хуже, чем голой. Она видит мои мысли, мои пошлые мыслишки юной лесбиянки.

Она знает, чего я хочу от неё. Знает, но молчит, делает вид, что всё в порядке. Ещё и вырядилась в мини! Соблазняет меня своим ножками! Украла у меня парня и покой. Всё у меня украла. Мне бы злиться, а любуюсь ею, обожаю её, как юная фанатка.

Смотрю на Катьку — вроде, и одета средненько, но под одеждой угадывается скромное очарование её фигуры. Да может оказаться, что она не менее фигуристая, чем Вика, кто знает. Просто она не умеет и не пытается себя показать. Но это не значит, что там ничего нет. Пытаюсь заглянуть в её декольте. Ну, груди, положим, у Катьки побольше моих. Представляю, как я буду мять их руками, и как буду сосать и массировать своим пухлыми губами, и как легонько буду прикусывать её соски. Я уже на Катьку возбуждаюсь, извращенка чёртова!

«Ну что мне сделать с собой? На замок себя посадить?» — хватаюсь за голову.

— Юль, ты в порядке? — шепчет мне Катька.

«Трахни меня, сделай своей наложницей, заставь меня себе лизать. Ведь ты же можешь, я знаю. Чёрт, нужно гнать от себя подобные мысли! Гнать их подальше. Я просто хочу трахаться, я просто давно уже не трахалась. Четыре дня, если быть точной. Мастурбация уже не спасет, мне нужно женское тело. Парень никогда не сможет удовлетворить меня».

— Да, да, — отвечаю я, позабыв про вопрос.

— Вы что там, давно не виделись? Что за разговорчики? — шипит на нас препод. Но знаю, он никогда не решится меня завалить, он же меня любит. Все мужчины меня любят, а я люблю женщин. Так что никому из вас, дрочуны, ничего не перепадёт. Была Юлечка, и нет, не удержали, не смогли заинтересовать. Чёрт, да о чём же я опять думаю?!

«Можно выйти? Можно выйти?»

Понимаю руку:

— Виктор Геннадиевич, а можно выйти? — спрашиваю.

— Во время зачёта? — удивляется препод.

— Да, — несколько раз киваю я и продолжаю шепотом: — Мне очень надо, я не дотерплю.

Эти подробности всегда возбуждают мужчин. Они представляют, чем я там буду терпеть и сжаливаются над нами. Надо мной, по крайней мере.

— Ну ладно, Юлечка. Только быстро, туда и назад.

Слышу по аудитории ропот. Конечно, все знают, что я его любимица, тут нечего скрывать. Все мне завидуют, даже Катька. Хотя они понятия не имеют (по крайней мере, я на это надеюсь), зачем я попросилась выйти. Перед самой дверью бросаю на Вику томный взгляд. Пытаюсь получше её запомнить; она ещё свободнее расселась, на меня не обращает внимания. Смотрю на её ножки, я должна их запомнить, чтобы сейчас подрочить. Не знаю, делают ли так парни, но я же не парень.

Спешу в туалет, в женский. Запираюсь в кабинке, стягиваю с себя юбочку и трусики. Трогаю свою «кисулю», мну её. Тереблю свою «бусинку».

Так приятно, а место, в котором я нахожусь, только добавляет азарта и щекочет нервы. Представляю, как меня здесь застукают, и возбуждаюсь ещё сильнее. Тереблю её изо всех сил, раздвигаю половые губки и провожу по ним пальчиком. Как же приятно к себе прикасаться! Засовываю в себя два пальца, засовываю как можно мягче. Дышу глубже и мастурбирую, слегка постанываю от удовольствия. Мне нравится себя трогать, раздвигаю ножки пошире и проникаю в себя поглубже.

Там, на глубине, я особо ничего не чувствую, просто почему-то мне хочется поглубже. Свободной рукой тереблю свою «бубочку». Думаю о Вике, о её ногах, сосках и губах. Представляю, как она сосёт у меня. Это так возбуждает!

Представляю, как Виктор Геннадиевич грубо берёт меня за волосы и вставляет в рот свой огромный член. А Вика продолжает меня лизать. А потом мы с ней вдвоём сосём у него, а его член такой большой и крепкий, что мы едва справляемся. Вика дрочит ему одной рукой, я забираю у неё член и сама дрочу. И он кончает мне и ей на лица, и мы целуемся, пока он ставит нам в зачётки пятёрки. Чёрт, как классно, я и сама почти кончила! Но сорвалось.

Как же у девчонок всё сложно! Никак не могу себя довести до сквирта. Только посмотрела, как это делается. Там рекомендация одна: всегда дрочить одинаково, хотя я не люблю слушать всякие рекомендации. Мне нравится самой познавать своё тело, обожаю его! Я научусь доставлять себе удовольствие в любом случае. Но не сейчас, до конца зачёта двадцать минут, а я так ничего и не написала. Не мою руки, нюхаю. Меня пьянит собственный аромат. Хочу пососать свои пальцы, но вовремя одумываюсь.

Мою их под холодной водой без мыла — так остаётся запах, который мне нравится. Обожаю, как пахнет моя «кисуля»! Обожаю, как пахнет Викина! Мечтаю вновь оказаться в постели с моей девочкой. В голове опять кавардак. Может, подрочить ещё раз? Смотрю на часы и быстренько привожу себя в порядок.

Влетаю в аудиторию.

— Долго, Саваш, очень долго.

— Там было закрыто, я на третий этаж бегала, — сочиняю прямо на ходу, потому как понимаю, что никто не пойдёт проверять.

Сажусь на своё место и вновь смотрю на Вику. Она уже перечитывает свою работу и улыбается сама себе. Какая же она милая! Хочу у неё лизать. Думаю — я имею на это право, в конце концов, я же её люблю. А любовь должна поощряться. Беру ручку и нюхаю свои пальцы, едва ощутимый запах напоминает мне о Вике.

Начинаю писать. Быстренько дописываю ответ на второй вопрос и пишу ответ на третий. Некоторые уже сдали свои работы и вышли. Только не Катька, она меня ждёт. А может, она тоже лесбиянка и меня любит? Окидываю её оценивающим взглядом (ненавижу в себе этот взгляд, когда смотришь на девушку как на кусок мяса, но ничего не могу с собой поделать, я — хищница на охоте). С тех пор как они мне начали нравиться всерьёз, я не могу себя заставить смотреть на них иначе. Простите, девчонки, я вас всех обожаю, зализала бы и зацеловала!

Дописываю ответ на последний вопрос и сразу иду сдавать.

Так случайно получается, что мы с Викой одновременно сдаём работы, одновременно их кладём на стол преподавателю. Наши руки ненадолго соприкасаются, а меня как будто током бьёт.

— Прости, сначала ты, — убираю я свою руку.

— Нет, нет, ты же раньше написала, — смотрит на меня Вика. А я ничего не могу с собой поделать, когда она на меня так смотрит. Так и стою со слегка приоткрытыми губами и вздымающейся грудью.

— Девчонки, сдавайте и не задерживайте, — торопит нас Виктор Геннадиевич.

— Простите, простите, — говорим мы одновременно и кладём наши работы на стол. На сей раз я специально провожу своими пальцами по её руке. Хотя и в прошлый раз это было не совсем случайно. Как же приятно к ней прикасаться, полцарства за прикосновение! Сердце забилось чаще, как у меленькой птички, как у хомячка.

«Вика, бери меня голыми руками, ты же видишь что я твоя, ты всё прекрасно понимаешь. Как же я тебя хочу!» Но она делает вид, что не понимает. Возвращается на своё место, собирает сумку и выходит из аудитории, а я лишь растерянно гляжу ей вслед.

«Вик, не бросай меня, пожалуйста. Я этого не заслужила»… Ну что же делать, идти и снова дрочить?

Меня ждёт Катька, и мы с ней выходим из аудитории. Я вижу Вику издалека, в другом конце коридора. Она даже не смотрит в мою сторону. Мне так и хочется подойти. Но у меня же есть гордость. Проклятая гордость, тебя ещё не хватало!

Теперь я не могу подойти к ней ещё и из-за гордости. Буквально кожей чувствую, как мы отдаляемся. Хочу крикнуть её вслед: «Постой!», но не могу. Я вновь становлюсь той закомплексованной девочкой, которой всегда была. А всё, что было между нами, теперь скорее напоминает фантазию, нелепый сон, который я сама себе придумала. Нужно жить дальше.