Под стягом Святослава (Историческая повесть) - Пономарев Станислав Александрович - Страница 7

— Ты плохо считаешь. Я в медресе учился, счет знаю.

— Я не учился в медресе, — брызгал слюной купец. — Я учился у своего отца, мир праху его. А он умел считать лучше всех на свете! Верни мой товар, сын презренного ишака! Возьми свое неправедное серебро!

— А-а!.. — возопил покупатель, сухой старик в чалме и с козлиной бородой на морщинистом лице. — Ты, сын гюрзы и скорпиона, еще и обманщик! — Старик вынул из-за пазухи голубой лоскут шелка, поднял его над головой и завизжал так, что все вокруг замолчали: — Стража-а-а! Сюда-а-а! По слову могучего кендар-кагана! Сю-ю-да-а-а!

Купец проворно выскочил из-за прилавка, схватил покупателя за рукав и слезно стал умолять его:

— Прости, почтенный хан. Я обсчитался. Возьми еще два локтя зинджи и прости меня, презренного…

Старик сразу замолчал и, небрежно приняв взятку, нырнул в толпу. Когда стражники прибежали, то у прилавка царили тишь да благодать.

Летко Волчий Хвост, наблюдавший эту сцену, расхохотался во весь голос:

— Вот же, лешачья душа! Не лез бы в свару — не был бы в убытке.

— Какой купцу убыток? — заметил Летке его спутник, нагруженный двумя огромными мешками. — Они, чать, вдесятеро дерут за ту парчу заморскую. Пошли, ну их. На всякого не насмотришься.

Два русса стали пробиваться дальше к одной им ведомой цели.

Проходя мимо ряда невольников, Летко нечаянно бросил взгляд на группу светлобородых мужиков. Горько сжало сердце: то были свои — русичи. Какой ветер занес их сюда? На каком оплохе попались? Из какой битвы угодили в рабы?

— Братие! — узнал соотечественников плотный низкорослый невольник в лохмотьях и рваных лаптях. — Купите нас! Возвернем убыток в Киев-граде. Кузнец я, не из последних! Ослобоните, братие!

— Эх-х, друзи. Не купец я, а ратник, — отозвался Летко Волчий Хвост. — Где ж мне злата взять для такого дела? Подождите малость, князь Святослав выкупит вас. Скоро приедет боярин Рудомир с казной…

— Покамест он приедет, мы сгинем где-нибудь за морем. Эхма, судьбина горькая. Детки дома остались, жена. Руки работы просят не для злого ворога, а во славу Руси Светлой!

— Я потолкую с купцом, чтоб он не продавал вас до приезда Рудомира, и серебра отсыплю малость в задаток.

— Спасибо за ласку. Авось Перун не забудет твоей доброты. Будем молить его о здравии твоем и князя Святослава. Как звать-величать тебя, добрый человек? — наперебой заговорили невольники.

— Что вам в имени моем? — не стал называться Летко и заговорил по-хазарски с горбатым и злым купцом.

Тот сначала отрицательно качал головой. Пленники приуныли. Но Летко был настойчив, красноречив и, видимо, посулами сумел склонить купца к соглашению. Русс отсыпал в ладонь торговца живым товаром две сотни монет — почти все, что у него было сейчас с собой. Хозяин тотчас распорядился, и руссов-рабов увели в низкий глинобитный сарай. Купец передал Летке ярлык о том, что он получил задаток и согласен ждать покупателя в течение месяца.

Летко и его спутник двинулись дальше сквозь пеструю толпу, наметив ориентиром высокий шатер с золотой маковкой.

Еще одно зрелище привлекло внимание руссов. Перед ними стояла изможденная женщина, возраст которой никто не решился бы определить. Она едва держалась на ногах. Огромные глаза ее источали боль и безысходность. За спину женщины прятались двое детей — мальчик лет десяти и девочка года на три его моложе. Девочка плакала и просила есть.

— Что это? — спросил Летко. — Ставр, ты жил здесь. Скажи, она что, милостину просит? Но почему на рабском базаре?

— Не-е, — откликнулся его спутник, некогда бывший в плену у хазар. — То мать деток своих продает.

— Ка-ак?

— Очень даже просто. Тут всё продают. На то он и Итиль-град. Пропадут детишки.

Легко опешил. Он слыхал, что в Хазарии бедняки иногда продают своих детей в рабство. Но одно — слышать, и совсем другое — увидеть это воочию.

— Господин! — Женщина схватила Летку за рукав. — Купи детей. Купи, господин… Смотри, сын уже сейчас может работать. Вырастет, воином станет: охранит тебя от врагов. Купи, господин. Дочь красавицей будет, наложницей сделаешь.

Летко Волчий Хвост отступил на шаг.

— Ставр, дай им чего-нибудь из еды.

Тот порылся в кармане шаровар, достал черствую ржаную лепешку, протянул женщине. Та схватила бесценный дар и чуть не упала. Дети с ревом потянулись к еде. Летко поежился будто от внезапно щипнувшего холода, оглянулся: кругом шумел тысячеустый базар, спешили люди по своим делам и никто не обращал на них внимания.

Тем временем женщина разломила лепешку пополам и отдала детям. Себе она не оставила ни крошки.

— Сколько тебе лет? — спросил Ставр несчастную мать.

— А?

Ставр повторил вопрос.

— Солнце засветилось для меня в год, когда гузы пожгли нашу землю и разрушили город Казаран, — словно во сне проговорила женщина.

— Двадцать пять лет тому, — прикинул Летко. — Я мыслил, тебе вдвое более… Что беда с людьми делает.

— Зачем деток своих продаешь? — спросил Ставр.

— Голод, умрут, — лениво ответила хазарка. — В неволе, может быть, выживут… Отец их погиб под городом Чурнагив два года назад. — И вдруг голос ее зазвенел: — Пусть сдохнет тот, кто увел наших мужей в битву! Ан- вар-хан обещал, что все воины привезут из Урусии арбы, полные мехов и золота. Но почти никто не вернулся из страшного похода: все они полегли от урусских мечей… О-о-о бог Огня! О-о-о Тенгри-хан! Испепели лживых и жадных ханов! Где ты, Анвар-эльтебер?! Пусть иссохнут твои потроха! Да поразит тебя молния! О-о-о… — Голос женщины внезапно потух, а пустые глаза невидяще скользнули по Летке.

Тот вынул из кармана несколько серебряных монет, сунул их в ладонь несчастной матери и, сердито толкнув подвернувшегося под руку толстяка в богатой одежде, зашагал прочь. Великан Ставр едва поспевал за ним…

В оружейном конце базара Летко Волчий Хвост оглядел ряды торговцев, взглядом опытного воина оценивая товар. Однако глаз его не задержался ни на одном клинке. Да и не за этим он сюда пришел: только вид делал, что меч по руке ищет. Но купцы, признав в руссе настоящего покупателя, ринулись к нему. Проворные руки ощупывали мешки Ставра. Тот бранился, отгоняя любопытных. Один, наиболее назойливый, получил чувствительный тычок в скулу; другой охнул и отскочил, потирая бок.

— Геть, назолы! — Ставр потянулся к поясу, на котором висел широкий кинжал в пол-локтя длиной.

Купцы отхлынули, встали поодаль.

— Где найти Хасана? — спросил Летко Волчий Хвост по-хазарски.

Торговцы сразу стали расходиться: куда им до Хасана? Они поняли, какого качества и в каком количестве нужен товар этому покупателю.

— Хасан! О-о-о! — благоговейно поднял палец старый еврей в ермолке и с пейсами на висках. — Если князь захочет, я проведу его. — Еврей низко поклонился.

— Веди!

Вскоре руссы увидели богатый шатер с длинным прилавком перед входным пологом. От боков шатра вытянулись в обе стороны приземистые глинобитные постройки, у дверей которых стояли воины-арабы.

Приказчики крутились вокруг покупателей, беззастенчиво расхваливая товар. А товар здесь был дорог.

— Двадцать рабов! — доносились до руссов крики. — Где я возьму столько?! Бери половину! Могу коней дать!

— Давай трех боевых скакунов.

— Что-о?! Боевые кони мне самому нужны! Я хотел сказать, бери десяток кобылиц…

Один из стражников царского дворца невозмутимо разглядывал узор на широченном хорезмийском мече, иногда встряхивал его в руке, пробуя грозное оружие на вес.

— Этот светлый меч по силе только такому богатуру, как ты, — вкрадчиво мурлыкал приказчик. — И недорого могу отдать, всего за пятьсот динаров.

Тургуд грозно глянул на торговца. Араб осекся, но цены не уступил:

— Этот меч выкован самим уста-Саадом.

— Легок! — буркнул исполин, бросая клинок на прилавок. — Другого нет?

— Этот самый тяжелый. Но мы можем сделать меч по заказу. Через год привезем. Давай задаток!

— Некогда ждать!