Gimme More: Крис и Эва (СИ) - "Silin Ji" - Страница 10

Наши взгляды встретились, и что-то пронеслось внутри так быстро, что я толком не успела этого понять и осознать. По его довольному взгляду я заметила, что ему по нраву осмотр моего наряда, где я пыталась выявить хоть какой-нибудь недостаток, чтобы съязвить, но не вышло. Сегодня он выглядел так же безукоризненно, как и я. Черная рубашка, черный тонкий галстук в серую тонкую полоску, черный пиджак, черные прямые брюки, которые так хорошо демонстрировали его… физиологию, что у меня внутри проснулась странное желание подойти и шлепнуть его хорошенько, чем бы я его точно подзадорила и удивила бы.

Посмотрев ему снова в глаза, я немного испугалась того желания, поэтому решительно убрала телефон в сумочку и бросила выразительный взгляд на его спутницу брюнетку, которая так сильно прижималась к его боку, иногда кладя голову ему на плечо и заискивающе заглядывая в глаза, что мне стало ее жаль.

Она или очень хороша актриса, притворяющаяся ангелом рядом с таким притворщиком, или глупышка, что тешит надежды на «он изменится ради меня». Кто она из этого — узнаем позже.

Я повернулась к нему спиной, демонстрируя глубокий вырез, и вернулась к разговору моих трех собеседников.

— Твоя мама также на разъездах? — спросил Пер, закусив губу, когда он посмотрел на Нуру, которая нарочито не отводила от него жесткий взгляд, он понял, что задал неподходящий вопрос.

Что бы сделала обычная Эва? Покраснела и смутилась бы от того, что смутила кого-то? Да.

Что сделала бы пустая Эва? Она бы почувствовала, как воронка с ликующими криками проснулась внутри и залпом выпила стакан вина и еще, и еще? Да.

Что сделала бы нынешняя Эва? Сказала бы правду? Да.

— Все также, — ответила я, глядя прямо ему в глаза. — Она привыкла жить отдельно, что уже забыла, что у нее есть дочь.

— Она снова уехала? — спросила Нура, удерживая улыбку на губах.

— Ага, — ответила я, улыбаясь в ответ. — Я споткнулась о чемодан в коридоре, когда пришла с дополнительных уроков, и нашла записку на столе.

Я прямиком побежала ее искать и нашла в комнате, где она поправляла причёску. Увидев меня в отражении зеркала, она изумилась и быстро повернулась ко мне, одаривая счастливой улыбкой. Или играло мое воображение, или все так и было, но такую улыбку я видела у нее только тогда, когда чемодан стоял в коридоре, а на улице сигналило такси.

Маме нравилось уезжать. Чтобы она ни говорила, это приносило ей какое-то непонятное для меня счастье.

Но не это меня расстроило и довело до срыва, так что я расколотила зеркало в ее комнате, которое посмело запечатлеть эту улыбку.

Нет, меня довел тот факт, что, узнав об отъезде, она позвонила в такси, а мне нацарапала записку на чеке! Она сначала позвонила в гребенное такси и совершенно точно не собиралась звонить родной дочери!

Осознание того, что мать про меня, видимо, не вспомнила и не собиралась звонить или писать СМС меня добило, и, когда я услышала, как хлопнула входная дверь, этот оглушающий звук снес меня с ног, бросая на пол, задыхаясь от боли внутри.

Захлопнулось две двери: дверь в дом и в мое сердце, куда я больше никого не хотела впускать.

— Эва, ты поэтому…

— А кто будет играть на рояле? — спросила я в открытую, игнорирую подругу, у которой сползла улыбка и появилась встревоженность в голосе. — Или он просто так стоит?

— Ну, — Уильям оглянулся куда-то в толпу, будто бы убедиться, что музыкант здесь, — вообще я думал, что он окажет нам честь и сыграет, но, видимо, нет.

— Он это кто? — поинтересовалась я, метнув в Нуру красноречивый взгляд, подразумевая, что я тяну время, чтобы она успокоилась и снова пошла в разговор.

— Я думаю, он про Криса, — подал голос Пер, но он не звучал так уверенно, как пару минут назад, — я прав? О, этот паршивец отлично играет. Правда, в последний раз я его видел за инструментом лет пять назад, да?

— Ага, — ответил Уильям, грустно усмехнувшись, — после смерти мамы он избегает инструмента как огня. Когда я завожу тему, то он в своем стиле взмахивает руками и посылает меня куда подальше.

— И он так хорошо играет? — недоверчиво спросила Нура, сведя брови. — Крис играет на рояле, еще и очень хорошо?

— Еще бы он не играл: у него мама была музыкантом, и у него может просто с рождения привился вкус к музыке. И да, милая, — Уильям снисходительно улыбнулся своей не верящий подружке, — он играет очень хорошо.

Я достала телефон, открыла наш с ним диалог и долго не решалась ему написать. Тратить желание, чтобы услышать, как он играет? Бред, да и только. Но у меня в голове появилась другая идея, которая не пришла бы в голову ни Эве обычной, ни пустой!

Выйди на лестницу

Быстро отправив ему СМС, взглядом нашла его и наблюдала, как он достает телефон, как искорки загораются в его глазах, как улыбка принимает обычный оскал Шистада, как рука сползает с талии брюнетки и как его взгляд схлестывается с моим. Улыбка сползает с его лица, оставляя некую тень сплошной уверенности, от которой у меня пробрала дрожь.

Не понимая, что сейчас произошло, я двинулась к выходу, когда сам Крис двинулся к цели. Сославшись своей компании на причину, что хочу выпить соку, я, не спеша, чтобы не упасть на высоких каблуках, вышла на лестницу, и, проходя мимо спутницы Криса, почувствовала на себе ее взгляд.

— Не выдержала до вечера? — спросил он, выйдя из тени, когда я поднялась на лестничный проем и подошла к окну, чтобы не стоять в темноте.

— Мне тут птичка напела, — протянула я, медленно поворачивая голову в его сторону, — что один паршивец хорошо играет.

— И? — я увидела, как он напрягся, но улыбка никуда не делась.

— Сыграй мне. — Сказала я сразу, обнажив зубы в заискивающей улыбке.

— Это твое желание? — спросил он, подойдя ближе, проводя рукой по оголенной спине.

— Допустим, — отстраненно ответила я.

— Придумывай другое желание, — прошептал он мне на ухо, — потому что играть я не буду.

— А что если спор? М? Ты затолкал меня в бассейн, хотя я этого до смерти боюсь. Теперь я отплачиваю тебе той же монетой. Сыграй, и это будет честно. Страх за страх, боль за боль.

— Боль за боль?

— Ты понял, что я хотела сказать. — Настаивала я, наступая на него и неосознанно прижимая к стенке. — Что если я предложу те же условия?

— Для чего? — изумился он, хотя в глазах был интерес. — Я и так могу взять от тебя все что хочу.

— Да? — теперь изумилась я в ответ, слегка прищурившись. — Ты уверен? Первый раз мы переспали потому, что я захотела и подошла. Во второй раз, кажется, произошло так же, правда?

Улыбка сползла с его губ, и на лице была другая эмоция. Он был напуган и зол, потому что понял, что все так собственно и было, ведь если бы я не подошла и не сделала этого, в те разы ничего бы не произошло.

— Ты просишь невозможного. — Глухо ответил он, убрав руку с моей спины и уставившись мне в глаза непроницаемым взглядом.

— Ты тоже так делал, а теперь должен мне желание. — Сказала я, слегка проводя рукой по тому самому месту, которое хотела так шлепнуть. — Сыграй хотя бы одну песню, убеди меня в своем таланте, и я буду должна тебе одно желание.

— Что с тобо…

— Просто. — Прервала я, пока с его губ не слетел вопрос, который преследует меня уже долго и который остается без ответа. — Прими. Этот. Гребанный. Вызов. Кристофер.

— Я не могу.

— Я же смогла!

***

Кристофер Шистад.

Я стоял с Ритой, игнорируя черное кружевное платье, что слишком часто мелькало перед глазами и слишком сильно привлекало внимание своей открытой соблазнительной спиной, на которой я оставлял поцелуи во время жаркой ночи у нее дома, заставляя ее прогибаться и издавать сладкие полные наслаждения звуки. Наверное, в ту ночь я понял, что «слабая» часть Эвы — это ее спина. Когда мы с Уильямом брали костюмы напрокат, а потом пошли выбирать платье его девушке и ее подружке, которую она пригласила тоже, то я предложил ему что-то с открытой спиной и поспешно удалился, потому порядком устал. И кто знал, что этот умный ублюдок возьмет ей платье из черного кружева и с открытой полностью, мать его, спиной!