Помяни черта! (СИ) - Мари Ардмир - Страница 44

— Видимо, развесив уши. — Добавила я, подмечая, что гребень у Гана на самой вершинке светится и, чем дольше мы тянем с ответами, тем больше от него искрит.

— Не знаю, что она может развешивать, но демон не затыкается! — фыркнул граф.

— Аааа, так это Себастьян навешивает…

— Что навешивает? — вопрос Ган Гаяши прозвучал с нажимом.

— Лапшу, — мой ответ его еще больше насторожил, тяну время дальше, — на курином бульоне или рисовую. Это у нас еда такая. — Пояснила для непонятливых.

— Он ее есть собирается? — в ужасе Стук метнулся, подальше от меня, а Ган напрягся, готовый в любую минуту сорваться к обидчику жены и навалять ему за лапшу. Вот здесь стоит аккуратно спустить пар, и я с улыбкой пояснила:

— Так нет же. Врет он ей бессовестно. В моем мирке это значит: лапшу на уши вешать.

— Я убью его! — рявкнул император, заставив Стука вовсе ретироваться с террасы, теперь он с паническим ужасом смотрит на нас из-за кустов.

— За что? Мы же Вашу волю исполняем. — Мое тихое напоминание заставило безобразище дернуться, как от удара током.

Вот будь тут рогатый, он бы давно прищурился, ответив: «Галя, хватит ерничать, со мной это не пройдет», а рыб меня еще не знает. Притих, глупо покосившись в сторону настороженого граф-рыба. Пришлось идти ему навстречу, помня о собственной миссии.

— Или вы не хотите, чтобы императрица тратила время на демона и вместе со мной отправилась к чури?

— Что?! — Стук оказался рядом с неимоверной скоростью. Император выпал в осадок, раззявив пасть. А я ловлю момент и забиваю клинья в уговор.

— Его Величество Ган Гаяши император Океании Гарвиро взглянул на проблему экологии под другим углом.

— Под каким углом? — прищурился граф-рыб, передернув плавниками. Стало понятно, если Ган не очнется, мне сейчас голову снесут. Но, слава морским гадам, он очнулся. Прочистив горло, сделал заявление:

— Чури вернутся к прерванной работе.

— Но…

— Детали я поясню позже. — Он указал рыбу на выход с террасы и дал совет мне. — В следующий раз, когда захотите проверить, благосклонна ли к вам удача, удостоверьтесь, что за вашей спиной есть защита.

Я поклипала глазками и наивно улыбнулась: — А Вы зачем?

Он вдруг напрягся и с прищуром ответил: — Я нуждаюсь в ваших услугах, но защищать не намерен.

— В курсе, Вы это прекрасно продемонстрировали в прошлом.

Блеск и сияние вокруг него мгновенно прекратилось, и налет благородной порядочности слетел, как не бывало. Я нагло просияла улыбочкой, еще раз напомнив себе с кем, собственно, общаюсь — с редкой наглой подводной сволочью! И его первородный вид — это личина истинного внутреннего состояния рыба. Спасибо, что напомнил, кто есть кто.

— Что? — вопрос Гана был предсказуем, потому что я только что чуть не ляпнула вслух: Вот ты и нарвался чешуйчатый, начинай копать могилу.

— Когда я и императрица Глициния сможем выплыть с дипломатической миссией.

— Она не поплывет.

— Но Вы же только что сказали, что нужна высокопоставленная кандидатура слабого пола. А кто может быть выше императрицы?

— Галя, вы не поняли… — ой, что-то он слишком страшным стал, и не нравится мне, как он подплывает все ближе и ближе. — Я не намерен защищать вас, но ее обязан…

— Другими словами, чтобы не дай Бог спасти меня, Вы оставите ее дома.

— Именно!

Понятно, пора искать где-то сковороду под его жирную императорскую тушку! Я расплылась в идиотской улыбке и по-простецки отмахнулась: — Да ладно, так и признайтесь, что хочется Глицинию…

— Что?! — взревел рыб, не желающий быть раскрытым, и еще больше подтвердил мою догадку.

— Оставить с Себастьяном. — Невинно закончила я. Океаническое безобразище нахмурилось. — Хотя, на этот счет очень даже могу ошибаться, например, Вы опасаетесь за императрицу из-за брачного договора. Кто знает, что там прописано…

Промолчал, сердито раздувая жабры. Нет, так мы точно ни до чего не договоримся и никуда не поплывем! Пообещав себе, что отомщу чуть позже, придала голосу миротворческую тональность:

— Ваше Величество, если Вы не согласны отправить супругу, — последнее слово я выделила, — может быть, Вы согласитесь ее подменить? Кем-то или чем-то, способным достоверно сыграть императрицу…

— В моем мире таких нет.

— А как же желтенький, дырявенький, ластоногий шарик Цимис?

И прищур Императорского монстрюжища стал ледяным, будто бы я его бабушку предложила съесть на завтрак: — Это ручной питомец моего сына!

— Какого именно?

— Младшего, Эдваро. Он еще не обзавелся семьей, поэтому приручил Цимиса.

Меня основательно передернуло от картины, представшей перед глазами: — У вас что, домашний питомец способен заменить недостающую супругу?

— Что? Нет! О чем вы думаете?! — стул подо мной исчез, и соприкосновение с каменными плитами произошло мгновенно. И зачем так реагировать, у меня просто очень живое воображение и хорошая речевая реакция.

— О главном. Времени свободного много, вот и убивает его на питомца.

— Что он делает?! — гребень Океанического безобразища опасно засветился.

— Стоп! Мы отвлеклись от темы и не о том толкуем, — уверенно поднялась и уперла руки в боки. Пусть только попробует напасть, на суши шинковать его не буду, но прокляну до десятого колена. — Без разрешения вашего сына я зверя взять не могу, так?

— Так. — Нехотя ответил противный Ган.

— А если я договорюсь, Вы позволите его использовать? То есть взять с собой к чури, — пояснила в срочном порядке, а то вдруг неправильно поймет.

— Да.

— Шикарненько! — потирая ручки, я громко свистнула нашему дворецкому. Слизень появился рядом через мгновение. — Не будем откладывать в дальний ящик. Жокоромородот, отвезите меня к Эдваро.

— Он на скачках, — сделал странный намек слизень.

— Плевать, — заняв место на его панцире, прямо заявила, — я скачки тоже люблююююююююююююююююююююююю!

Увидев, чем занят младший принц, сделала зарубку на будущее — спрашивать, что кроется за неизвестными названиями до того, как захочу на них явиться. Я оказалась в центре шарообразного спортивного зала ста с чем-то метров в диаметре со странными снарядами из кораллов и какой-то слизи, спиралевидно расположенными по стенам от пола и до самого потолка. И вот по этим снарядам, весело гогоча и громко подкалывая друг друга, несутся Его младшее Высочество и около сотни его друзей. Все резвятся в человекоподобном виде, позабыв о том, что одежда в их мире есть. Оглядывая толпу мчащихся по кругу вверх жеребцов, удивленно скривилась, вспомнив Вестериона:

— А говорил: «сокрыто, все сокрыто…!»

Меня услышали, несмотря на грозный гул от рук, ног и спин скачущих: — О! Рыбка!

Я заулыбалась, ровно до тех пор, пока наверху не раздалось:

— А что ж такая страшная?

— И глаза не очень?

— И что-то там выросло на груди…

— Это что за горб?

— Это не что-то там и не горб! Это нормальная грудь! — вскинулась я. — Сами уроды!

— И почему такая злая?

— Вредная?

— Наглая…?

— Потому что не рыбка. — Прозвучал ответ и передо мной сверху рухнул принц. Прям как в «Терминаторе» Шварцнегер, только что перенесенный в нужное время в нужное место. Он медленно и уверенно встал передо мной, видимо ожидая новую порцию восхищения.

— Это Галя Великолепная. — Зря ждет моих вздохов, все, что можно было увидеть, я уже минут пять, как его вижу, и от наплыва голых тел давно восхищение свое подавила. Вот уж, правда, походи в баню пару раз и о всяком смущении забудешь.

— Могу быть и просто Галей. Только оденься.

— А что такого?

Невинно окинула его взглядом и впервые в жизни, соврав по-крупному, не моргнула глазом: — Не позорьтесь, Вам явно холодно.

Передо мной тут же возник прототип гневного, но одетого, Гана:

— Зачем явилась? — после этого вопроса, сзади молодого рыба, оказались его не менее рассерженные и одетые друзья.