Дозоры.Сборник. Книги 1-10 (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 13

— Твое здоровье.

Коньяк был хорош. Я пригубил его с удовольствием, несмотря на полный сумбур в голове. А Ольга выпила залпом, поморщилась, но вежливо сообщила:

— Неплохой.

— Почему шеф не разрешает тебе принимать нормальный облик?

— Это не в его власти.

Ясно. Значит, наказало ее не региональное бюро, а высшие чины.

— Я желаю тебе удачи, Ольга. Что бы ты ни совершила… уверен, что твоя вина давно искуплена.

Женщина пожала плечами.

— Хотела бы верить. Я понимаю, что легко вызываю сочувствие, но наказание справедливо. Впрочем… давай серьезно.

— Давай.

Ольга потянулась ко мне через стол. Сказала таинственным шепотом:

— Скажу честно: мне надоело. У меня крепкие нервы, но так жить нельзя. Мой шанс — выполнить миссию такой важности, что у руководства не будет выхода, кроме как помиловать меня.

— Где взять такую миссию?

— Она уже есть. И состоит из трех этапов. Мальчишка — мы защитим его и перетащим на сторону Света. Вампирша — мы ее уничтожим.

Тон у нее был уверенный, и я вдруг поверил Ольге. Защитим и уничтожим. Без проблем.

— Только это все мелочи, Антон. Тебе подобная акция поднимет уровень, но меня не спасет. Главное — девушка с черной воронкой.

— Ей уже занимаются, Ольга. Меня… нас от задания отстранили.

— Ничего. Им не справиться.

— Да? — с иронией спросил я.

— Не справиться. Борис Игнатьевич — сильный маг. Но в иных областях. — Ольга насмешливо прищурилась. — А я занималась прорывами инферно всю жизнь.

— Вот почему война! — сообразил я.

— Конечно. Таких выплесков ненависти в мирное время не бывает. Гаденыш Адольф… у него было много поклонников, но его спалили бы в первый же военный год. Вместе со всей Германией. У Сталина ситуация была иной, чудовищно много обожания… мощный щит. Антон, я, простая русская женщина… — мимолетная улыбка показала все отношение Ольги к слову «простая», — всю последнюю войну занималась тем, что прикрывала врагов своей страны от проклятий. За одно лишь это я заслужила помилование. Веришь?

— Верю. — Мне показалось, что она захмелела.

— Сволочная работа… всем нам приходится идти против человеческой природы, но заходить настолько далеко… Так вот, Антон. Они — не справятся. Я — могу попробовать. Хотя полной уверенности нет и у меня.

— Ольга, если все так серьезно, ты должна подать рапорт…

Женщина покачала головой, оправила мокрые волосы:

— Не могу. Мне запрещено общаться с кем-либо, кроме Бориса Игнатьевича и партнера по заданию. Ему я сказала все. Теперь могу лишь ждать. И надеяться, что мне удастся справиться — в самый последний момент.

— А шеф этого не понимает?

— Думаю, что, наоборот, понимает.

— Вот оно что… — прошептал я.

— Мы были любовниками. Очень долго. И вдобавок друзьями, что встречается реже… Итак, Антон. Сегодня решаем вопрос с мальчиком и психованной вампиршей. Завтра ждем. Ждем, пока не прорвется инферно. Согласен?

— Мне надо подумать, Ольга.

— Славно. Думай. А сейчас мне пора. Отвернись…

Я не успел. Наверное, Ольга сама виновата в этом. Не рассчитала, сколько времени ей отпущено.

Это действительно выглядело отвратительно. Ольга задрожала, выгнулась дугой. По телу прошла волна: кости изгибались, будто резиновые. Кожа лопалась, обнажая кровоточащие мышцы. Через мгновение женщина превратилась в смятый комок плоти, бесформенный шар. И шар все съеживался и съеживался, обрастая мягкими белыми перьями…

Полярная сова вспорхнула с табуретки с криком полуптичьим-получеловеческим. Метнулась к облюбованному месту на холодильнике.

— Дьявол! — закричал я, забывая все правила и наставления. — Ольга!

— Красиво? — Голос женщины был задыхающимся, еще искаженным болью.

— Почему? Почему именно так?

— Это часть наказания, Антон.

Я протянул руку, коснулся расправленного, трепещущего крыла.

— Ольга, я согласен.

— Тогда за работу, Антон.

Кивнув, я вышел в прихожую. Распахнул шкаф со снаряжением, перешел в сумрак — иначе просто не увидишь ничего, кроме одежды и старого хлама.

Легкое тельце опустилось на мое плечо:

— Что у тебя есть?

— Ониксовый амулет я разрядил. Ты можешь его наполнить?

— Нет. Я лишена почти всех сил. Оставлено лишь то, что необходимо для нейтрализации инферно. И память, Антон… еще оставлена память. Как собираешься убить вампиршу?

— Она без регистрации, — сказал я. — Только народными средствами.

Сова издала хохочущий клекот.

— Осинка до сих пор в ходу?

— У меня ее нет.

— Понятно. Из-за твоих друзей?

— Да. Я не хочу, чтобы они вздрагивали, переступая порог.

— Тогда что?

Из выдолбленного в кирпичах гнезда я достал пистолет. Покосился на сову — Ольга внимательно изучала оружие.

— Серебро? Для вампира очень болезненно, но не смертельно.

— Там разрывные пули. — Я выщелкнул из «Desert Eagle» обойму. — Разрывные серебряные пули. Калибр ноль сорок четыре. Три попадания нашпигуют вампира так, что он станет беспомощным.

— А далее?

— Народные средства.

— Я не верю в технику, — с сомнением отозвалась Ольга. — Я видела, как восстановился оборотень, разорванный на клочки снарядом.

— И быстро он восстановился?

— За трое суток.

— А я о чем говорю?

— Хорошо, Антон. Если ты не доверяешь своим собственным силам…

Она осталась недовольна, я это понимал. Но я не оперативник. Я штабной работник, которому поручили поработать в поле.

— Все будет хорошо, — успокоил я. — Поверь. Давай сосредоточимся на поисках приманки.

— Пошли.

— Вот здесь все и произошло, — сообщил я Ольге. Мы стояли в подворотне. Разумеется, в сумраке.

Порой мимо проходили люди, смешно огибая меня, пусть и невидимого.

— Здесь ты убил вампира. — Тон Ольги был донельзя деловым. — Так… понимаю, друг мой. Зачистил мусор плохо… впрочем, не важно…

На мой взгляд, никаких следов от упокоившегося вампира не осталось. Но я не спорил.

— Тут была вампирша… здесь ты ее чем-то ударил… нет, плеснул водкой… — Ольга тихонько засмеялась. — Она ушла… Наши оперативники совсем потеряли хватку. След четкий до сих пор!

— Она обернулась, — мрачно ответил я.

— В летучую мышь?

— Да. Гарик сказал, что она успела в последний момент.

— Плохо. Вампирша сильнее, чем я надеялась.

— Она же дикая. Она пила живую кровь и убивала. Опыта у нее нет, а вот сил — хоть отбавляй.

— Уничтожим, — жестко сказала Ольга.

Я промолчал.

— А вот и след мальчишки. — В голосе Ольги послышалось одобрение. — А и впрямь… хороший потенциал. Пошли посмотрим, где он живет.

Мы вышли из подворотни, двинулись по тротуару. Двор был большой, окруженный домами со всех сторон. Я тоже чувствовал ауру мальчишки, хотя очень слабую и спутанную: он тут ходил регулярно.

— Вперед, — командовала Ольга. — Сверни налево. Дальше. Направо. Постой…

Я остановился перед какой-то улицей, по которой медленно полз трамвай. Из сумрака я так и не выходил.

— В этом доме, — сообщила Ольга. — Вперед. Он там.

Дом был чудовищный. Плоский, высоченный да вдобавок еще стоящий на каких-то ножках-опорах. При первом взгляде он казался исполинским памятником спичечному коробку. При втором — воплощением болезненной гигантомании.

— В таком доме хорошо убивать, — сказал я. — Или сходить с ума.

— Займемся и тем, и другим, — согласилась Ольга. — Знаешь, у меня в этом большой опыт.

Егор не хотел выходить из дома. Когда родители ушли на работу, когда хлопнула дверь, он немедленно почувствовал страх. И в то же время знал: за пределами пустой квартиры страх превратится в ужас.

Спасения не было. Нигде и ни в чем. Но дом создавал хотя бы иллюзию безопасности.

Мир сломался, мир рухнул вчера ночью. Егор всегда честно признавал, ну, не при всех, а для себя самого, что он не храбрец. Но и трусом, пожалуй, тоже не был. Были вещи, которых можно и нужно бояться: шпана, маньяки, террористы, катастрофы, пожары, войны, смертельные болезни. Все в одной куче, и все одинаково далеко. Все это реально существовало и в то же время оставалось за гранью повседневного. Соблюдай простые правила, не броди по ночам, не лезь в чужие районы, мой руки перед едой, не прыгай на рельсы. Можно бояться неприятностей и в то же время понимать, что шанс в них влипнуть весьма невелик.