Наши против (СИ) - Ардо Маргарита - Страница 28

— Это не я. Это она, джива. — Киату грузно опустился на стул. — Вступать в прямую конфронтацию с властями, значит, объявлять войну, которую контрабандистам не выиграть. А если я, как Киату Джикарне, заявлюсь к советнику Джоно с предложением обменять Электру на принца Аридо, меня просто сразу за ноги подвесят на площади и оставят сушиться, как рыбца, натёртого солью…

— Они не станут обменивать Аню на Аридо? Разве королю не дорог сын? — удивилась Грымова.

— Нет, — покачал головой Киату. — Магии и так мало. Источники на исходе. Электры уничтожают последнее. Проще пожертвовать Аридо и, объявив мучеником злодеев, приравнять к лику святых. Хоть какая-то польза от младшего принца.

— Что-то вы странное говорите, — заметила Рита. — Откуда вам заранее известно это?

— Мне многое известно, — горько усмехнулся Киату. — Ещё когда мы вместе учились, Аридо был посмешищем королевской семьи. Ни хитрости, ни характера, ни таланта. Наследником короны ему никогда не стать. Старших принцев хватает. Король Джимаджи только рад будет, если его избавят от сына-псевдоучёного. Хотел его величество женить Аридо, чтобы половину островов соседнего королевства захапать. Но принц заартачился — ему любовь подавай. Так что даже в деле от его смазливой морды толку нет. Одни идеи и теории о несуществующем…

— Вот козёл ваш король! — возмутилась Грымова.

Большой Трэджо и Киату изумлённо воззрились на неё, а из-за двери показалась лохматая голова Марта.

— И я об этом говорю! Кстати, хорошо рифмуется «козёл наш король — вот в чём вся соль»!

— Уйди, пока уши на месте! — рявкнул на него Киату.

Дверь быстро закрылась.

— А ректор? — спросила Рита. — У него большой пост и положение. Его можно считать ценным заложником, хотя, я думала, что принц гораздо более ценен.

Киату пожал плечами.

— Можно оптом: ректора и принца на одну Аньку, — вставила Крохина. — Даже со скидкой получается.

— Допустим. Но как сообщить об этом? И кому? Так, чтобы не отказались… — пробормотал Киату.

Март снова высунулся из-за двери.

— Разрешаю использовать мою идею: по джойям! Можно сказать об этом вообще всем, у кого есть джойя, тогда королю и его совету придётся выручать своих, чтобы не упасть в грязь лицом! А условие одно — вернуть Электру.

— А пацан дело говорит, — сказала Грымова. — Типа хакерской атаки. У вас есть хакеры, то есть взломщики вашей жемчужной связи?

Большой Трэджо и Март уставились на Киату.

— Брат, ты разве не найдёшь, с кем договориться в море? — наконец, нетерпеливо спросил Март.

— Найду, — ответил Киату.

Он встал, подошёл к кровати, на которой, как неживая, лежала Тася. Сердце сжалось. Чужестранки не стали отчего-то ему мешать на этот раз. И Киату провёл большой ладонью по светлой голове. Нежность и горечь внутри перемешались. Киату вздохнул и обернулся к Большому Трэджо.

— Ну что ж, пора действовать. Пойдём!

— А мы? — выступила вперёд Грымова.

— Ты лично будешь принца сторожить, — ответил Киату. — У тебя хорошо получается, а остальные — Тасю. И никому! Слышишь, Март? Никому нельзя говорить, что у меня в замке джива!

Какая героиня женского романа не просыпалась в чужой постели с бодунища — с головной болью и в полном недоумении! Вот и я туда же… Хоть я и не героиня, и это вовсе не роман. В романах так поясницу не ломит. Эта мысль посетила меня первой, когда я обнаружила себя в постели Киату, тяжёлая, как с перепоя, и плохо соображающая, что вчера было. Или не вчера. Но спальню-то я узнала. Вон и салфетки мои антибактериальные лежат возле книжек. Может, я за ними вернулась? Вещь ведь необходимая…

О! Кажется, я сознание потеряла! А до этого случились хаос и безобразие…

Я потёрла виски и с сожалением подумала о кальмаре, который упал на голову советнику. Его бы сейчас с варёной картошечкой, со сливочным маслицем и укропчиком сверху присыпать. Не советника, конечно. Я люблю маринованное, хоть мне и нельзя. А вдруг в этом мире гастрит не считается? А то так не честно: и злые дядьки охотятся, и уксусного кальмара не поесть. Сейчас я бы съела всё, что осталось на праздничном завтраке у принца Аридо… кабачки с глазками, и морепродукты в серебряных вазочках.

Нет, однозначно прошлое пробуждение после обморока мне понравилось больше. Пироги давали! Джайна Фло милая такая, и кровать поудобнее. А тут жёстко, и пахнет вовсе не шоколадом с малиной. Я медленно села и поняла, что одета. Слава Богу! Забыть, как оно было в самый первый раз, было бы очень обидно. У меня всё не как у людей — аппендицит вырезали, а секса ещё не было… Аж неудобно сказать кому, что я девочка-переросток. Поэтому подружкам я врала, что всё давно случилось. Даже придумала мифического Арсения, который дарил мне цветы и конфеты, а потом жарко целовал и всё прочее. При этом я представляла Джона Сноу, очень натурально краснела, и девчонки верили.

Вспомнилась Аня. Я вскочила на ноги, пол качнулся и больно встретился с моей попой. Ой! Я осторожно перелезла обратно на кровать. Надо ещё полежать, а то как после наркоза штормит. И никого рядом, даже стакан воды подать! Только я хотела надуться, что все меня бросили, как дверь в спальню Киату приоткрылась, и появилась Крохина.

— Очнулась! — радостно воскликнула она с порога непонятно кому, может, рыбке в аквариуме, и бросилась ко мне со стаканом чего-то ядрёно-алого. — Как ты?

Я почесала нос и сообщила:

— Очень хочу есть.

— А я тут как раз пыталась соорудить что-нибудь съестное. Сок из ягод боджи я рукой выдавила, а вот что с их местными продуктами делать, ещё не поняла до конца. Потерпишь?

Я кивнула и снова с сожалением подумала о джайне Фло. Лучше б я её сюда притащила, чем толстого ректора.

Крохина вручила мне сок, подняла подушки под моей спиной и сказала:

— Доктор велел тебя не дёргать. Ты лежи-отдыхай и ни о чём не беспокойся.

— А как же Аня?

— У нас есть план Аниного спасения. Так что сиди смирно на этот раз, договорились? Пей сок, он полезный!

От сердца сразу отлегло. Я кивнула.

— А Рита и Ариадна где?

— Там! — Крохина неопределённо махнула рукой на дверь, и я решила, что девчонки в соседней комнате.

Сок оказался ядрёным не только на вид. Словно лавы раскалённой хлебнула! Аж глаза заслезились. Крохина сунула мне в руку лепёшку, и я запихнула её всю в рот, чтобы не превратиться в огнедышащего дракона.

— А я тебе поверила, — пытаясь отдышаться, проговорила я с укором. — Ты решила всё-таки проучить меня за Козлевича?! Мама вот тоже говорила, что цефтриаксон колоть не больно, когда я воспалением лёгких болела. И что барсучий жир не гадость! Никому нельзя верить!

— Не придумывай. Это для бодрости и восстановления сил. Целитель местный прописал.

— Аа, на мыло таких целителей! — пыхтела я. — Ой боже ж мой, как жжётся! Воды-ы-ы!

— Сейчас… — Крохина подскочила и убежала.

А я недовольно свесила ноги с кровати, прислушиваясь, как лава расползается по телу и… внезапно утихает. Ой, и пол больше не шатается! Впечатляющий эффект!

Занавеска у окна колыхнулась, я обернулась на неё и увидела виноватое лицо принца Аридо. Он с умоляющими глазами приложил палец к губам. В тот же момент в спальню ворвалась Крохина с кувшином.

— Пей.

Теперь это была водичка. Приятная, холодная.

— Ну как? — она напряжённо посмотрела на меня.

— Спасибо, уже лучше. — Я закусила губу — сказать ей про Аридо? Что он тут вообще делает? Но глаза у него были такие молящие, он вроде бы вовсе не страшный! И я спросила у Гали:

— А что с принцем и ректором?

— Всё нормально. Мы их на Аню обменяем.

Я скользнула взглядом по тёмному полотну у окна. Принц уже спрятался. Или его вовсе не было? Примерещился? После наркоза я тоже дедушку в палате видела. Сияющего, с нимбом, гусиными крыльями и в белой ночной рубашке. Притворялся ангелом. Может, тот же эффект? Лучше Крохиной не признаваться, только-только перестала меня выдрой называть.