На грани миров (СИ) - Нарейко Оксана - Страница 2

Расспросы в поселке ничего не дали. Они были странным трио — он, велосипед и собака. Его расспрашивали откуда он, зазывали войти и пообедать, угощали сыром и молоком, но никто не знал об озере и смотрели на него, как на безобидного чудака. Опросив чуть ли не всех жителей, он решил идти вверх по ущелью. Узкая горная тропа быстро набирала высоту и он понял, что с велосипедом придется на время расстаться. Вернулся в поселок и выбрал женщину, как ему показалось, порядочную и честную и попросил оставить у нее велосипед. Они договорились и он, таща уже на себе все свои пожитки, вышел на тропу. Собака обогнала его и побежала вверх, останавливаясь и дожидаясь, когда он уставал или просто медленно шел. Несколько часов подъема вымотали его так же как и первый день путешествия, но вышколенное тело молчало в этот раз, понимая, что вперед уже гораздо ближе чем назад и не надо даже намекать на возвращение. Собака остановилась на небольшом расширении тропы — пятачке, как раз для палатки и костра, посмотрела на него и свернулась клубочком около низкорослой сосенки. Он понял, что она призывает ночевать здесь и решил не противиться. Ночевка прошла спокойно, ему, как всегда, в последнее время ничего не снилось и проснулся он в отличном настроении. У него было чувство, что сегодня произойдет что–то очень важное. Так и случилось. Собака вывела его к озеру. Он даже не понял, как это произошло. Только он был на тропе и вот перед ним оно, то самое загадочное озеро. Совсем небольшое с ярко синей водой, невероятно холодное и чистое. Оно, как в ладошке лежало в небольшом углублении, окруженное горами. Было очень тихо и спокойно и он понял, что вся его жизнь была только подготовкой к этому моменту и этому озеру. Собака деловито оббежала вокруг озера, даже кивнула сама себе пару раз вроде бы и отвела его на небольшое ровное место, где хорошо стала палатка.

Каждый день он занимался одним и тем же: обтирался холодной озерной водой, потом даже рискнул искупаться и это ему так понравилось, что купался он дважды в день, чувствуя, что становится сильнее и бодрее, он стирал и поддерживал чистоту на стоянке, он готовил себе еду, растягивая свои припасы так, чтобы и ему и собаке хватило как можно дольше и не надо было спускаться в поселок. Ели они мало, правда собака часто охотилась на кого–то по ночам и иногда совсем отказывалась есть его еду, сыто облизываясь. Он ее, то есть его, так никак и не назвал. Не имел права. Она осталась Собакой или Проводником. Она была слишком независима, чтобы соглашаться на вторжение в свою судьбу, ибо имя — одна из форм влияния на жизнь и поведение.

Он не замечал, как летит время. Озеро, Собака, бытовые хлопоты, прогулки, и размышления (у книги и плеера давно сели батареи) — все это занимало его настолько, что он не следил за календарем и временем. И вот однажды, проснувшись и обнаружив, что еды осталось совсем мало и надо идти в поселок, он с легким удивлением понял, что не помнит, как его зовут. Он заговорил с Собакой, обыкновенные слова легко и привычно произносились, он мог сказать все, что угодно. Кроме своего имени. Он забыл все. Имя, откуда он, сколько ему лет. Он помнил только это озеро и велосипед. Да, он приехал сюда на велосипеде и женщина, у которой он его оставил, может ему помочь. Вполне возможно он ей отдал на хранение и свои документы.

Палатку он решил оставить на месте, он хотел вернуться и жить так, как ему по нраву. Собака весело и шустро бежала вниз по тропе, показывая ему дорогу. Он смутно помнил, как долго он добирался до Озера, а путь вниз занял от силы час. Он бы и не нашел дома той женщины, если бы не Собака, она привела его прямиком к калитке.

— Здравствуйте, поздоровался он с хозяйкой. — Я пришел за велосипедом.

— Здравствуй, молодой человек. За каким велосипедом?

— Вы меня забыли? Я вам оставлял велосипед на хранение.

Женщина нахмурилась.

— Велосипед у меня оставлял пожилой человек. Ты его внук? С ним случилось что–то?

— Ничего не случилось. Это я! Я договаривался с вами! Посмотрите внимательнее.

Она начала сердиться.

— Что ты мне голову морочишь? Ему за семьдесят было, тебе не больше двадцати. Иди отсюда, пока я участкового не позвала.

Она сердито захлопнула калитку.

Он не мог понять, почему она так разговаривает с ним и что это за дурацкие шутки. Рассерженный он отправился в магазин за продуктами. «Хорошо, деньги при себе оставил», порадовался он и решил заодно зайти подстричься. В маленькой парикмахерской, сев в кресло он впервые за пару месяцев увидел себя в зеркале. Молодого, сильного, с густыми черными волосами, с гладкой кожей и веселыми глазами. Очнулся он после того, как на него вылили с литр воды. И с этой водой вдруг он все вспомнил. И всю свою жизнь и желание и Паломничество. Испуганный парикмахер предлагал сбегать за врачом, обмахивал его полотенцем, а он, онемев от радости, вдруг поверил в происходящее. Поверил и принял и понял, что жизнь его изменилась не просто так. Была в этом тайна и предназначение. Отказавшись от стрижки он вышел на улицу. Верная Собака ждала его. «Тебе то все известно», весело сказал он ей и продолжил: «Ну, веди, Проводник». Пес коротко и несолидно тявкнул и помчался к автобусной остановке, на которой стояла полная пожилая женщина с огромным рюкзаком. Она казалась бы растерянной и одинокой, если бы у ее ног не сидела большая Собака. То ли собака, то ли волк — копия его собственной.

— Молодой человек, вы местный, вы мне не поможете? — женщина робко посмотрела на него, близоруко щурясь. — Здесь, говорят, есть Озеро. Вы не знаете, где?

— Я вас провожу, — ответил он, легко поднимая ее рюкзак.

Рвало меня сильно. Выворачивало наизнанку. Полоскало. Какие еще там есть глаголы? Не до лингвистических изысканий мне было, стоящей на обочине трассы и блюющей в зимнюю ночь. Знаете, зачем нужна охрана? Чтобы волосы придерживать, как лучшая подруга в юности.

— Дима, позвони этим сволочам и спроси, чем они меня обкормили!

Обедала я в своем любимом ресторане, ела, как всегда, никаких тебе изысков и экзотики, а вот теперь стою согнувшись на краю трассы и чувствую, что сейчас все нутро будет наружу.

— Олеся, вы как?

Дима переживает, конечно. Еще бы. Начальник охраны. Охранил и оберег, называется. Объект — хозяйка — я - сильно нездорова.

— Херово, звони, пусть выясняют, какую просроченную дрянь они мне скормили и пакуют вещи, кстати. им теперь не работать.

И я не шутила. Отравить такую персону, как я, это дорогого стоит. В буквальном смысле. Тем более, что ехала я к заказчику, который, как я думала, обеспечит меня на всю оставшуюся жизнь. А теперь этот заказ сильно под вопросом. Ох, как плохо! Тошнит, рвет, слабость и мокрая вся. А зима, мороз, того и гляди ко всему прочему, простужусь.

— Воды дайте.

Дима метнулся в машину и вернулся со стаканчиком воды. Выпила. Вроде бы легче.

— Я пройдусь. За мной не ходите.

Оживленная трасса, заснеженная, глубокая обочина, что может со мной случиться, хоть и темно, а я подышу немного.

Подкрепилась на дорожку! Ехать надо было часа три, поэтому поели мы сытно, но вот уже через час начало меня подташнивать, а потом… уже понятно, что было потом.

Иду вдоль трассы, злость так и кипит внутри, ну я вам устрою, едальня эта уже завтра будет закрыта. Кто там у нас есть? Да все есть: и санэпидемстанция, и налоговая и черт в ступе! Работать вы не будете больше нигде и никогда, это я вам гарантирую. У меня такой заказ, а я никакая. Бреду себе, дышу воздухом, пытаюсь в себя прийти, чтобы нормально отработать и тут вдруг слышу стон. Ну, как стон, не человеческий, но такой живой, что мороз по коже.

— Дима, сюда, быстро, — машу своим. Бегут, подлецы, аж снег во все стороны летит.

— Олеся Анатольевна, что? Вам плохо?

— Тихо! Слушайте!

Стон. Жуткий, как из преисподней.

— Давайте, ребята, смотрите, что это.

Сама не утерпела, полезла с ними искать. Нашли. Собака в сугробе — огромный белоснежный алабай свернулся вокруг кота, пушистого, красивого мейн–куна. Всегда такого хотела, да времени на животных нет. Собака была вроде бы здорова, а вот кот… Батюшки, да кошка это, сильно беременная. Стонет, мучается, плачет, разродиться не может.