Стеклянное Рождество. Часть 1. Затянувшийся Сочельник (СИ) - Холод Корин - Страница 29

— Вот поэтому и не получится поставить эти штуки на поток, — со вздохом кивнула Птаха в ответ на его возглас. — На каждую ушло около килограмма серебра, по полкило меди и платины, ну и ещё по мелочи. Это я про наложение чар не говорю. Мы вместе с медиками, Мо и мастерами из вашего Третьего отдела пахали над этими вещицами три месяца. Палочки тоже непростые. Сейчас поясню. Это совмещённые анализаторы ДНК и энергетической составляющей. У вас будут образцы Серого Волка, — из сумки появились ещё четыре флакона тёмного стекла, — и в этих колбах вы сможете совместить пробы ДНК или энергофона подозреваемой с этими образцами. В случае совпадения жидкость в колбе станет насыщенно-синего цвета. Как в кино, да. В противном случае — останется без изменений. Теперь палочки. Весят они тоже немало, мы едва смогли ужать их до этих размеров. Каждая из них способна снять пробу ДНК или энергофона с любой поверхности, к которой объект прикасался обнажённой кожей. Кожа, металл, материя — безразлично. Если Ольга, паче чаяния, не снимает перчаток, вам достаточно провести вот этим, расплющенным концом по внутренней стороне перчатки, и вы получите образец. Потом берём колбу, открываем, — она продемонстрировала, — опускаем кончик в жидкость, мешаем, закрываем, опускаем крышку до щелчка и интенсивно взбалтываем. Ждём реакции.

Светлов с интересом подался вперёд, и Ольгерд передал ему стеклянную ёмкость и палочку. Специалист по связям с общественностью покатал на ладони «оборудование» и поднял взгляд на Птаху.

— Мы точно не сможем оснастить подобным Третий отдел?

Сисоп усмехнулась:

— Давайте вы лично пообщаетесь с Мо, послушаете его мнение по этому поводу, взглянете на смету и потом вынесете решение. Мне-то что, я только схему начертила и помогала с первыми экспериментальными образцами. Но то, что каждая такая штучка стоит как «Ламборджини» последней модели, и это не считая вложенного времени, это я вам зуб даю. Самое мерзкое, что их даже в запас не наделать: на такой малой площади столь сложная система заклятий держится пять-шесть месяцев максимум. И то, это нам повезло: фазу луны подобрали подходящую. По факту, эта дрянь должна работать самое большее недели три. А немобильные анализаторы у нас и так есть.

— А эти… палочки?

Птаха тяжко вздохнула и произнесла два слова, которые уже давно являлись в Агентстве эвфемизмом к чему-то безумно дорогому и ценному:

— Чёрное железо.

Светлову оставалось только повторить её вздох. Чёрное железо, материал с потрясающим энергопотенциалом, впитывающий и задерживающий в себе практически любую энергетику, являлось фактически утраченной субстанцией. Агентству невероятно повезло: кузнец Мо обладал рецептом производства этого древнего сказочного металла, но и он мог создавать его в крайне малых объёмах. Пули из чёрного железа с гарантией могли прикончить почти кого угодно, но все они были на строгом учёте. Исходя из всего вышеупомянутого, «палочки», в сравнении с колбами, могли стоить как целый автопарк.

— Пятая — для тебя, — Птаха протянула стерженёк Тени. — Сможешь брать образцы и передавать нашим псевдопернатым сотрудникам. ДНК держится на ней до восьми часов, энергетика — до трёх суток. Но лучше, чтоб сохранилось и то, и другое.

— Псевдопернатые «орлы» — интересная трактовка, — ухмыльнулась Тень, тут же возникая рядом с ней, приняла инструмент и засунула куда-то за корсаж облегающего платья, где он тут же куда-то исчез — по крайней мере, никаких лишних выпуклостей на стройной, затянутой в пурпур фигуре не проявилось.

— Госпожа Птаха, я хотел бы пообщаться с вами после брифинга, чтобы не отнимать времени у глав отделов, — подал голос аналитик. В интонациях его не было ни подобострастия, ни особой просьбы, скорее — требовательность.

— Разумеется, Ильяс, — Птаха извлекла из сумки блокнотик и протянула ему. — Это первичные данные по оборудованию, всё остальное обсудим у меня в кабинете.

Толстячок принял у неё из рук блокнот и немедленно погрузился в чтение. Александр Евгениевич обвёл взглядом собрание.

— Итак, дамы и господа. Я официально объявляю начало операции по делу «Серебряная Княгиня». Старшая — Тень, старший оперативник — Ольгерд, кураторами будем являться мы с Палачом. Вопросы? Предложения?

— Никак нет, — ответил за всю группу Ольгерд.

— В таком случае все свободны. Тень, я полагаю, тебе будет что сказать мне наедине.

Переговорная опустела. Последними вышли Птаха и Ильяс, вцепившийся в неё, как клещ, — его не устраивали какие-то цифры в «предварительных данных». Светлов снял очки и принялся за непременный ритуал полировки стёклышек.

— Вопрос, не относящийся к операции, — неожиданно сказал он. — Твоя подопечная выдержит без тебя? Степень её социализации… пока что оставляет желать лучшего, насколько я могу судить. Или я не прав?

Тень хмыкнула и возникла у него за спиной, опираясь о плечи на вытянутых руках и положив подбородок на светлую макушку.

— Если вспомнить мои самые первые ассоциации в области морепродуктов — из воблы и селёдки Нуарейн медленно, но верно превращается если не в котеньку, то в рыбоньку уж точно. По крайней мере, мы перешли на «ты», и я приучила её любить клубничное мороженое. Первый отдел многое ей дал — а судя по голодным взглядам, которые бросает на неё наш общий друг не всурьёз, а издаля, через какое-то время он выдаст ей что-нибудь такое… этакое, что как-то пробьёт её ледяной панцирь и растопит чёрствое сердечко. Помяни моё слово, amore mio[10].

Она рассмеялась и прижалась к спине Светлова в кратком и крепком объятье.

— Наш Палач, конечно, дурак в том, что касается личной жизни… с его-то многотысячелетним застоем в этом плане. Но в целом — далеко не идиот. Я в него верю. Он её поддержит — и как начальник, и как куратор. А к Нуарейн я ещё зайду: пусть её греют воспоминания о том, что у неё тут есть хотя бы одна… подруга, действительно, что ли?

Чмокнув Александра куда-то над ухом, Тень встала вихрем уже в дверях и оглянулась через плечо, эффектно застыв в модельной позе. Светлов усмехнулся и водрузил очки на нос, терпеливо ожидая конца мхатовской паузы.

— А если наш ещё один, не менее общий депрессивный друг-дебил, задолжавший мне Виктюка, вдруг впервые за полгода вспомнит, что по коридорам Агентства обычно шастаю вот такая вот я… — Она запнулась, подумала и коротко хохотнула: — Впрочем, я сама ему скажу, что обиделась! Когда вернусь.

— Обязательно скажешь. — Александр встал. — Возвращайся. Для тебя это не самое опасное задание, но всё равно — это, в конце концов, самое старое пожелание тем, кто уходит. Возвращайся.

— Меньше пафоса, дорогой друг, — Тень вернула ему усмешку, а потом серьёзно пообещала: — Вернусь. — И провалилась через перекрытия.

Санкт-Петербург. Чуть меньше года до драки в баре «Великое Древо». Центральный офис Агентства «Альтаир». Седьмой уровень. Жилые помещения Третьего отдела.

Толстая тетрадь большого формата в плотной обложке была раскрыта на середине. Страницы её, исписанные аккуратным бисерным почерком, слегка шевелились под порывами лёгкого ветерка. Нуарейн привыкла занимать чем-то руки в процессе размышлений, и сейчас тонкие изящные пальцы с безупречным маникюром плели замысловатую вязь символов-заклятий. Стажёр Третьего отдела отрабатывала базовые навыки управления воздушной стихией, но мысли её витали очень далеко от первичных принципов магии этого мира.

Процесс обучения в Третьем отделе не вызывал у Нуарейн вопросов. Скорее, он вызывал некоторые трудности: в основе всего здесь лежали психология и ситуативное поведение. Умение разговорить собеседника, вытянуть из него необходимую информацию, «достроить» её по оговоркам и недосказанности — научиться этому было гораздо сложнее, чем иллюзиям, перекраивающим внешность. Нет, скрытность, тихое воздействие тонкими энергиями и прочие элементы из арсенала «ниндзя-магов» тоже были непросты в освоении и требовали времени и серьёзных усилий. Но для Нуарейн самым сложным были именно способность к контакту и выведение на доверие.