Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 7

Он покрутил головой в поисках салфетки или тряпочки, которую можно прижать к ранке, но наследник опять истолковал все по-своему. Он зло кинул Алексу бубенчик в лицо, и что-то прошипев, без предупреждения ударил его кулаком в живот. Алекс задохнулся от неожиданной боли. Он упал на колени, уткнувшись носом в пол. В глазах потемнело, вся съеденная еда сразу попросилась наружу. Хотя желудок был против расставаться со вкусняшками, но от боли все внутри сжималось судорогой. И хотя он и попытался удержать съеденное, но ничего не получилось и его мучительно вырвало на пол.

И опять неожиданно, сильные руки бережно его подхватили и посадили на кушетку. Наследник выглядел встревоженным, он что-то проворковал и подал Алексу стакан со сладкой водой. Алекс только перепуганно пил воду и пытался сообразить, как прекратить все это садо-мазо. Может, кто-то и получает от боли удовольствие, но вот не он, это точно! Он всегда любил долгие прелюдии и нежный секс. Ну ладно, пусть он будет снизу, только вот бить-то зачем?

Наследник подождал, когда Алекс допил воду и, забрав стакан, запустил руки в его огненно-красную шевелюру. Похоже, она очень нравилась наследнику. Он перебирал пряди и пропускал волосы сквозь пальцы, любуясь переливом цвета, и при этом что-то вдохновенно говорил. Алекс отдал бы зуб, лишь бы понять, о чем он так самозабвенно лопочет. Вскоре нежные поглаживания стали резче, а тембр голоса стал глухим и зловещим.

Алекс почувствовал, как сильные пальцы вцепились в волосы на затылке и потянули вниз и в сторону. Именно в этот момент Алекс подумал о том, что он намного мельче и значительно слабее этого породистого самца, который практически возвышается над ним. А еще он так некстати голый. Похоже, эта же мысль пришла и наследнику. Он напрягся всем телом и довольно улыбнулся. А дальше все понеслось стремительно и неумолимо.

Наследник совершенно не церемонясь перевернул его кверху попой и поставил на колени на этой же кушетке. Резкий отрезвляющий хлопок по ягодице, и он притягивает бедра Алекса выше и ближе к себе. И так же без предупреждения заталкивает что-то Алексу в зад. Тот только взвизгнул от резкой боли и удивленно обернулся. Наследник на него совершенно не обращал внимания. Он сосредоточенно засовывал ему в зад пальцы.

У Алекса и самого как-то были партнеры, просто ради спортивного интереса. И твердо понял одно, парень — не девушка, не подготовишь — самому будет больно. Он искренне не понимал насильников, какое удовольствие делать больно другому, а заодно и себе. Рвать собственным членом, чью-то задницу — удовольствие сомнительное…

Внутренне надеясь, что этот элитный козел придерживается того же мнения, Алекс попытался расслабиться, вспоминая весь свой боевой опыт актива. Дергаясь от боли и недовольно шипя, он старался хоть как-то подготовиться к тому, что будет, но вспышка боли просто ослепила. Было так больно, что даже заорать не получилось. Судорогой свело горло и сбило дыхание. Тот удар в живот теперь уже кажется ласковой прелюдией ко всему происходящему.

Зверь врывается резко, несколькими глубокими толчками, и замирает, довольно принюхиваясь, по ногам течет. Даже смотреть не надо, в воздухе добавляется запаха крови. Как больно!! Да как такое можно терпеть?! Алекс только сейчас понял, что молчит, сжав зубы как партизан на допросе в гестапо. Боль внутри такая, будто режут и сразу прижигают кислотой. Алекс открыл рот и заорал со всей дури, раздалось чисто девчачье повизгивание, переходящее в фальцет. Но ему сейчас было совершенно пофиг, как это все слышится со стороны, он орал благим матом, матерясь и подвывая от боли, вспоминая всю ругань и проклятия, какие только вспоминались.

Наследник замер ненадолго, а потом, довольно рыкнув, стал вколачиваться до упора и с оттяжкой, явно получая от всего этого удовольствие. Боль пробивала по позвоночнику и отбивала в голову, казалось, еще немного, и голова просто расколется из солидарности с задницей. Член внутри, казалось, долбится куда-то под ребра прямо в желудок. Алекса в очередной раз вырвало, а потом еще и еще. Руки и ноги мелко дрожали, а из горла доносился только сип.

Когда боль как кислота заполнила до краев, казалось, еще немного, и она начнет капать из носа как желчь, тогда сознание помутилось, пришла спасительница-темнота. Она навалилась внезапно, и Алекс встретил ее как родную. Было так легко падать и, кружась, куда-то лететь. Без боли, без страха.

Очередное пробуждение было просто кошмарным. Все болело. Вместе с болью пришел звук. Какая-то женщина что-то говорила, монотонно повторяя одно и то же. Услышав стон, голову Алекса приподняли, и в рот полилась вода. Во рту было горько от желчи и крови. Первый глоток вызвал спазм желудка, и Алекса опять вырвало. Его придержали за волосы, а потом напоили еще. Теперь желудок уже не возмущался. И Алекса напоили еще. После этого его продолжили обтирать влажными тряпочками. Наверное, именно от этого он и очнулся.

Разлепить глаза удалось не сразу. Сквозь узкую щелочку удалось разглядеть белую комнату и двух женщин, которые продолжали приводить в порядок его многострадальную тушку. На удивление, сознание было четким и ясным, в отличие от тела, которому, похоже, сильно досталось. Наверное, именно это разделение сознания с телом и позволило Алексу перенести всю эту ситуацию в целом. Он понимал, что его изнасиловали самым жестоким образом. Вернее, насилию подверглось тело, чьим хозяином он сейчас является.

Лично он сам — Александр Борисович Яворский, 52 лет от роду, инженер-наладчик экстра-класса буровых установок, остался не задет. Немного оскорблен таким отношением, но в целом сознание так и не научилось совмещать текущую реальность с прожитым жизненным опытом. Все это было абсурдно и не подчинялось логическим умозаключениям. Он привык быть сильным и крепким парнем, впоследствии ставшим настоящим альфа-самцом. Ему нравилось так называть себя. Альфа — первый по определению.

Отец всегда поддерживал в нем это стремление быть первым, и всячески помогал ему в этом. Неважно чем: толково составленной системой тренировок для всех групп мышц, советом по прикладной психологии или вовремя рассказанной историей из собственной жизни. Отец всегда находил для него время. И поэтому, когда родители решили развестись, он предпочел остаться с ним, а мать увезла с собой сестренку. Алекс мотался вместе с отцом по военным гарнизонам, наслаждаясь такой кочевой жизнью. Они объездили всю страну вдоль и поперек.

В каждом новом классе находились новые друзья и приятели. Все спокойно принимали в коллектив красивого улыбчивого парня, который выглядел старше своих сверстников. Он мог одним только разворотом плеч и уверенной грацией борца нагнать страха перед дракой. Но при этом никогда не чморил побежденных. Он всегда протягивал руку и говорил о дружбе. Он приносил с собой уверенность в том, что он лидер, и только улыбался, когда его право на пьедестал кто-либо оспаривал. Отец давал практические советы, как выявить недовольных и наладить контакт со всеми. И к Алексу всегда тянулись люди. Парни или девушки, они ходили за ним следом и заглядывали в глаза, пытаясь предугадать его желания. Он купался в морях и речках, лазил в горы, учился ездить верхом. Новые приятели показывали ему все достопримечательности и просто красивые места. А девушки сами начинали раздеваться, стоило ему только улыбнуться.

Отец считал, что сын будет военным, но Алекс в последнем классе увлекся геологией. И к обиде отца, вместо военной академии он поступил в Институт Геологии и Геохимии. Он жил в общежитии, привычный к такой жизни, и искренне подсмеивался над домашними мальчиками, впервые оказавшимися вдали от родителей. Учеба давалась ему легко, а когда пришло время специальных дисциплин, очень кстати оказалось то, что он сам вольно или невольно побывал в разных климатических регионах. И вскоре не только одногруппники, но и часть преподавателей посматривали на него с обожанием.

После третьего курса Алекс попал на практику неожиданно для всех одногруппников. Он оказался на своей первой буровой вышке посреди океана и к собственному удивлению почувствовал себя комфортно, как будто вернулся домой. Работа ладилась, коллектив был маленький и дружный. И когда он осенью вернулся в институт, то понял, что нашел свое место в жизни, и с удвоенным азартом бросился в учебу. Он вникал во все нюансы и читал много специальной литературы. Он не стеснялся просить консультаций у профессоров, и ему на удивление все шли навстречу. Такой юношеский азарт был приятен старым преподавателям. И наверное поэтому с трудоустройством у Алекса не было проблем.