Озерный дух (СИ) - Гусейнова Ольга - Страница 9

      — Много? — с грустной усмешкой спросил Назар.

      — Я триста двадцать третья, самая младшая пока. Когда мама узнала об этом... в общем, не простила. Родила меня и... отдала ему. А сама... прожила хорошую жизнь, вышла замуж, родила детей и умерла пятьдесят шесть лет назад. Папа в печали до сих пор, не привык, чтобы его бросали.

      Волховец внимательно слушал сбивчивый рассказ дочери бога, гладил ее руку, а у самого в груди какой-то узел скручивался.

      — Сколько тебе лет, Тина?

      — Сто три... — шепнула она смущенно. — По меркам... наших, я совсем юный Дух.

      Назар мрачно кивнул, сел ровнее, выпуская теплую узкую ладошку из рук и отворачиваясь от прелестной собеседницы. Посмотрел в сторону гор, белые шапки которых сверкали на солнце. Потом выдохнул:

      — А мне тридцать три...

      Так мало слов, но как много смысла они включают в себя. Оба сейчас в полной мере осознавали, что счастье их слишком призрачно и недолговечно.

      Тина впервые ощутила боль и страх потери, да еще такие сильные. Она на коленях передвинулась ближе к мужчине, неуверенно коснулась его спины, затем, не услышав ни слова против, погладила по изломанной горбом спине. Даже изуродованное тело воина обладало недюжинной силой, в нем столько упорства и жизни! Девушка, обняв Назара со спины, положила голову ему на плечо. Так они и сидели, наслаждаясь нечаянной близостью, не имея ни права на это, ни будущего. Но обоим было слишком хорошо, чтобы о чем-то жалеть.

      — Искупаться хочется, поплавать… — тихо, мечтательно произнес Назар, положив ладонь на девичью руку. — Твоих русалок поблизости нет?

      — Всех разогнала перед твоим приходом, — шепнула Дух.

      Он повернул голову, Тина не удержалась и погладила его синеватую от щетины щеку.

      — Колючая... — хихикнула она.

      — А твоя кожа очень нежная, — Назар уткнулся в ее ладонь носом, вдыхая тонкий цветочный аромат.

      Тина с неохотой отстранилась от ненаглядного и кивнула в сторону озера, молча предлагая искупаться.

      Мужчина встал и уже в знакомой, неторопливой манере разделся, аккуратно сложив вещи. Странно, но перед Тиной он не ощущал неловкости, не беспокоился, что красивая девица увидит его таким — уродливым. Потому что в ее глазах светилось восхищение, а еще — желание, которое действительно «юный дух» не научилась прятать.

      Назар поспешил повернуться спиной, чтобы его возбуждение не было замечено сразу. Как и в прошлый раз нырнул, проплыл под водой и, вынырнув, вкрадчиво предложил:

      — А ты не хочешь? Составить мне компанию?

      Девушка улыбнулась, быстро подошла к воде, и Назар уж было решил, что она прямо в одежде присоединится к нему. Да только Озерная Дева решила поиграть: обернулась и по воздуху скользнула к нему, буквально пронизанным солнечным светом созданием.

      Назар немного поплавал, усыпляя бдительность Тины, и сам привыкая к ее неземной красоте и виду во второй ипостаси. Затем, скользнув угрем к расшалившейся, как девчонке, духу и, резко схватив ее за ногу, потянул в воду. К удивлению человека, и к еще большему — Духа, она тут же обрела плоть и рухнула в озеро.

Сильные мужские руки успели обхватить тонкий девичий стан, не давая растерявшейся Озерной Деве с головой уйти под воду, и теперь они оба стояли по грудь в воде. Изящные ладошки Тины доверчиво лежали на сильных плечах Назара, в ее глазах сверкали задорные смешинки, а пухлые губки подрагивали в неуверенной улыбке. На поверхности вздулся пузырем подол сарафана, но ей до него дела не было. Как и воину, обнимавшему желанную женщину, — до дум о собственном несовершенстве, о будущем, о войне и политических интригах. Его захватил в нежный плен целый сонм эмоций и ощущений от того, что упругая высокая девичья грудь прижалась к его телу. Руки, привыкшие держать оружие, осторожно гладили узкую гибкую спину, лопатки, тоненькую талию и округлые бедра, знакомясь, наслаждаясь, отчаянно желая присвоить и никогда не отпускать. Пара, не в силах оторвать глаз друг от друга, упивалась ощущениями от долгожданной близости.

      А Тина, отдавшаяся во власть широких сильных рук, кажется, обжигавших ее кожу, стискивавших, лишая свободы, но от этого внутри все трепетало от удовольствия: столько лет была одинокой и наконец-то встретила своего мужчину. Она чувствовала, как мокрая ткань его белья льнет к ее бедрам, а голени у Назара волосатые. Щекотно. Непривычно.

      Девушка провела ладошками по мощным плечам, не стесняясь своего любопытства. Пальчиком обрисовала четкий контур мышц, переливавшихся под горячей кожей, приласкала немного колючие синеватые от щетины впалые щеки и твердый упрямый подбородок. А воин, прикрыв глаза, наслаждался искренней лаской, сильнее прижимая свою добычу.

      — Ты такой... необычайный, — восхищенно выдохнула Тина. — Сильный, справедливый, умный...

      — С чего ты так решила? — хрипло, с довольной улыбкой, спросил Назар.

      — Я наблюдала за тобой... с помощью зеркала мира, — смутилась она, даже щеки вспыхнули румянцем, и прикрыла глаза пушистыми ресницами.

      — Это что еще такое? — насторожился мужчина.

      Тина почувствовала его напряжение, потому решилась показать. Проделав обычную процедуру, уронила каплю, раскрывая на водной глади, вокруг их неподвижно застывших фигур зеркальную поверхность. Приподняла голову и, бесхитростно посмотрев в хмурые агатовые глаза, спросила:

      — Что бы ты хотел увидеть?

      — Мадину, — невозмутимо ответил генерал, но в его глазах вспыхнул неподдельный интерес и азарт.

      Дух исполнила желание, и вскоре волховец жадно смотрел в зеркало, где мелькали сотни лиц мужчин и женщин, сновали солдаты, слуги таскали тюки, корзины с едой и разной живностью. Далее лужа отразила мадинского офицера, распекавшего подчиненных, посмевших заснуть ночью на посту. Другая — копыта тяжеловоза, везшего телегу с сеном, взбаламутившего воду. Шепот сотен голосов разносил сплетни, слухи, новости…

Барон, замерев, внимательно смотрел, запоминая увиденное до мелочей: в дальнейшем пригодится. Капля за каплей — и в какой-то момент Хозяйке леса отчего-то стало неловко, словно неправильно поступала. Очередную картинку она собственноручно разрушила, заставив волховского генерала недовольно рыкнуть:

      — Подожди, я еще не все посмотрел!

      Тина вздрогнула, начиная отстраняться, но Назар еще крепче сомкнул вокруг нее руки.

      — Я хранительница здешних земель и не могу...

      — Прости, я понял, просто армейскую суть не вытравить.

      В его темных глазах не было фальши, лишь искренность и нечаянно замеченный легкий страх: неужели он испугался, что она обидится и уйдет? В груди у Тины словно пузырьки воздушные разлетелись — все сомнения исчезли.

      — Будешь в одежде плавать? — вкрадчиво, хрипло поинтересовался Назар. — Или попробуешь как русалка?

      Тина засмеялась, а волховец чуть ли не жмурился от удовольствия, слушая ее смех, звучавший перезвоном хрустальных колокольчиков. Затем, пристально глядя ей в глаза, взялся за подол сарафана и снял его. Девушка не противилась, закусив нижнюю губу, смотрела ему в лицо, наблюдая за сменой эмоций. Волновалась, что не понравится мужчине, вдруг в ней что-то не так, не то. За сарафаном последовала и мокрая рубашка. Одежду Назар резким сильным броском отправил на берег. А сам осторожно, чтобы не спугнуть прекрасную обнаженную женщину, положил ладони ей на талию, поглаживая нежную кожу пальцами. Медленно провел руками вверх, к высокой упругой груди, соблазнительно видневшейся над водой.

      Тина, опустив голову, с удивлением и восторгом смотрела, как мужские ладони обхватили полные полушария, потерли розовые вершинки, заставив ее охнуть от удовольствия. Подивилась контрасту ее светлой кожи и шершавых, смуглых, с выпуклыми венками огрубевших рук Назара, которые начали оглаживать и мять ее грудь. Она вцепилась в его предплечья — ноги почему-то ослабли от небывалого томления и жара внизу живота — затем потрясенно, неуверенно посмотрев ему в глаза, выдохнула: