Польский крест советской контрразведки
(Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938) - Зданович Александр Александрович - Страница 50

Кроме резидентуры, организованной на базе аппарата военного атташе, поляки создали разведывательную ячейку и в польском консульстве. Первым резидентом здесь стал офицер реферата «Б-1» (позднее реферат «Восток») капитан В. Михневич, работавший под псевдонимом «Владислав Михаловский». Вспоминая о том времени, он писал, что с самого начала сосредоточился только на разведывательной работе, поскольку польским консулом был известный правовед и знаток России М. Самсон-Химмельштейн, взявший на себя всю повседневную работу[434]. Судя по его воспоминаниям и исходя из того, что мне не удалось найти в архиве ФСБ России каких-либо данных о шпионской деятельности «Михаловского», он действовал достаточно профессионально. Подставить ему наших агентов, видимо, не удалось, а от организованного плотного наружного наблюдения польский разведчик зачастую уходил, не давая контрразведке выйти на его связи.

Вполне успешно начал свою работу в Петрограде резидент Ю. Ляховицкий-Чехович. Так же как и в отношении многих других сотрудников польской разведки, направленных в нашу страну в начале 1920-х гг., расчет в случае с Чеховичем делался на его широкие знакомства среди бывших офицеров царской армии, оставшихся продолжать службу в Красной армии и во флоте. Сам он еще в 1916 г. поступил в Отдельные гардемаринские классы — морское училище для подготовки строевых офицеров флота. В марте следующего года окончил их с присвоением воинского звания мичман. Как установили контрразведчики, Чехович в 1918 г. арестовывался Петроградской ЧК за контрреволюционную деятельность, но каким-то образом избежал суда и скрылся[435]. По некоторым данным, он успел поработать в организации английского военно-морского атташе капитана 1-го ранга Ф. Кроми, а потом в морской разведывательной организации под названием «ОК». Эта подпольная структура также работала на англичан. В 1919 г. Чехович некоторое время служил в советской речной флотилии в Киеве, а затем перебрался в Польшу. По данным польского историка А. Мисюка, в 1921 — начале 1922 г. Чехович возглавлял резидентуру 2-го отдела ПГШ в Кишиневе[436].

Имея такой опыт разведывательной деятельности, он прибыл в Петроград в начале лета 1922 г. и приступил к работе под прикрытием должности сотрудника польской делегации по делам оптации и репатриации. Чекисты сразу обратили внимание на сотрудника делегации, который вообще не принимал участия в ее делах, зато активно восстанавливал многочисленные старые связи, устраивал вечеринки, делал дорогие подарки. Конкретный сигнал о проведении Чеховичем шпионской деятельности пришел из Штаба морских сил — от комиссара этого штаба В.И. Зофа. Последний сообщил, что сотрудник штаба Альфред Бекман случайно встретился со своим соучеником по Отдельным гардемаринским классам Чеховичем, и тот через некоторое время предложил ему давать для поляков сведения о советском флоте. Скорее всего, именно Бекман помог контрразведчикам на начальном этапе разработки Чеховича и установил круг других лиц из числа командного состава морских сил. К сожалению, разработку пришлось свернуть после того, как в июне 1923 г. были арестованы два осведомителя Чеховича. Чекисты арестовывали их конспиративно, однако не смогли (в силу совершенной оперативной ошибки) обеспечить полную тайну. Узнав об их задержании и опасаясь негативного для него развития событий, Чехович в начале октября 1923 г. спешно покинул Петроград и больше вообще не попадал в поле зрения советских органов госбезопасности.

Скорее всего его уволили из разведки за допущенный массовый провал, так как вся агентурная сеть Чеховича была выявлена контрразведчиками, и 8 октября 1923 г. шпионов арестовали. В газете «Ленинградская правда» в нескольких номерах достаточно подробно освещался судебный процесс над начальником административной части штаба стрелковой дивизии И. Миодушевским, слушателем Высшей кавалерийской школы Г. Зелинским, бывшим гардемарином В. Максимовым, бывшим ротмистром царской армии С. Оссовским, старшим артиллеристом линкора «Марат» А. Вердеревским и некоторыми другими агентами Чеховича. Все они были приговорены за содеянное к высшей мере наказания[437]. Поскольку Зелинский и Оссовский к моменту вынесения приговора уже находились в списке на персональный обмен, то Наркомат иностранных дел предложил в отношении них не приводить приговор в исполнение, что и было сделано. Вскоре их отправили в Польшу.

Ленинградские чекисты, руководствуясь указаниями из КРО ОГПУ, провели в августе 1924 г. операцию по разоблачению шпионской деятельности двух сотрудников 2-го отдела ПГШ. Один из них — Л. Станиславский — прикрывался должностью эксперта Реэвакуационной комиссии в Москве, а второй — К. Сухоневич — исполнял такую же роль в Ленинграде[438]. В ходе разработанной контрразведчиками комбинации Станиславского побудили выехать в Ленинград для встречи с «важным» агентом, а на самом деле — с подставленным полякам секретным сотрудником ОГПУ. Оба разведчика были задержаны при получении от «агента» секретных материалов о Красной армии. Польский историк А. Мисюк, основываясь на материалах польских архивов, подтверждает провал польской разведки. Он привел дополнительные сведения о данном факте. В частности, уточнил, что «агент» работал в составе резидентуры 2-го отдела ПГШ под криптонимом «Р-7/1». Описывая данный эпизод, историк не знал, но обоснованно предположил, что «Ленинградское дело» имело для поляков серьезное значение. «В результате указанных арестов, — пишет А. Мисюк, — много разведывательных резидентур оказалось под угрозой разоблачения»[439].

К выводу моего коллеги добавлю следующее: резидентура «Р-7/1» полностью находилась под контролем КРО ОГПУ, но чекистам пришлось «пожертвовать» одним из секретных сотрудников ради компрометации польских разведчиков. После задержания Станиславского и Сухоневича, имевших дипломатические привилегии, Наркомат иностранных дел СССР несколько месяцев вел переговоры с польским МИД по улаживанию «Ленинградского дела». В итоге поляки пошли на уступки по делу арестованных в Польше агентов резидентуры Иностранного отдела ОГПУ. Скорее всего, речь шла о поручике Багинском и подпоручике Вечоркевиче, для спасения жизни которых чекисты позднее нанесли еще и оперативный удар по руководителю ленинградского представительства комиссии Польской Республики по возвращению культурных ценностей ксендзу Б. Уссасу. Согласно материалам польской разведки, относящимся к резидентуре «Р-7/1» и выявленным мной в РГВА, Станиславский не являлся штатным сотрудником польской разведки, а только ее агентом, и подчинялся по оперативной линии резиденту Яну Закжевскому. Последний работал под прикрытием должности сотрудника консульства в Москве[440].

Помимо крупнейших городов Советской России, польская разведка организовала свои резидентуры в Белоруссии и на Украине. Как видно из документов финансовой отчетности 2-го отдела ПГШ, резидентура в тогдашней столице Украины — Харькове — была создана в 1923 г. Ее криптоним — «А-9». Резидентом до своего перевода в Москву в 1928 г. являлся ротмистр А. Квятковский[441]. К сожалению, чекисты не смогли установить его истинную роль, а полагали, что резидентом являлся сотрудник консульства некий Курч. Как тогда чекистам представлялось, после отъезда Курча в Польшу его заменил Т. Лешнер. А вот заместителя резидента и наиболее активного сотрудника КРО ГПУ УССР определило точно — Мария Коссовская[442]. Это находит свое подтверждение в архивных материалах польской разведки. Варшавское руководство оценивало присылаемые резидентурой сведения как полезные и ценные. О важности работы «А-9» свидетельствует тот факт, что ее корреспонденция направлялась лично начальнику реферата «Б-1». Отдел контрразведки ГПУ Украины приложил немало усилий, чтобы сковать деятельность сотрудников польской спецслужбы, работавших под прикрытием консульства. Выявление шпионской работы резидентуры осложнил переезд консульства с улицы Чернышевского на Максимильяновскую, где вести наружное наблюдение за его сотрудниками было сильно затруднено, и польским разведчикам часто удавалось уходить от чекистов. В домах напротив консульства проживали видные советские и партийные работники, включая председателя украинского Совнаркома В.Я. Чубаря и секретаря ЦК КП(б)У Л.М. Кагановича, и поэтому нанять квартиру для наблюдения не представлялось возможным. Но зато чекистам удалось подставить польским разведчикам свою агентуру и тем самым отвлекать их от поисков и приобретения реальных агентов из числа советских граждан.