Айшет. Магия разума (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 8

- Я сейсяс ее поплосу…

Девочка пристально смотрит на ящерицу, и под взглядом малышки, ящерка начинает прыгать на месте. Потом ложится на спинку, задрав лапки позволяет чесать себе шейку и брюшко, и даже не пытается убежать…

Мать подскакивает на месте.

- Шани?

- Смесная, плавда?

- Да, дочка. Очень. Это ты ее… просишь?

- Да, мам. А сто?

– Ничего, солнышко. Ничего. Отпусти ящерку, Шани, ее дома ждут.

- Холосо…. А кто ее ждет?

- Детки, как ты…

Женщина принимается рассказывать историю про ящерку и ее деток, а сама внимательно вглядывается в девочку.

Неужели…?

И все яснее понимает, что – да. Проклятый дар все же проявился в малышке. Дар не земли, дар разума. Что же делать, что теперь делать?

– И что вы сделали, мам?

– Я не зря говорила, что в Тиртане придумали способ держать в повиновении таких, как мы. Посмотри на свою левую руку?

Ничего нового я на ней не увидела.

На руке была одежда. Под одеждой, как и всегда… браслет?

– Мой браслет, мам? Да?

– Да, Шани. Не весь, там внутри вставка из камня… когда-то этот браслет был моим ошейником.

– Что?!

– Да. Так в Тиртане контролируют магов. Ошейник и блокиратор – и ты ничего не можешь. Ты не опасен. Правда, для тебя блокировка оказалась слабовата.

– Что?

– Ты часто говорила мне о цветах. О чувствах и их окраске, зайка. Помнишь?

Еще бы мне было не помнить.

– Мам, так это…

– Да, Шани. Это – оно.

Вот уж никогда не подумала бы!

Я знала, что чувства имеют цвет, что можно увидеть, о чем думает человек… но я не думала, что это как-то странно! Темный!

– Мам, но…

– Ты же не общалась с другими детьми, малышка. Ты постоянно была при мне, и жили мы уединенно. Мы боялись.

Мир медленно окрашивается в черные тона. Мои родители. Боялись.

– Меня?

– Нет. ЗА тебя.

Я выдыхаю. Медленно-медленно, словно воздух из меня выходит вперемешку с иголками.

– А…

Мама смотрит ласково и темный жгут, который стиснул мое сердце, постепенно рассеивается. Потоки золотистого света заливают комнату.

– Разве мы можем бояться свою дочку?

– Свою родную девочку, – поддерживает отец.

И я понимаю, что я действительно их дочь. И неважно, кто там был, трей или кто-то еще, а у меня есть самые лучшие в мире мама и папа.

Так-то!

Мама улыбается.

– Поняла?

– Да. Пап, мам… а что теперь?

– А теперь, – отец вздохнул. – Теперь сделай то, чего мы не хотели. Сними браслет.

– ЧТО?!

– Шани, а как еще можно проверить и убедиться? Если бы Мих не был настойчив, если бы ты не шла ему навстречу, мы бы подождали до семнадцати лет, а то и дольше.

– Чем раньше начинает проявляться дар, тем он сильнее, – шепнула мама. – Мы догадывались, что будет тяжело, но… Светлый, как же это не ко времени!

Я уронила голову на стол.

– Может, не надо?

– Надо, Шани. Здесь и сейчас, где все свои, ты снимаешь браслет, потом опять надеваешь его, и говоришь, что почувствовала и увидела. А потом подумай, как ты будешь жить в деревне с этим даром. Просто – как?

Я закатала рукав.

И в первый раз, словно на ядовитую змею, поглядела на простой браслет. Серебряный, простое заручье, обхватывающее руку чуть выше локтя. Незамкнутый.

Неширокий, в два пальца.

– Ошейник…

– Да, Шани. Мы его распилили, когда получилось. Оказалось, что там камень, который вделан в серебро, он блокирует способности. Ну и не стали выкидывать, мало ли что? Как видишь, пригодилось.

Я видела.

И ведь ношу с детства, даже в голову не приходило, что это блокиратор! С чего бы? Мне просто мама его подарила, и я его носила, сначала подвязывала кожаным ремешком, как взрослая, потом доросла до браслета, чтобы он не сваливался…

Я медленно выдохнула – и стянула серебряную полосу с руки.

Я чувствовала себя, как человек, который упал в ручей головой.

И теперь меня несет, вертит, крутит…

И это – больно!

Нет, не так! Это БОЛЬНО!!!

Три человека. Три взгляда. Три потока мыслей.

Корс.

Самый резвый и быстрый поток, самый резкий и расплывчатый. Мысли скачут во все стороны, и кажется, что ты пытаешься удержаться верхом на диком кабане. Причем не в восторге от этого и ты, и кабан.

- Интересно, Шанька правда мысли читать сможет? Тогда она про удочку узнает. И про Миха, и про то, как я им муравьев подсунул… а кусачие были, заразы… зато на них хорошо рыбу прикармливать… но если отец узнает, я потом на задницу долго не сяду…

Мамин поток мыслей, более ровный

- Неужели дочь все-таки унаследовала этот дар? Страшно… Бедная моя девочка.

Всплывает в памяти мамы лицо полного мужчины лет сорока, с окладистой черной бородой, с жестокими черными глазами, и я понимаю – это ОН.

Мой настоящий отец.

- Трей Сирант был мразью и подонком, но дар у него в роду был. И если он усилился… Шани? Неужели… Нет!!! ПРОЧЬ!!!

Это похоже на кастрюлю с молоком.

Мысли мамы, до того более-менее упорядоченные, вдруг вскипают. И я просто ничего не могу в них разобрать, столько там всего намешано. Испуг, страх, боль, тоска, лица рыжеволосой девушки и черноволосого мужчины сливаются в дикую мешанину, и я бегу, чтобы не потеряться в ней.

И в отчаянии перевожу взгляд на отца.

Там только одна мысль. И от этого становится спокойнее и уютнее.

- Я так и знал.

Я закрываю лицо руками, но не могу отгородиться от сплошного потока.

Удочка, муравьи, Мих, я сама, опять муравьи и рыбина…

Отчаяние, страх, трей Сирант, Тиртан, картины золотистой песчаной страны, и опять страх, море, и желание бежать…

Холодное спокойствие человека, который понимает, что худшее уже произошло. Теперь надо что-то с этим делать.

Я захлебываюсь в этом потоке, тону в нем, и не знаю, куда деться от льющихся со всех сторон мыслей. И именно отцовская рука надевает на меня браслет, отсекая их. Оставляя только чувства.

Разноцветные, яркие…

Восторг и ужас со стороны Корса, мамино отчаяние, отцовскую решимость принять бой…

– Светлый! Что это такое?

На стол капает красная капля, вторая…

Из носа у меня пошла кровь. Почему? Что случилось?

Мама встает и протягивает мне передник.

– Прижми. И запрокинь голову.

Я так и делаю. Сейчас, остановится кровь, и мы поговорим. Светлый, за что?

За что ты наказал меня таким… даром?

Ну уж – нет! Это не дар, это проклятие!

Кровь долго не успокаивалась. Но говорить мне это не мешало.

– Почему?

– Что именно? Я же мыслей не читаю, Шани?

Говорит отец, как самый спокойный. Я моргаю глазами, и крепче прижимаю полотенце к носу.

– Пап, почему только сейчас? Почему вы раньше молчали? Почему меня не учили? Почему – так?

Отец смотрел ласково и тепло.

– Солнышко, а как ты себе это представляешь? Шани, ты наша дочь и маг разума – в перспективе? Сильный маг?

Я подумала.

Представила себе эту картину, впечатлилась, подумала еще раз.

– Я бы не рассказала! Никому!

– И не начала бы снимать браслет? Тренироваться? Пробовать свои силы?

– Эммм…

Я задумалась еще раз.

Начала бы?

Нет?

Начала бы… папа прав, полностью и целиком. Я попробовала бы, хоть с животными, хоть с кем, я бы не устояла.

– Если человек делит свое поведение на две половинки, допустим, дома ты вела бы себя, как маг разума, а на людях, как обычный ребенок, ты бы выдала себя, Шани. Рано или поздно, так или иначе… это как хорошие манеры. Аристократ никогда не сможет стать крестьянином – и наоборот. Из крестьянки не сделаешь герцогиню.

Я и не спорила, сдались они мне, что первые, что вторые. Но… неужели мама права?

– Мы – другие. Мы тиртанцы, мы иначе говорим, иначе двигаемся, думаем, мы лет семь кочевали с места на место, привыкая к Риолону. Потом уже осели на баронских землях, и то – сколько раз мы были в деревне?