Терновая ведьма. Исгерд - Спащенко Евгения - Страница 117

— Ничего, — проворковала она, залечивая ссадину на смуглом лбу. — Не за горами избавление от соперницы. Исгерд слаба, если верить обрывкам воспоминаний Хёльмвинда. Стоит испить из наконечников ветряных рогов, и я превзойду ее по силе. Надобно только изловить непослушного Северного ветра, у которого сейчас те находятся…

Но как? Перебирая в уме все возможные варианты, Роза Ветров сцепила в замок подвижные кисти. Давеча она лицезрела непокорность верховного владыки, обращенного в крылатого змея чертополоховыми чарами. И яростный рев, с которым он выворотил лесную опушку, отнюдь не вселял веры в легкое укрощение.

Чего греха таить, легкомысленно было колдовать в столь уязвимом, истощенном состоянии. Неудивительно, что ветряная владычица потеряла власть над своим слугой. Радовало одно: связь с ним не оборвалась. Колючие ветви по-прежнему прочно окольцовывали не руку, но звериную лапу. Благодаря их хватке можно выследить беглеца, подчинить, а затем использовать в борьбе против тьер-на-вьёр. Наверняка в присутствии виновницы чар неистовое драконье буйство поутихнет. Вопрос только в том, чтобы нагнать Северного ветра.

Прислушиваясь к возобновляющемуся току ветряной силы в крови, Вея Эрна коснулась босой ступней холодного пола. Пожалуй, подняться в воздух и пролететь сотню-другую верст она вполне способна. Главное — перехватить бывшего посланника до того, как крылья принесут его к границам Тьер-Лерана. Не то заветные ветряные реликвии окажутся в лапах терновой ведьмы! Чем же чертовка сманила ветра? Что исхитрилась посулить?

Образы прошлого в мятежной Хёльмовой голове ясности не внесли, лишь доказали: верховный предан колдунье беззаветно.

— Раз так, тебе не будет пощады! — процедила Роза, жадно впитывая живительное тепло сквозь выпуклости янтаря. — Я, как обычно, получу желаемое, прибавив к могуществу ветров голику терновой магии, — с верховным или без!

Горело яро, без удержу, и сколько бы ни заливали огонь поднятые по ночной тревоге чумазые, как трубочисты, солдаты, ненасытное его гудение не утихало. Уже изошло обугленными дырами прочное сукно ближних лагерных палаток, занялись повозки с провиантом. Кони, одуревшие от дыма и жара, метались в походных стойлах, пытаясь высвободить стреноженные ноги, бешено лягаясь задними копытами.

— Воды к королевскому шатру, живее! — надсаженно захрипел кто-то из едкого тумана. А следом с высоты опрокинулась волна горячего воздуха, прибитого к земной тверди ударом мощных змеиных крыльев.

— Зарядить стреломет!

— Нет! — взвыла Исгерд, размазывая копоть по бледному лицу. — Я запрещаю использовать какое бы то ни было оружие!

Но главный ее воевода, призывающий к порядку объятых паникой гвардейцев, и ухом не повел.

— Вывести принцессу из пожара, занять оборону по правому флангу, подачу воды из реки не прекращать!

— Вы же убьете его, слышите, тьер-на-вьёрского принца! — Оскальзывающуюся в грязи Исгерд скрутил сухой кашель, и какой-то заботливый копьеносец удержал ее за плечо.

— Пойдемте, ваше высочество…

Как ни странно, вместо оружия в руках его вился флаг Тьер-Лерана с именным королевским гербом. Вот только под слоем сажи венец, оплетенный цветущей сливовой лозой, нельзя было рассмотреть.

— Я не оставлю Этельстана! — Исгерд оттолкнула ладонь в боевой перчатке. — Ему нужна моя помощь.

Словно в насмешку над таким утверждением, трубящий на всю округу дракон спикировал к уцелевшим палаткам и низверг на их тряпичные крыши новую порцию пламени.

— Врассыпную! — заорал воевода запоздало, бросаясь на помощь солдатам.

От запаха горелого человеческого мяса желудок терновой принцессы болезненно сжался. С каждой секундой она чувствовала, как теряет контроль над собственным телом, невольно уступая его рассерженной, призванной защищать людей магии.

— Брат, перестань… Покуда можно остановиться, исправить содеянное…

Но зудящие кисти уже тянуло в сладком неистовстве, а голова, необъяснимо легкая, отказывалась соображать.

Удар, еще один — это шишковатый змеиный хвост крушит остатки небольшой армии, сеет смерть среди ни в чем не повинных солдат. В росчерках его ни капли жалости, так пусть убийца поплатится за жестокий кровавый разбой!

— Этельстан! — Голос, неожиданно громкий, заполнил сухое русло Дахана-Пламен, будто заново возвратившаяся бурлящая река. — Взгляни на меня немедленно!

Покрытая колючими наростами змеиная морда тотчас повернулась в сторону Исгерд, безошибочно выследила ее в дымных клубах.

— Верно, я здесь. Жду тебя целую вечность!

Шипение, раздавшееся в ответ, пригвоздило тьер-леранских лучников к местам, заставило в страхе прикрыться щитами. Но бояться было нечего. Истыканные шипами ветви разворачивались над ними, даруя укрытие, восставая против кошмарного огнедышащего зверя. И первый же их выпад разодрал кожистое крыло.

Дракон зарычал, забился, теряя высоту, но не охотничий запал. В безумных его очах чернело бездной единственное желание, а когти упрямо метили в жертву.

«Улетай!» — взмолилась мысленно терновая принцесса, бессильная противиться колдовскому зову. Как водоворот песчинку, он закружил, направил ее, лишая воли и выбора. И следующее терновое острие навылет поразило цель. За ним обагрилось змеиной кровью второе, третье, и наконец смертельно изжаленный Этельстан камнем рухнул с небес.

— Не-е-ет! — прорвался сквозь скрежет истошный вопль.

А затем что-то тяжелое обрушилось на подпрыгнувшую на постели Изольду, накрыв ее с головой. Лишь спустя три долгих удара сердца она поняла: это балдахин, а не хищная драконья лапа. Похоже, растревоженная неспокойным сном сила приняла пригрезившуюся принцессе угрозу за настоящую и, обороняясь, сдернула ткань над кроватью.

Говорила же она Таальвену, что небезопасно ей спать без ветряного оберега.

— Но с ним ты вообще не сможешь уснуть, — напирал приморский королевич несколько часов тому назад, стараясь не смотреть слишком выразительно на темные круги под глазами колдуньи. В том, что состояние ее с каждым днем ухудшается, он не ошибался.

— Зато амулет бережет от терновой ведьмы…

Напряженные его пальцы украдкой сжались в кулак.

— От нее я и сам сумею тебя оградить… Отдай мне янтарный медальон хотя бы на одну ночь, прошу…

В конце концов пришлось согласиться и временно сменить опочивальню, чтобы Лютинг мог расположиться в смежной комнате. Королевская спальня занимала всю башню и находилась чересчур далеко от других помещений. И немудрено: ночевать под боком у неуравновешенных терновых принцесс возжелал бы только самоубийца. Или горемыка, которого угораздило на таковой жениться. Но о мужьях прародительниц Исгерд древние легенды отчего-то умалчивали. То ли срок их жизней был чересчур краток, то ли короли не представляли важности для летописей, поскольку терновый дар в королевских семьях передавался не от матери к дочери, а просто обнаруживался у очередной новорожденной после смерти жрицы терновника.

Выбираясь из вороха парчовых складок, Изольда скатилась на пол и почувствовала: она не одна. Душелов легок на помине.

— Тааль?

Болотные глаза в темноте светились лучинками. Он подал ей руку, помогая встать, одновременно разглядывая неподвижную вязь на ее предплечьях и шее. Сливовая лоза мирно дремала.

— Плохой сон?

— Кошмарный! Боги, как видно, решили навсегда лишить меня возможности отдыхать — с подарком Вей Эрны или без.

«Но нынче ты выглядишь куда свежее, несмотря на неприятное пробуждение, — отметил Лютинг, скользя взглядом по зарумянившимся девичьим щекам. — Так что выбор, носить ли ветряную побрякушку, очевиден».

— Сплошная маета с этими чарами… — Колдунья, не ведавшая о его умозаключениях, свесилась через спинку изножья и потянула испорченную ткань полога. — Творят что хотят, стоит упустить из виду… Полюбуйся, что стало с моей периной.

Изловчившись, она тряхнула вспоротым покрывалом, и в воздух взвилось целое облако белых лебяжьих перышек.