Перекрёсток вселенных (СИ) - Пламенная Таня - Страница 24

— Она ничего не обещала мне, — ответил капитан, — совесть её чиста.

— Вижу, сожаления о былом ещё довлеют над вами, но не беспокойтесь, голос разума скоро заглушит их, — добавил властитель.

Никитину оставили одну. Следуя вместе до командного центра, капитан и властитель тихо беседовали.

— Представьте, что всё это правда! — произнёс властитель, — пришельцы, которые внедряются в тело человека, чтобы питаться эмоциями. Какой жуткий симбиоз! Не правда ли?

— Да, не хотелось бы, чтобы нечто подобное вселилось в меня, — согласился Рон Эру.

— А вот если предположить, что вы оказались на месте Зимородкова, — сказал властитель, — как бы вы поступили?

— Если честно, я бы на месте Зимородкова, — немного помедлив, ответил капитан, — я бы послал всех подальше, взял бы Тану и улетел с ней на экзопланету RY!

Властитель остановился, прищурил глаза и искоса смерил подозрительным взглядом капитана.

— А вы, гляжу, всё ещё…, - властитель не закончил фразы и, покачавшись на платформах спецобуви, продолжил, — кстати, да! Я об этом такого же мнения! Если бы они долетели, ну или там телепортировались, и оказались на новой планете, то могли бы преспокойно обосноваться вдвоём. Как Адам и Ева. Зачем эта жертвенность? Если бы солнечной системе пришёл… конец, никто бы их не осудил. Просто некому было бы это сделать! Так бы поступил каждый из нас! Так что это ещё раз доказывает, что не было никакого Зимородкова и никаких пришельцев. Только вдумайтесь, Землю спас капитан первой экспедиции, пролежавший шестьсот лет во льдах… уму непостижимо! Поэтому, лишь страх! Вот кто был её сообщником! Страх обострил её чувства, подчинил разум и командовал делами. Страшно остаться одной во вселенной. Вот она и постаралась спастись. А придумала она эту историю, чтобы обелить себя!

— Не знаю я всех тонкостей психологии, — ответил капитан, — я признаться, и сам запутался. Был ли метеорит, пришельцы, Зимородков? И всё же, уверен, есть люди, чьи поступки способны восторгать и мотивировать на великие свершения!

— Если бы ваши дифирамбы ещё подтверждались фактами! — усмехнулся властитель, — Но я запомню эти слова, через три часа выходим в эфир, нужно что-то вкусное вещать народу.

Властитель умолк и нахмурился, но через миг вновь его лицо просветлело и стало беспечным, как прежде.

— И знаете ещё что, — сказал властитель, — ей нужно быть столь осторожной, чтобы не навредить образу, который мы для неё приготовили! Память о ней должна нести свет и как вы там сказали… именно, мотивировать на великие свершения. Сами понимаете, одно неверное слово, неправильное действие легко обесценивает любой подвиг.

— Я понял, лучше бы ей взорваться вместе с ракетой, — ответил капитан.

— Поэтому, мы должны быть бдительны! Её жизнь сейчас ещё более ценна для нас. Она доживёт до старости, где-нибудь в очень тихом и спокойном месте. Или погибнет на новом испытателе, — сказал властитель, — я ещё не решил! Мы должны понимать, что теперь судьба героического поступка в нашей ответственности.

Взгляд властителя, как всегда проницательный и быстрый, скользнул по лицу капитана. Зирду Прон имел врождённое свойство угадывать мысли и молниеносно переключаться. Он уже заметил, что капитан занят некими размышлениями, не решаясь их высказать.

— Действительно. Вы здесь. И я здесь, — развёл руками властитель, улыбнувшись, — мы оба здесь, летим неведомо куда! Но почему… никто не ответит?

— Есть люди, которым можно верить на уровне инстинкта, — сказал капитан, — простите, но я знаю, что есть люди, которые поступают не как многие. Тоесть, совершают поступки, не задумываясь о личной выгоде.

— Вы раскаиваетесь, что не поверили ей, — произнёс властитель, безразлично оглядев свои отполированные ногти, — не слишком ли поздно?

Капитан и властитель достигли центрального отсека. Затем, кратко в деловом тоне обсудили детали дальнейшего полёта, показатели систем и расстались.

Когда капитан удалился, Зирду Прон прошёл в свои комфортабельные, просторные апартаменты и принял полулежащее положение. Но он не был спокоен. Он нервно ёрзал на мягком, массажном кресле. Ему не хотелось никого видеть. Он не желал, чтобы кто-либо заметил его волнение. С ним что-то происходило, он ощущал. Нет, внешне властитель был прежним, но внутри…

Ему вдруг представилось человечество в виде копошащихся червей в яблоке. И он подумал, что его свита, как слепые черви ползёт от одного яблока к другому, в надежде, что новый плод окажется слаще. Ползёт вслепую, совершенно не подозревая, что твориться на соседних ветках.

— Червоточина! — выругался властитель, опять заёрзав в кресле.

Вошла совсем молоденькая космодресса в коротеньком синем платье униформы.

— Прошу, ваш кофе со сливками, — улыбнулась, зардевшись, космодресса, — свежая выпечка с охлаждённой клубникой, всё как вы любите, приятного аппетита.

— Пошла вон! — закричал властитель и выбил ботинком из её рук поднос.

Чашка треснула об пол, кофе разлилось, крышка загремела, а пышки и клубника покатились под ложе. Космодресса, утирая слёзы, поспешно выскочила из апартаментов. Зирду Прон яростно раздавил, не успевшую скрыться от его гнева, ягоду и устало опустился на место.

Властителя не покидало чувство язвительной досады. Его переполняли горестные чувства. Почему он не радуется, что всё закончилось благополучно? Почему он не доволен? Волнует ли его, что врачи нашли Никитину совершенно здоровой, в здравом уме? Но имел ли это значение? Какая теперь разница существовал или не существовал метеорит, если от него ничего не осталось!?

Властитель пытался прощупать исток раздражения. Он ощущал, как смертельный яд проникает в его вены, растекается по организму и отравляет ему мозг.

Его всё несказанно раздражало. И особенно мысль, что Земля преспокойно продолжает наслаждаться дарами бытия, в очередной раз взяв реванш у злой судьбы со времён динозавров!

Он стал историей на Земле. Он великий фараон, которого погребли под толстым слоем песка. Триумф и забвение! Ладья отправлена в долгий путь. Но солнце закатилось и траур закончился. И праздник в честь нового восходящего солнца и нового властителя, уже загремел с небывалой мощью. Что поделать!? Великий фараон спасался бегством! Но по нелепому стечению обстоятельств, со старым дворцом и рабами всё обошлось, и теперь рабы, брошенные на произвол судьбы, веселятся и потрошат его «усадьбу», а он сам страдает от клаустрофобии где-то в чёрной пустыне как изгой.

Сначала Зирду Прон решил, что его мучают отголоски совести. Неужели он переживает, что его деяния осудят, а его имя осквернят. Нет. Его не волновало то, что случится после него.

Ненависть! Вот что кипело в его жилах. Плебеи, чьим лающим голосам на заре своего правления он придавал большое значение, шавки, грозящие ему антирейтингом, все те, кто заставил его сдавить горло брату собственными руками, веселятся на его костях! Ненависть по сей день жжёт ему ладони! Он совершил предательство ради карьеры, и теперь он готов мстить им всем, кого давно не боялся, а лишь презирал…

Всем тем, кто продолжает спокойно жить на Земле, думая лишь о сиюминутных потребностях, потребляя и не заботясь о будущем, цапаясь с соседями по мелочам, получая, перетирая сплетни, любя и убивая друг друга ради собственных нужд и удовольствия. Этот метеорит мог стать возмездием… но она…

Внезапно он ощутил, как сильно её ненавидит! Ненавидит до исступления! Это Никитина виновата! Никитина стала катализатором всех его обид и свалившихся на него несчастий!

— Как я мог поверить в эту чушь? — простонал властитель, — куда я лечу? Зачем?!

И здесь обнаружилось нечто более неприятное, чем обида. И смутная тень проникла в его мысли, тень леденящая кровь, теперь он должен опасаться! Теперь Земля ему казалась зловещей! Не зря он ушёл, забрав новейшие политы, забрав лучших инженеров, как чувствовал… его потомки должны успеть окрепнуть на новой планете и возмужать. Им потребуются знания и хорошая подготовка! И ему предстоит со всем этим справляться на необитаемой земле среди кучки недоумённой изнеженной свиты. Вот почему он больше не фараон, а червяк! Ему снова придётся копаться в грязи, пока они будут возводить дворцы и цивилизацию, способную к обороне.