Награда для генерала (СИ) - Обухова Лена - Страница 16

– Как хочешь, эту мне вообще не жалко, бери себе на здоровье. И можешь быть свободен.

Шелтер снова коротко поклонился и направился к выходу. Я слышала, как удаляются его шаги, но продолжала смотреть на место, где он только что стоял. Пока Магистр не пощелкал пальцами у моего лица, выводя из ступора.

– Чего стоим? – насмешливо поинтересовался он и кивнул на двери. – Иди за ним. Ты теперь принадлежишь ему.

Я медленно повернулась вокруг своей оси и на негнущихся ногах последовала за Шелтером, еще не до конца осознавая, что произошло и почему. А главное – хорошо это или плохо?

Капитан Риталь Моран определенно считал, что хорошо. Когда я вышла в коридор вслед за генералом, тот как раз закончил что-то говорить своему адъютанту. На лице молодого военного отражалось удивление, граничащее с шоком. Казалось, его брови сейчас уползут к волосам. Услышав мои шаги, он перевел взгляд на меня и широко улыбнулся.

Генерал Шелтер выглядел куда сдержаннее. То есть на его лице как обычно не отражалось никаких эмоций. Он лишь бросил мне:

– Идем.

Повернулся и размашисто зашагал по коридору, к лестнице. Я медленно двинулась за ним. Вслед за навалившейся апатией меня словно окутало странной дымкой: предметы казались нечеткими, звуки приглушенными, а воздух слишком густым. В нем было почти так же тяжело двигаться, как в воде. И дышать так же трудно.

Я рисковала безнадежно отстать, но на вершине лестницы генерал притормозил. Он не обернулся и не посмотрел на меня, но остановился, держась за перила. Лишь когда я тоже почти доковыляла на высоких каблуках до лестницы, принялся быстро и легко спускаться.

«Да подожди же ты!» – отстраненно подумала я, пытаясь ускориться.

Но это было похоже на дурной сон: как ни старайся, все равно будешь еле шевелиться. Когда я наконец оказалась на первой ступеньке, генерал почти преодолел оба внушительных пролета, торопясь, как сразу стало понятно, к женщине, ждавшей его у подножия лестницы.

– Генерал Шелтер, – протянула она томно, стягивая с рук перчатки. – Как я рада снова вас видеть.

– И я вам рад, госпожа Магистр, – отозвался Шелтер совершенно незнакомым мне тоном. Я бы назвала его… обольстительным?

Генерал тем временем добрался до холла первого этажа, подошел к женщине и почтительно склонился к протянутой руке, касаясь ее губами. Выпрямился, но руку незнакомки удержал в своей. А она шагнула к нему, бесстыдно прижимаясь.

Я медленно спускалась, держась за перила и наблюдая за ними. И чем ближе подходила, тем больше убеждалась, что женщина заметно старше генерала, хоть и выглядит очень хорошо. Просто неприлично хорошо. Шелтер назвал ее «госпожа магистр», но женщины не допускаются в ложи. Даже если владеют магией. У них свои пути: разного рода сестринства. Тогда что значит это обращение?

Госпожа сама подсказала ответ, томно прошептав:

– Я знала, что муж сегодня встречается с тобой, и надеялась увидеть.

В тишине пустого холла – если задуматься, слишком пустого для холла дворца главы государства – ее слова прозвучали очень отчетливо. Значит, «госпожа Магистр» – это жена Великого Магистра? Тогда почему она так беззастенчиво льнет к генералу? Хотя какое мне дело?..

Рука Шелтера легла на бедро женщины, скользнула в быстром ласкающем движении. Генерал наклонился к… магистрессе, и их губы встретились в коротком, но весьма страстном поцелуе. Вот уж правда, не ожидала такого накала от ледяной глыбы в военной форме. Эти двое совершенно не стеснялись моего присутствия и как будто не боялись, что их увидит кто-то еще.

Эмоциональное приветствие длилось всего несколько секунд, после чего магистресса и генерал отшатнулись друг от друга, восстанавливая приличную дистанцию.

– Вы совсем перестали меня навещать, генерал Шелтер, – томный тон с придыханием у женщины никуда не делся. – Я начинаю думать, что моя компания вам наскучила.

– Мне очень жаль, – интонации в голосе генерала тоже оставались весьма чувственными. – Но увы, служба.

– Да, я понимаю, – она вздохнула. – Муж становится все ненасытнее. Вы балуете его своими победами. Но сейчас же у вас отпуск? Может быть, заглянете завтра вечером?

– Я не собираюсь задерживаться в столице, – спокойно возразил генерал. – Завтра еду в имение. Там есть дела, которые требуют моего участия, а у меня всего три недели отпуска.

– Как жаль, – вздохнула магистресса.

И наконец заметила меня, потому что я как раз приблизилась к ним.

– А это у нас кто?

Генерал сделал едва заметное, ленивое движение головой, даже толком не обернулся, но он и так знал, что за его спиной топчусь я.

– Моя награда за последний поход.

Жена Магистра скользнула по мне взглядом и недоверчиво прищурилась.

– Серьезно? Из коллекции?

– Да.

– Он отдал тебе девицу из коллекции? – переспросила магистресса, снова ненадолго забывая о вежливом «вы». – Такую вот сладкую конфетку, даже не попробовав?

Генерал кивнул.

– Что ж, поздравляю, – без особого энтузиазма протянула магистресса, смерив меня еще одним, на этот раз крайне недовольным взглядом. – И теперь лучше понимаю твое желание поскорее уехать в деревню… отдыхать.

Она вдруг снова прильнула к нему, прижалась так тесно, что это выглядело уже непристойно. Я отвернулась: почему-то было неприятно на них смотреть.

– Но все равно, не забывай старых друзей, – тихо, все с тем же придыханием велела она. Не попросила, не предложила – именно велела.

– Никогда, – отозвался генерал, улыбаясь.

«Надо же, умеет улыбаться, оказывается», – подумала я, и тут же задалась вопросом, зачем снова смотрю на них.

На прощание жена Магистра тоже скользнула рукой по бедру генерала, лаская весьма провокационно для высокопоставленной дамы. И медленно направилась к лестнице, демонстративно не посмотрев на меня, когда проходила мимо.

– Хорошо тебе развлечься этой ночью, – пожелала она, не оборачиваясь.

А Шелтер проводил магистрессу взглядом, пока она не скрылась из вида. Только как ни странно, страсти я не заметила. Его взгляд снова стал таким же жестким и холодным, каким был там, на лесной дороге.

– Идем, – снова коротко скомандовал он, устремляясь к выходу.

Очевидно, он считал, что общение со мной не заслуживает ни мягкого, обволакивающего тона, от которого томительно ноет внутри, ни разнообразия слов. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Едва мы вышли на крыльцо, как одна из повозок, стоявших поодаль, тронулась с места и подъехала к нам. С переднего сиденья выскочил возница, но генерал успел шагнуть и открыть заднюю дверцу сам. А потом неожиданно подал мне руку. Все еще чувствуя себя в дурном сне, я протянула ему свою. Он сжал мою ладонь сильными, уверенными пальцами. Такими горячими, по сравнению с моими, что тепло от них пробежало по всей немеющей руке, к самому сердцу.

Я забралась в повозку, а генерал обошел ее, и возница открыл ему дверь с другой стороны. Во дворец мы ехали примерно в такой же, но двум девушкам на заднем сиденье хватало места, чтобы не касаться друг друга. Плечи генерала оказались слишком широки: грубая ткань мундира коснулась моей обнаженной кожи, когда он сел рядом, отчего я снова на секунду задохнулась. Так близко… Совсем как в лесу, когда он нес меня на руках. Понять свои ощущения и реакции на этого мужчину я пока не могла. Словно затруднялась решить: боюсь я его близости или хочу ее.

Шелтер ничего не заметил. Его моя близость определенно не волновала. Он лишь снял фуражку и провел рукой по волосам.

– Куда едем, господин генерал? – поинтересовался возница. Он тоже носил военную форму, но простую, без украшений.

– Домой, Мэл. Домой, – устало выдохнул Шелтер.

И прикрыл глаза. Его тон вновь не был похож ни на что из того, что я слышала раньше.

На этот раз мы ехали дольше. Я успела выровнять сбившееся дыхание, реальность снова стала четче, звуки – громче, внятнее. Мелькающие за окном дома, скверы, памятники, люди начали привлекать мое внимание. Варнай разительно отличался от Оринграда с его узкими улочками, выложенными булыжником, и грубыми, пестрыми коробками домов, в которых не бывало больше двух этажей. Высотой в нашем городе отличался лишь храм Тмара, куда мы все ходили на вечернюю службу каждый десятый день. Он возвышался, красуясь в лучах солнца, над скромными – если не сказать, убогими – хижинами рыбаков и роскошными по нашим меркам домами местных дельцов и знати.