Дерзкая. Трилогия (СИ) - Шитова Наталия - Страница 50

Минут через десять Фелим, подняв голову от жучка и отыскав меня, махнул рукой на раздевалку:

— Мари, поторопи его, пожалуйста, время уже выходит.

Я повесила обратно на подставку переговорную систему и, соскочив с сидения, прошла в раздевалку.

Одер был уже в комбинезоне и возился с застёжкой.

— Фелим торопит, что ты застрял?

Одер пожал плечами:

— Все из рук валится. И вчера, и сегодня. Сам не пойму, что такое. Руки дрожат.

— Не выдумывай, — я подошла к нему и помогла с застёжкой. Полосатый жёлто-коричневый комбинезон ладно сидел на нем. — Вот, всё в лучшем виде. Кажется, принято решение пройти первые три круга на дождевых колёсах.

Одер тряхнул головой, отбрасывая назад светлую чёлку, нетерпеливо сморщился:

— Перестраховщики. Потом терять время на переобувку. Ребята последнее время делают её слишком медленно.

— Всё тебе не так. Не ворчи. Ты стартуешь четвертым. Это совсем неплохо.

— Я не ворчу. Я просто жду, когда ты скажешь мне всё? — он взглянул мне в глаза и отвернулся, надевая перчатки.

— Что я должна сказать?

— С кем ты разговаривала сегодня ночью?

— Ты что, спятил? Это было во сне…

— «Во сне, во сне»! Я только и слышу это!

— Тебе стартовать через десять минут, — я попробовала уйти от неприятного и, самое главное, совершенно бессмысленного разговора, которому, к тому же, в раздевалке было совсем не место.

Одер покачал головой:

— Посмотри, во что ты меня превратила, Мари!

— Что ты ноешь, как капризная баба?! — возмутилась я. И тут же пожалела о своём выпаде. У Одера даже руки опустились, он посмотрел на меня очень странно и сказал:

— Где ты набралась таких выражений, детка?

— Каких, черт возьми, выражений?! Ты замучил меня своими претензиями, но я же не ною! А могла бы! «Что ты говоришь? С кем ты говоришь? Что ты видишь? Что ты слышишь?» Ты мне надоел! Господи, как же ты мне надоел!

Я повернулась, чтобы выйти, но Одер схватил меня. Я резко рванулась и освободилась от его руки:

— Не трогай меня больше своими руками. Никогда! Нигде! Ты понял?!

— Но, Мариэла!.. — Одер развел руками. — Господи, что же это происходит?!

— Я тебе потом объясню.

— Нет, сейчас! — он решительно подступил ко мне.

Я сдерживалась изо всех сил. Но, видимо, что не дано, то не дано. Слишком напряжённые и издёрганные за последние недели нервы не выдержали.

— Хочешь сейчас?! Я скажу. Тебе очень не понравится, но я скажу… Я собираюсь уйти, Одер.

— Что значит «уйти»? Куда?

— От тебя, от всех. Вообще уйти отсюда. Далеко.

— Что ты несёшь? — растерялся Одер. — Я зря обижаюсь на тебя, ты совершенно больна, бедняжка! Ты безумна, девочка…

Он сделал попытку обнять меня, но я ударила его по рукам:

— Ты зря так думаешь!

— Но, Мариэла!..

— Я больше не Мариэла! Ты сам тогда сказал: я совсем другой человек. Я не Мариэла. И у меня другая жизнь. В ней нет тебя. Ты мне в ней не нужен!

Одер побледнел. Он то надевал, то снимал перчатки, нервно теребя их.

— Его зовут Олег? — уточнил он.

— А ты догадлив, оказывается. И не ломай себе голову над тем, откуда он взялся, это бесполезно.

— На это мне наплевать. Мне хотелось бы знать другое, откуда ты взялась такая… — произнёс он и, оттолкнув меня от двери, вышел из раздевалки.

Мне стало гадко и стыдно. Получилось не просто некрасиво, а глупо и мелко. Недостойно. Но что сделано, то сделано. Следующий разговор будет легче и спокойнее. Я искренне собралась провести его именно так.

Когда я выбралась на свой наблюдательный пункт, машины с гонщиками уже стояли на стартовой позиции, с включёнными двигателями. Я поспешно надела наушники.

— Одер, будь полегче с передачами… — произнёс Фелим. Ответа не было.

— Одер, слышишь? — вставил диспетчер. Но Одер молчал. — Виттмар, проснись. Пошёл отсчёт.

Запищал стартовый таймер. Машины рванули с места.

Первые три круга пролетели быстро. После них жучки по очереди стали залезать в боксы на смену шин. Трасса уже была высушена самими машинами, и теперь ничто не должно было сдерживать азартный напор гонки.

Пока жучки переобувались, жёлто-коричневая машина Одера вышла на первую позицию. Наращивая скорость, он бросился в отрыв. Команда недоумевала и неистовствовала. Одер не отвечал на призывы, игнорируя всех, кто к нему обращался, летел и летел вперёд.

— Он что, собрался всю трассу пройти на дождевиках? — недоумевал Фелим.

— Это выйдет ему боком, — сокрушался диспетчер. — Одер, все готово, мы ждём тебя. Подтверди остановку.

— Заткнитесь, — пришёл угрюмый ответ. — Я сам решу, когда заезжать.

Что-то нехорошее шевельнулось у меня в груди. Я поняла, что Одер расстроен, но очень не хотела, чтобы он нарвался из-за этого на неприятности.

Одер намного опередил тех, кто, сменив шины, кинулся за ним в погоню.

— Одер, разрыв тридцать секунд, — предупредил Фелим. — Не дури, Одер. Хватит, заезжай.

Ответа не было. Время шло. Никогда я ещё не видела такого. Никто не решался так гнать на дождевиках.

— Ты надорвёшь движок, парень, — заметил кто-то из инженеров.

— Отрыв тридцать восемь секунд, — следом напомнил Фелим.

— Через два круга встречайте, — коротко отозвался Одер. Я немного перевела дух. Значит, он ещё отдавал себе отчёт в том, что делал.

Бокс ожил, механики заняли свои места. Жёлто-коричневый жучок влетел на разметку и замер. Три секунды. Пять. Восемь… Что-то долго. Тринадцать. Жучок полетел дальше. Ребята утирали пот, переругиваясь друг с другом. Нервозность не проходила.

— Что этот чёртов придурок затеял? — чья-то недоуменная реплика риторически повисла в воздухе.

— Чёртов придурок затеял сделать их всех, — последовал глухой ответ Одера.

Побывав в боксе, он сохранил лидерство. Группа преследователей приблизилась и теперь шла с отрывом в десять секунд, но это тоже было значительное преимущество. Одер, видимо, так не считал. Он набирал обороты. Круговые, попадавшиеся ему на пути, испуганно шарахались к бровке, пропуская бешено несущегося лидера и не желая быть смятыми.

— Кажется, это предел, — услышала я среди прочих возгласов замечание специалиста, что следил по телеметрии за поведением машины. — Он дожал её до упора. Я же говорил: нельзя рвать с места…

— Одер, ты слышишь? — озабоченно спросил Фелим. — Пощади машину, это может плохо кончиться.

— Я слышу, — отозвался Одер по-прежнему ровным голосом.

Он упорно летел вперёд. Но я уже видела, как машина несколько раз «встала», не отреагировав, видимо, на очередное ускорение, которое Одер решил ей придать. Эти едва уловимые глазом дёргания означали, что из машины преждевременно выжаты все соки. Одер все-таки сорвал движок, прорываясь вперёд посуху на дождевиках. Преследователи круг за кругом отыгрывали секунды.

— Одер, отрыв четыре секунды.

— Я вижу, — бесстрастно отозвался он.

Прекратились все разговоры в боксе. Все напряжённо смотрели за отчаянными попытками машины подчиниться неуёмному гонщику. Жучок, идущий вторым, уже перестроился из хвоста в параллельную позицию и наращивал скорость, секунда за секундой подтягиваясь вровень с машиной Одера.

До финиша оставалось семь кругов. Сущий пустяк. Все говорило за то, что Одеру не удержаться. Соперник был уже на полкорпуса впереди…

— Боже, что он делает?! — зазвенел паническим ужасом голос телеметриста.

Жёлто-коричневый жучок почти прыгнул вперёд, оставив позади соперника. Разрыв увеличивался. Два метра между машинами. Три… Пять… Впереди плелся круговой. Одер рванул на обгон, вместо того, чтобы подождать, пока его пропустят…

Все произошло в две секунды. Никто не успел и глазом моргнуть, как весёлый полосатый жучок попал передним колесом на антикрыло кругового и взвился в воздух, завертевшись веретеном… Машина летела по воздуху, задевая за покрытие трассы и высекая снопы искр. Следовавшие за ней жучки кинулись врассыпную, предусмотрительно выскакивая на обочину и врезаясь в резиновые заграждения. Только машина, шедшая второй, не успела никуда свернуть и врезалась в жучок Одера как раз в тот момент, когда взлетевшая машина рухнула посреди трассы. Раздался взрыв, повалил дым, полетели в разные стороны клочки металла…