Кавайная сестрёнка (СИ) - Алмазов Нил - Страница 26

Начать было нелегко, тем более Кристина пристально смотрела на меня и ждала, когда я заговорю. Собрался с духом, ещё раз продумал речь и начал:

— У меня есть проблема, и мне нужно с тобой поговорить об этом. Никому другому рассказать не могу, поэтому и позвал тебя с собой.

— Окей, рассказывай.

Быстро и негромко я пересказал всё от начала до конца: вечеринка, массаж, мастурбация в ванной. Всё в деталях, красках, чтоб точно было понятно.

— Неоднозначная ситуация, — задумалась Кристина. — Говорить с ней об этом, я так понимаю, ты не можешь. Но, судя по тому, что ты рассказал, наверное, и она не ровно к тебе дышит. Мне кажется, просто боится признаться. Хотя лес — идеальное место для этого. Тут никто не услышит и не узнает.

— Да это-то понятно. Мне важно узнать твоё мнение. Вот что делать в такой ситуации?

— Я, конечно, не парень, но попробовала бы на твоём месте её поцеловать. И не так, как ты пытался. К чёрту романтику. Просто взял и сделал, как тебе хочется. Ну вот сам подумай, что изменится, если ты окажешься не прав? Перестанет общаться? Сможет, если она — твоя сестра? Как я поняла, можно потом извиниться, поговорить, чтобы наладить отношения. Но всегда будь осторожен. Мне бы не хотелось терять такого человека, как ты.

— Понимаю. Мне это всё напоминает ходьбу по верёвке над пропастью, но я ничего не могу с этим поделать.

— Так, мы тут уже долго, пора возвращаться. И, пожалуйста, не давай надежду Лилии, раз уж у тебя так всё сложно с сестрой…

— Я и не собирался, но ты же видела, как она ко мне относится. Ничего не обещал, а она прямо, извини меня, вешается.

— Разберёшься, что делать. Не маленький. Моё мнение ты услышал, пойдём обратно.

— Да, спасибо за поддержку. Только никому об этом разговоре, сама понимаешь…

— Конечно, мог бы и не предупреждать.

Когда мы вернулись к девчонкам, они всё так же попивали вино, болтали и смеялись. Чтобы не заподозрили ни в чём лишнем, я специально принёс огромную толстую ветку, которую якобы один не сломал бы. Впрочем, уже на этого особого внимания не обратили. Как только я собрался уйти ещё за запасом дров, сестрёнка подбежала с моим телефоном в руках и сказала, что кто-то звонил — она трубку никогда не брала, если мобильный не её.

По пути в лес я просмотрел пропущенный вызов. Какой-то неизвестный номер, причём красивый, зеркальный. Надо перезвонить, вдруг кто из знакомых обзавёлся новым номером.

Трубку взяли почти моментально. Звук гудка оборвался на половине, и в динамике прозвучал строгий мужской голос:

— Здравствуйте, Леонард. Вас беспокоит Федеральная Служба Контроля Подозрительных Граждан. Вы попали в наш список. Думаю, что можете сейчас поговорить. Я правильно понимаю?

От этих слов внутри похолодело, сердце забилось в бешеном ритме. Полная растерянность и страх. Страх провести оставшуюся жизнь за решёткой. А если они узнали всё, то и жить-то осталось не так долго…

— Ну что же вы молчите? — напомнил о себе сотрудник ФСКПГ.

— Алло, не слышу вас, — бросил я первое, что пришло в голову. — Наверное, со связью проблемы. Перезвоню.

Какое-то время я смотрел на дисплей и поверить не мог, что мне позвонили оттуда. Так, надо что-то срочно решать. Несколько глубоких вдохов, выдохов. Главное — говорить спокойно и уверенно. Перезвонил второй раз.

— Сейчас слышно меня? — уточнил сотрудник.

— Да, вот теперь слышно. Здравствуйте.

— Повторюсь: вас беспокоят из ФСКПГ. Вы в нашем списке подозрительных лиц.

— Это я слышал. Что мне нужно делать?

— Приехать в наш штаб прямо сейчас. Проведём с вами беседу. Возможно, назначим лечение.

Только не это… Лечение? Не чип ли он имел в виду? Тогда я точно пропал…

— Хорошо, приеду, но понадобится время. Я просто сейчас в горах за Блеском. Пока доеду, сами понимаете.

— Мы вас обязательно дождёмся, — прозвучало ехидно из его уст. — Адрес я отправлю вам в сообщении. До свидания, Леонард.

— До свидания.

Он бросил трубку раньше, чем это хотел сделать я. Как они узнали? Где я прокололся? Кристина точно оставляла телефон. Да и не могла она…

Мне пришлось вспомнить весь вчерашний день, но ничего, за что могла бы зацепиться ФСКПГ, не вспомнил. Затем перешёл к следующему дню, а именно — утро. Вот там-то как раз я сам на себя компромат дал. Вот идиот! Сам же говорил Лиане про мастурбацию в ванной, а рядом как раз лежал мой телефон. Надо ж было таким придурком себя выставить, да ещё и внимание привлёк. Только услышали — в этот же день позвонили. Неплохо они работают, неплохо. Зато мне теперь надо как-то отвертеться, если получится.

Во время этих размышлений я понял, почему сестрёнка сказала, что никакой массаж не делала. Да просто она внимательнее меня и прекрасно понимала, что нигде и никогда нельзя говорить о таких вещах открыто. И, конечно, не могла взять и заткнуть меня в начале разговора, иначе заподозрили бы сразу обоих.

Действовать нужно было быстро, поэтому я собрал одну охапку дров и принёс девчонкам. Они обрадовались, что скоро будет шашлык, но мне было некогда развести костёр. В своё оправдание объяснил, что якобы нужно срочно уехать помочь другу, что дело отложить никак нельзя. Лилия с Кристиной отреагировали на это заявление с пониманием, а вот сестрёнка заметно изменилась в лице. Когда я пошёл к машине, она догнала меня.

— Лео, подожди. Надо поговорить.

— Только быстро. Правда, времени очень мало.

Лиана обняла меня крепко и заговорила шёпотом:

— Я догадываюсь, куда ты поедешь сейчас. Мне очень страшно за тебя, но, прости меня, пожалуйста, я не могла тебя остановить утром, просто не могла. — Её голос сорвался, и она тихонько заплакала.

— Ты не виновата, — так же шёпотом успокоил я сестрёнку и погладил по голове. — Не плачь. Всё будет хорошо. Обещаю вернуться к вам, как только всё улажу. Иди к девчонкам, отдыхайте пока без меня.

— Постараюсь. Они не должны меня видеть такой расстроенной.

— Да. Пойдём к машине, дам тебе салфетки.

С великим трудом Лиане удалось успокоиться и утереть слёзы. Она горько улыбнулась, обняла меня снова и сказала, что будет верить в лучшее несмотря ни на что. Я ответил взаимностью, сел за руль и повёл машину в Технодар — адрес, что прислали из ФСКПГ, указывал именно туда, в центр города.

Самое печальное в этом визите — мне совершенно неизвестно, как проходит общение, какие процедуры проводят, как проверяют, каким должно быть моё поведение. И ведь никого из знакомых не заносило к этим опасным ребятам в гости. Спросить, взять совета просто не у кого. Волнение меня точно выдаст, даже приборы вроде полиграфа и его новых моделей не пригодятся.

Когда я проехал Блеск, вспомнил, что Матвей, однокурсник и хороший знакомый, в принципе что-то может знать, потому что одно время он интересовался этой службой. На крайний случай возьму у него какие-нибудь таблетки для успокоения — он в них разбирается и глотает чуть ли не круглые сутки. Матвей объяснял это тем, что проще жить так, чем нервничать из-за ерунды. Вроде это те самые, которые хотят в принудительном порядке заставить всё население употреблять ежедневно. Законы, законы…

С однокурсником я созвонился заранее. Ничего конкретного ему не сказал, просто сообщил, что ненадолго заеду в гости. Он ответил, что дома и будет ждать меня.

Матвей встретил меня радушно, сразу проводил в кухню и сварил кофе. Чтобы не палиться, я попросил у него листок бумаги и написал, что вызвали в ФСКПГ, но причину указывать не стал. Также объяснил, что мне нужны таблетки или хотя бы название, чтобы я купил их сам. Его письменный ответ меня сначала разочаровал, но позже он дал хороший совет: «Блин, Лео, это не поможет. Я там сам не был, но говорят, что при надобности проверяют всё, абсолютно всё. Утаить от них что-то — нереально. А если ещё и перед визитом к ним ты употребишь успокоительное, то тебя заподозрят даже в том, чего ты не делал. Так что плохая идея. Я могу тебе посоветовать только держать себя в руках, тем более если ты не особо накосячил. Просто внуши себе, что ты прав, что ты ничего не нарушил. Проще говоря, обмани сам себя, чтобы обмануть их. Это должно сработать, я думаю. И следи за словами. Недаром мы на филфаке учимся». В конце текста Матвей нарисовал подмигивающий смайлик. А он прав. Это, пожалуй, единственный способ, но чувство постоянного страха не давало покоя.