Чиновник для особых поручений - Каменская Вера - Страница 41

— Да я не в претензии, — пожал плечами Стас. — Разрешите идти, господин подполковник?

— Идите, капитан. Сергей Мефодьевич, проводите и представьте роте.

— Слушаюсь, — козырнул тот.

На рассвете седьмого августа германцы снова атаковали. Едва только рассвело, как немецкая артиллерия снова начала утюжить русские позиции. За какой-то час после начала немецкой артподготовки Стас успел наполовину оглохнуть, земля скрипела на зубах, в ушах стоял набатный звон.

«Похоже, всё-таки контузило» — он поморщился, зверски болела голова.

Сзади послышался шорох. Стас резко развернулся. В траншею соскользнул капитан Мельников, грязный и закопченный, как трубочист. Опер мельком подумал, что, наверное, и сам выглядит не лучше.

— Здравствуйте, Станислав Юрьевич, как ночевали?

— Спасибо, Сергей Мефодьевич, — в тон ему отозвался Стас. — Вашими молитвами.

— Моими вряд ли, — усмехнулся тот. — Я на сегодня этого безобразия не заказывал. А они, пожалуй, сейчас контратаковать начнут. О, точно! Слышите, стихло?

Где-то вдалеке артиллерия продолжала грохотать, но снаряды на позициях больше не рвались.

— Наши, — пояснил Мельников. — Там двадцать девятая дивизия. А здесь, противу нас, вторая германская пехотная дивизия. Ночью разведчики в поиск сходили, разодолжили «языком».

Он не успел договорить, началась контратака. Потом Стас не смог восстановить целой картины, в памяти остались какие-то обрывки событий. Их дивизии, которая находилась на самом острие удара, досталось больше всех. Вторая германская пехотная дивизия атаковала их во фронт, а первая, как он узнал уже потом, напала на южный фланг дивизии.

Несмотря на то, что соседняя двадцать девятая пехотная «отработала» дивизию Бродрюка так, что вместо атаки они стали отходить, местами даже в полном беспорядке, на их участке германцы дрались ожесточённо. Но всё было тщетно. Не помогла даже предпринятая с тыла атака первой кавалерийской дивизии. После ожесточённого боя её отбросили с большими потерями и в сильном расстройстве на восток. В итоге германские войска были настолько истощены, что остановились в районе Бракупёнен[50] и не имели сил продолжать преследование первой армии. Но и от дивизии, в которой, волею судеб, оказался Стас, осталось всего-ничего[51].

И вот они спокойно пили кофе в ресторане. Контузия оказалась лёгкой, головная боль почти отпустила. Стасу неожиданно стало весело.

— Ты чего? — оторвавшись от эклера, уставился на него Иван.

— Да, так, вспомнил, как мы Ренненкампфа подгоняли.

Исаев с Вернером хмыкнули. Такое, действительно, не забудешь. В точности, как в сказке «про Машеньку и медведя» — «Не садитесь на пенёк, Ваше Высокопревосходительство.».

Та памятная днёвка, из-за которой была упущена инициатива, не состоялась. Едва их личная воздушная разведка доложила Столыпину о том, что отступающих немцев никто и не думает преследовать, как тут же генерал-фельдмаршал насел на Жилинского. Ещё в самом начале, когда их отдел только был создан, Пётр Аркадьевич «выбил» самолёт с пилотом. Поручик Пименов, прибывший в их распоряжение, был сущей головной болью для всех командиров, но пилотом был «от Бога».

Употребив в беседе с командующим все методы воздействия, вплоть до обещания монаршего гнева, генерал-фельдмаршал убедил-таки Жилинского, что отход немцев за Вислу — не более, чем горячечный бред его штабистов. Дело решили фотографии, сделанные Стасом с воздуха. На них было ясно, как божий день, что немцы и не думают никуда отходить, а напротив, перегруппировываются для встречного удара. Поручик Пименов, и вправду, тип был тот ещё, но летал, как бог, буквально по головам ходил, чтобы Стаса техника не подвела. Итогом этой «баталии» был прямой приказ о преследовании неприятеля 1 — й русской армией.

Как выяснилось, во благо. И теперь армия Ренненкампфа висела на плечах 8-й германской армии, словно бультерьер на преступной ягодице. Так, что, знает история сослагательное наклонение или нет, но тут удалось. Эх, если с «Великим Октябрём» так же управиться. Но Стас трезво полагал, что эта задачка на несколько порядков посложнее.

И кто, действительно, знает, сколько таких «гвоздей» было в истории человечества? О них, в большинстве случаев, можно лишь догадываться, но точно проследить путь от комара, не вовремя укусившего полководца, до стирания с земли целого государства, выше возможностей простого смертного. Ничтожная мышь, попав в огромный сложный механизм, может натворить такого, что не под силу даже слону или носорогу. Перегрызен тонюсенький проводок, ведущий к прибору, на дисплее вышли другие данные, командиром принято неверное решение — и всё, пожалуйте бриться!

Без сомнения, таким фактором явился Стас, испортивший всю обедню германским вооружённым силам вообще, и восьмой армии в частности. И, несмотря на то, что первую армию Ренненкампфа неплохо потрепали у Гумбинена, а второй армии Самсонова немцы устроили настоящую бойню при прохождении дефиле Мазурских озёр, сейчас обе армии дружно штурмовали Кёнигсберг, воинственную столицу Восточной Пруссии.

Небольшой городок Нойхаузен[52] войска XX армейского корпуса взяли почти без боя. И уже неслись по старым улочкам, цокая подковами по брусчатке, гусары и драгуны первой кавалерийской бригады. Неплохо бы, конечно, посидеть в старом немецком кафе, выпить чашку кофе с густыми сливками, но приказ Столыпина обязывал вернуться при первой возможности. Бог его знает, что за срочность, но поручик Пименов со своим «Фарманом» ждал его в Тапиау[53]. К счастью, капитан Мельников, оказавшийся, волею случая, тут же, предложил подвезти на автомашине.

— Полноте, Станислав, не стоит благодарности, — усмехнулся он. — Мне всё равно пред светлы очи начальства пора, а вы в дороге своими прогнозами порадуете. Я заметил, что они у вас довольно точные. Не то вы гадалку под кроватью возите, не то аналитик от Бога.

— Шутите, шутите, — хмыкнул Стас, устраиваясь на пассажирском сиденье видавшей виды Испано-Сюизы. — Как с вопросами приставать, так без всякой иронии, а как отлегло от задницы, можно и позубоскалить.

Автомобиль фыркнул мотором и, управляемый Мельниковым, стал выруливать на шоссе.

— Нет, серьёзно, — без улыбки продолжил капитан. — Я через вас, Станислав, в корне мнение о вашем отделе изменил. Поначалу думал — сделали синекуру для штатских хлыщей. Теперь вижу, что ошибался.

Дорога шла параллельно железнодорожному полотну, то придвигаясь к нему вплотную, то отдаляясь за пределы видимости.

— А вы дорогу хорошо знаете? — поинтересовался Стас.

Ему, честно говоря, очень не хотелось блуждать лишние часы. И ещё меньше — нарваться на германцев.

— Не беспокойтесь, — мотнул головой Мельников. — У меня хорошая карта. Вёрст десять в сторону Лабиау[54], потом направо. Если без приключений, часа через два — два с половиной будем на месте.

— Сплюньте, — буркнул Стас.

Уж он-то хорошо знал: хочешь насмешить Всевышнего, поделись с ним своими планами. Дорога в две полосы шла между двумя рядами деревьев, которые, словно верстовые столбы, были аккуратно помечены белой краской. В прошлой жизни ему приходилось быть тут в командировке — этапировали из города Зеленоградска одного «гастролёра». Калининградские коллеги рассказали ему, что эти деревья местные называют «последними солдатами вермахта» из-за той обильной жатвы покойников, которые они ежегодно собирают в ДТП.