Матушка для полуночника (СИ) - "ЛуКа" - Страница 12

Церберы устроили моего гостя на железном, прикованном к каменному полу стуле. Руки и ноги стиснуты железными браслетами. Под потолком соответствующая, угрожающая панорама с клетками со скелетами, подвешенными на крюках пыточными инструментами, сами крюки с засохшей на них кровью. Необходимый и правдоподобный антураж, для того чтобы помочь преступникам заговорить быстрее. К этому я добавил и свою вампирскую сущность. От меня шла энергия смерти и страха, я видел, как дрожат пальцы преступника, как на его шее бьется жилка, чувствовал этот смрадный аромат немытого, полного страха тела, трепещущего передо мной, как гулко в его груди бьется сердце.

— Тебе меня не напугать упырь. Видал я таких как ты, — он храбрился, я видел это по его кривой улыбке, неровным, желтым зубам, кто в здравом уме захочет купить хоть что-нибудь у этого пучеглазого уродца в драной одежде.

Перед моим приходом его хорошо потрепали, пройдясь плеткой с железными наконечниками, но не стали украшать физиономию. Я знал этого типа, он много раз вращался среди другого преступного общества Гиены. Потом надолго куда-то пропал, как оказалось, ушел в техно мир, где решил, что вытворяя противозаконные делишки — его никто не поймает. Ведь по большей части, все преступления происходили в магическом мире. Король Турзо поручил хозяйке и нам — церберам выполнять всю грязную работу.

— Не напугать, говоришь… — я неторопливо прошелся вокруг него заложив руки за спину. Как учитель, перед которым сидит нерадивый студент. За воротом его рубахи, я увидел цепочку и кончиком ногтя вытащил амулет. Усмешка тронула мои губы, как все просто. Артефакт иллюзии — он представлялся покупателям в любом облике и продавал товар.

Я встал напротив него, сжал его запястья и заглянул в глаза — гипнотизируя вампирским зрением. Те, кто думает, что вампиры могут читать мысли — ошибаются. Это по силам только Всевышнему. Но мы и без этого, умеем развязывать языки.

— Как артефакты попали к тебе? — тихо спросил я.

Железные браслеты впились в руки преступника, оставляя на коже алые следы. Он боролся с моим гипнозом, его лицо покраснело, зубы стиснуты, дыхание затруднено.

— Мне… их отдали, — процедил он.

— Кто отдал?

— Он не представился.

— Он принес их из магического мира?

— Да.

— Таких мелких продавцов как ты много?

— Я не знаю. Мне всегда отдавали артефакты, говорили куда идти, и кому продать, были согласованные списки покупателей.

— Ты был в провинциальных городах?

Он кивнул, с каждым вопросом белки его глазах наполнялись лопнувшими сосудами. Очень скоро, от напряжения его мозг может не выдержать. Но мне нужно было знать то, чего я не знал.

— В Москве, в антикварной лавке рядом с которой мы тебя поймали, ты бывал там?

— Н-нет… умоляю, — он закашлял кровью.

— Кто твой хозяин?

Окровавленным ртом, он улыбнулся мне и ответил:

— С чего ты взял что это он?

Я закрыл глаза. Гипноз спал с преступника, и он провалился в забытье.

«Значит не он был в антикварной лавке, а другой из продавцов или же их главный. Стоит тщательно проверить Аглаю, на нее могли повлиять, подкинуть безобидный артефакт, с помощью которого человечкой будут управлять, как марионеткой».

Возможно я был излишне подозрителен к помощнице Арины, но годы службы научили меня — не доверять никому, особенно тем, кто выглядит таким невинным и незаметным.

«Как там сказал Руслан… Она похорошела?», — я позвонил в колокольчик и в пыточную вошли двое охранников.

— Унесите это в камеру, — мужчины кивнули и щелкнув замками на стуле, поволокли «шестерку» за собой. — Весь пол испачкал своей грязной кровью, — ни один уважающий себя вампир, будучи сильно голоден не стал бы пить кровь такой падали. По части жизненно важного напитка — мы были гурманами и отличались чистоплотностью.

В пору юности, когда я только учился охотиться, то мог наследить, но моя мать прекрасно меня вымуштровала. Особенно против моей воли. Она наглядно показывала мне, как правильно нужно питаться от человека — при этом держа в своих белоснежных как снег руках молоденькую служанку и нежно скользя по ее тонкой шейке язычком, гипнотизируя вампирским взглядом, улыбкой, а затем осторожно прокусывая плоть и напиваясь вдоволь. Затем шла демонстрация того, как этого делать не следовало — разрывая какого-нибудь подвернувшегося под руку слугу или глупца, посмевшего заявиться в ее владения и устроить там охоту, чтобы прокормить свою голодающую семью или нажиться за счет охотничьих угодий графини Батори. Она преследовала его, загоняя в угол как кролика и разрывала на части. После подобной охоты — ее бархатное платье, насквозь пропитывалось кровью. Несчастные служанки натирали себе кровавые мозоли, пытаясь отстирать дорогие наряды своей госпожи. Искалывали себе пальцы, очищая необыкновенные украшения с драгоценными камнями изготовленные по специальному заказу старым ювелиром. Все украшения, были сплошь истыканы острыми иглами, которые ничуть не ранили матушку и которые она умело использовала, мучая жертву, чтобы добиться от нее как можно больше крови из разных мест. У нее были кольца-когти, которые она надевала поверх своих собственных крепких и длинных ногтей. Я удивлялся, к чему ей это? А она смеялась, обмахиваясь веером и говорила, что лучшие друзья женщин — бриллианты и украшения. Как можно не любить кольца, особенно такие, как у нее.

Раньше, мне претила вонь темниц и пыточных, но со временем, я привык к этому запаху бойни. Аромату горячей крови, разложению, кускам плоти под ногами. Некоторым церберам доставляло большое удовольствие, после пыток, скармливать остатки преступника — нашим гончим. Этим огромным, двухголовым псинам, которых мы держали рядом с подземными вулканами из которых и рождались наши питомцы.

Здесь в Гиене, я уверовал в существование абсолютного зла.

«Не стоит более задерживаться. Необходимо вернуться в техномир и присмотреться к Аглае, а также клиентам антикварной лавки. Возможно преступник снова объявится».

Арина.

Целую неделю я разрывалась между домом и работой. В антикварную лавку как раз доставили товар, и мы с помощницей — Аглаей, дружно взялись его распределять, периодически прикрикивая на грузчиков.

— Это вам не мешки с соломой! Да осторожнее же! — в который раз повторяла я с содроганием слыша, с каким звяканьем мужчины ставят товар на асфальт. Машина заехала во внутренний двор и мы по очереди, как ручеек из пяти человек заносили то или иное произведение искусства на склад в лавку. Рядом с выходом стояли два амбала, нанятых мною в агентстве по безопасности.

Когда все было завершено, и мы с Аглаей остались вдвоем, то принялись разбирать этот завал. В одну кучу летела оберточная бумага и пустые коробки, а в другую отставлялись предметы декора, половину из которых мы оттащим в галерею, чтобы освободить здесь место.

Иногда я задумывалась, а не распродать ли поскорее весь товар и просто сдавать два помещения в аренду. Получать за это деньги и бездельничать? Нет, мне это не подходило. Я обожала свою работу, любила прикасаться к старине, впитавшей в себя пройденное время, прошлые жизни своих старых хозяев, чтобы перейти в надежные руки новых.

Аглаю я взяла на работу по чистой случайности. Когда была последней посетительницей в музее Пушкина. На выходе, я услышала переругивание женских голосов, один из которых был писклявый. Аглая стояла в истоптанных туфлях, растянутом свитере и с картонной коробкой из которой торчали ее вещи. Девушку уволили. Как она потом мне рассказала, ее начальница пристроила на ее место свою племянницу без опыта работы. А что Аглая? Она еще найдет себе работу. С ее-то двумя высшими, почти семью годами стажа в должности эксперта по истерическим ценностям. Такой кадр я пропустить и отпустить не могла.

Как только перед носом несчастной, заплаканной Аглаи закрыли двери музея, я подошла к девушке.

— Добрый вечер. Я стала невольной свидетельницей вашего инцидента. Вы эксперт?