Антуриум (СИ) - Краузе Рина - Страница 28

Постаравшись взять себя в руки, девушка поднялась на ноги. Она недоверчиво подошла к большому зеркалу, глядя в отражение. Келли не узнавала в нем себя. На голове по прежнему были темно-каштановые волосы с едва заметно отросшими корнями, на веках оставались нарощенные ресницы, зрительно увеличивающие глаза. Она была в той же одежде, в которой ее похитили. Только она болталась на ней как на вешалке и, казалось, стала на пару размеров больше.

Девушка глубоко вздохнула, прикрыв глаза и собираясь с мыслями. Она задрала рукав футболки. Там, где раньше был грубый шов от пулевого ранения, теперь был аккуратный тоненький слабо заметный шрамик. Она посмотрела на руки. Отметины от пыток были еле различимы. Чтобы убедиться окончательно, оставался последний способ. Она рывком стянула рукав футболки и повернулась к зеркалу спиной. На лопатке по прежнему красовалось тату с цветком антуриума и римской цифрой пять. Келли провела по ней ладонью, в надежде, что это чья-то злая шутка и она сотрется. Но татуировка по прежнему никуда не делась. Келли потерянно осела на пол, глухо заплакав. Ей это не привиделось. Ничего не привиделось, все было реально. Ее мучили, пытали, унижали, насиловали. А сейчас просто вернули туда, откуда взяли, как наскучившую игрушку. И ей теперь с этим нужно было как-то жить дальше. Но в душе была только боль и пустота. Она прислонилась спиной к зеркалу и просто смотрела в пол, не зная что делать. Время тянулось невыносимо медленно. Вокруг ничего не происходило.

Взяв себя в руки, она снова поднялась на ноги, нашла пульт от телевизора и включила его. С экрана весело болтал ведущий прогноза погоды. Келли с ужасом посмотрела на указанную дату. По ее грубым подсчетам она потеряла еще месяц. Ей было сложно оценить, сколько именно ее мучили. Но даже так, похитили ее почти два месяца назад. И если они издевались над ней, как и обещали, три недели, то еще месяц просто исчез из ее жизни. Это объясняло зажившие раны и почти восстановившиеся ногти на левой руке. Девушка ошарашено села на кровать. Немного посидев, она дотянулась до мобильника, лежавшего на тумбочке под тонким слоем пыли. Он был разряжен и отказывался включаться. Она достала шнур и поставила телефон на зарядку.

Только сейчас Келли заметила ноющее чувство в желудке. Живот сводило от голода. Она нехотя поплелась на кухню. Стоило открыть холодильник, как запах тухлой еды разнесся по квартире. Девушка поморщилась и закрыла дверь обратно.

Келли легла на кровати, раскинув руки в стороны, и уставилась в потолок в ожидании, пока зарядится телефон, и она сможет заказать пиццу. Через некоторое время мобильник весело зажужжал, сообщая хозяйке, что достаточно заряжен, чтобы работать. Девушка подползла к нему, дабы не отключать от сети и нажала на кнопку. Стоило телефону включиться, как один за другим сразу же посыпались сообщения о пропущенных звонках и прочей неважной ерунде. Келли отложила аппарат в сторону и снова раскинулась на кровати в ожидании, пока тот перестанет, наконец, вибрировать. Как только это случилось, она взяла мобильник в руки, зашла на сайт любимой пиццерии и сделала онлайн заказ. Через несколько минут снова раздалась вибрация и Келли подняла аппарат в надежде, что пришла информация о времени доставки пиццы. Она не задумываясь открыла смс.

Сообщение извещало вовсе не о еде. Оно информировало о том, что на ее счет поступил перевод на шестизначную сумму. Там же была ссылка на транзакцию. Келли перешла по ней. Там прилагались сканы нотариально заверенного завещания от несуществующего двоюродного дяди Вернона из Коннектикута и акта перевода средств. «Десять процентов…» — произнеся это вслух, Келли отложила телефон в сторону и снова безразлично уставилась в потолок.

Но когда раздался стук в дверь, девушка подскочила на кровати и инстинктивно свалилась с нее, прячась за высоким матрасом. Стук раздался снова и сердце ёкнуло до боли в груди. Она судорожно вздохнула, пытаясь прогнать навалившуюся панику.

— Здравствуйте! Вы дома? Доставка пиццы!

Келли неуверенно поднялась и тихо, стараясь не издавать ни звука, подошла к двери. Она выглянула в глазок. Молодой парень в нелепой фирменной кепке стоял под дверью, беззвучно подпевая музыке в гарнитуре. Девчонку вдруг охватил ужас, с глаз беспричинно потекли слезы. Она поняла, что не может открыть ему дверь. А вдруг он один из них, и когда она откроет ему, он схватит ее… Девушка обреченно ударилась в дверь лбом, беззвучно рыдая, чем привлекла внимание курьера.

— Вы пиццу заказывали?

— Оставь там! — Келли еле выдавила из себя слова дрожащим голосом.

— А деньги? — парень возмущенно уставился на дверь, пытаясь заглянуть в глазок.

— Какие деньги? Я все оплатила по карте!

— А чаевые?

Келли повернулась к двери спиной и прислонившись к ней, медленно осела на пол, не в силах сдержать истерику. Парень, не дождавшись ответа и поняв, что денег не будет, демонстративно уронил коробку с едой на пол и, фыркнув «Сука», ушел. Девушка прождала не меньше десяти минут, прежде чем открыть дверь и быстро затащить коробку в квартиру, не вставая при этом с колен. Келли накрывала жуткая паранойя. Ей вдруг показалось, что она одна против целого мира и все люди в нем враги. Они все опасны и хотят причинить ей боль. И от осознания своей беспомощности она снова разрыдалась в голос.

Так прошел день, а за ним следующий, еще один, неделя, две… Келли слонялась по квартире растрепанная, грязная. Интерьер вокруг обрастал стопками пустых коробок из-под пиццы и упаковками из доставки китайского ресторана. Она не выходила в соц. сети, не отвечала на звонки. Она даже не открывала окно, оно было плотно занавешено сутки напролет. Девушка лишь изредка выглядывала наружу через маленькую щель. Если бы она смотрела телевизор, то возможно бы узнала, что один из ее мучителей был уже мертв, и ей бы стало легче*. Но радостные рожи на экране вызывали у нее лишь отвращение, и она перестала пытаться на них смотреть уже на второй день. Курьеры, таскающие ей еду, уже даже не стучали, просто оставляли коробки под дверью.

Однажды телефон вновь завибрировал. Келли даже не включала на нем звук, чтобы каждый раз не замирать в ужасе, испугавшись резкого шума. Она посмотрела на экран и решила все же ответить. В трубке раздался взволнованный женский голос.

— Келли? Наконец-то я дозвонилась! Куда ты пропала?

— Мама… — девушка устало вздохнула, услышав родной голос.

— Где ты? Ты все еще в Европе?

— Нет, я дома. — Келли отвечала тихо и бессильно, без каких-либо эмоций.

— Тебе звонил какой-то молодой человек, сказал, что не может тебя найти, спрашивал…

Келли не дала матери договорить, перебив ее:

— В следущий раз просто скажи, что я умерла.

— Да что с тобой? Я же волнуюсь! — Женщина возмущенно выпалила в трубку.

— Ничего мам, все хорошо, я в порядке. Просто не хочу разговаривать.

Келли нажала на сброс, не дав матери возможности ответить. Поговорив с ней она вдруг вспомнила, что в ящике под раковиной стояла большая бутылка домашнего вина, что мать привезла ей в подарок вначале лета. Келли распихала в стороны пакеты с мусором, что стояли возле ящика и вытащила бутыль. Взяв бокал и бутылку она уселась в угол между стеной и тумбой и налила себе красной ароматной жидкости. И после третьего бокала она вдруг осознала, что жива. И внезапно к ней пришло понимание, что она снова была в клетке. Только на этот раз она заперла себя сама, а роль камеры выполняла ее квартира. Ей вдруг стало тяжело дышать. Она бегом вылетела из дома, грохнувшись на колени на сырую от вечерней росы землю. Глухо зарыдав, она сжала пальцами траву давно не стриженного газона и жадно хватала ртом свежий воздух, словно утопающий, которого только вытащили из воды. Она уже и забыла, как пахнет улица. Как приятен прохладный ночной воздух. Как приятно ощущать себя живой.

Придя в себя, Келли поднялась и осмотрелась. На улице было тихо. Свет в окнах соседей, как и в большинстве других домов был выключен. Люди мирно спали. Она укуталась в длинную бесформенную толстовку, прячась от холодного порыва ветра, застегнула молнию, накинула на голову капюшон и пошла вдоль по улице, спрятав руки в карманы.