Из другого теста (СИ) - Сергеева Александра - Страница 8

Облаяв зарвавшуюся ничтожную студенточку, гордая деревенщина снова плюхнулась на живот. Потянулась к позабытой горке. Её подруга также вышла из светской беседы без предупреждения, дабы успеть поймать за руку мухлюющую соперницу. Наруга вздохнула и зашарила взглядом вокруг себя. После каждой медицинской пытки жрать хотелось немилосердно.

— Скажи, что я у тебя великая умница, — потребовала Ракна.

— Величайшая, — охотно подтвердила Наруга и протянула руку к стене: — Обед!

Распахнувшееся окно выплюнуло блиц-пакет. Пайку Ракны, которую та упорно экономила для подруги. Как до сих пор не загнулась, отрывая от дневной нормы добрую половину, Наруга старалась даже не думать. Её шансы загнуться сейчас были значительно выше. Обе это понимали и не видели причин ударяться в нелепые ненужные расшаркивания перед благородством друг друга. Гранка с Бинкой дико сожалели, что их канал распределения благ не стыковался с бандитским. Они не могли поделиться с новой приятельницей — просто свинство!

Сорванный термопредохранитель разогрел пакет в считанные секунды и погас. Наруга вскрыла пакет, вытащила из лотка пластиковую вилку и набила полный рот невероятно вкусными макаронами. Да ещё с мясной стружкой, снятой с неведомо какого животного. Она поспешно жевала и с интересом наблюдала за судьбой других макарон. Неосторожно растревоженная Бинкой горка начала оплывать.

— Всё, — довольно мурлыкнула Гранка и, расслабившись, разлеглась на матраце в привольной позе: — Продула. С тебя две тысячи. Итого будет тридцать восемь.

— У тебя ничо святого, — вздохнула Бинка, также отвалившись от разворошённой кучи. — Пусть меня тока отстегнут! Задушу…

— Ручками своими православными, — закончила Гранка. — Ты не финти. Это тебе не уравнение с двумя переменными. Два и два сложить умеешь.

— Сука! — прошипела огорчённая Бинка и надулась.

— А заодно и синтаксис помножить на пунктуацию, — безжалостно продолжила мучительница. — Не умеешь играть, не берись. А нюни не распускай. Раскисла, будто тебе и вправду есть, чем платить. Крупной и мелкой монетой.

— У вас что, и такие есть? — слегка опешила Ракна.

— Чушь не пори, — отмахнулась Гранка. — И не будь такой гордой. Прям, как червяк, принятый в университет. На разделочный стол в лаборатории. Просто у нас, как запустили двести лет назад программу реанимации родных традиций, так остановиться не могут. Вот народ и свирепствует, сочиняя прибаутки. Не пялься, коровища приблудная. Я не стану объяснять, что это такое.

— Если уж подходить строго, то коровища у нас одна, — хмыкнула Ракна, покачивая правой ногой, закинутой на левое колено. — Вон у Наруги, по крайне мере, есть талия. А ты напоминаешь стог сена, в который навтыкали палок. А сверху украсили кочаном капусты.

— Это в вашей сраной лиге мужики костями пробавляются, — степенно отбрила Бинка, переходя к забаве «обосри ближнего своего». — А наши мужики знают, какова баба, что в самолучшей поре. Не в пример иным дрыщеватым клячам, на каких тока в лесу дремучем и залезешь. Где кроме них и облизнутся-то не на кого.

— Хорош выкаблучиваться, кошка драная, — лениво проворчала Гранка. — Тоже мне краса писанная выискалась. Давай-ка, пошевеливайся. Даю тебе отыграться при форе в десятку.

— Тысяч? — придирчиво уточнила Бинка.

И вновь прилипла к скособоченной пирамидке, ровняя её пальцами, как положено.

— Километров, — хмыкнула подруга. — Матрас-то под пузо подтяни, недотёпа. Вляпаешься в защиту, опять будешь визжать, как полоумная. Все бирюльки забрызгаешь.

От скуки Ракна была не прочь ещё позадирать языкатую, податливую на подначки Бинку. Но воровки вновь начисто позабыли об окружающих, погрузившись в свое захватывающее тупое развлечение. Тогда, наконец-то, она обратила внимание на пятую соседку, подсунутую им вчера вечером. Невысокая — типичный норм с планет околоземной гравитации — рыжеволосая зеленоглазая милашка Юлька сидела у противоположной стены, поджав колени. Эта соплячка с личиком наивной прелестницы занималась самым невинным среди прочих соседок ремеслом. Корча из себя шлюху на задворках торгового космопорта, зазывала к себе всяких похотливых уродов. Затем опаивала их и грабила — древнейшее из преступных женских ремёсел. Даже странно, что оно выжило среди прочих более продвинутых идей.

Грабила девчонка, понятно, не сама — не с её мозгами взламывать днк-чипы. Да и утилизировать обобранных приконченных лохов не женское занятие. Во всяком случае, не для таких малахольных цыпочек — невольно покосилась Ракна на задремавшую подругу. Да, рыжая влипла серьёзно. И кто её так умудрился обработать, чтоб затянуть в гиблое дело? Малые дети знают, что махинаторы с днк-чипами попадаются влёт. Это предприятие-однодневка. Хапнул добычу и беги со всех ног. Причём, подальше от планеты, покуда тебя не достали. А за приятелями этой куколки — как проболтались надзиратели — числятся аж четыре дела. Сильны прохвосты! Талантливые ребята. Жаль, что сдохнут. Хотя по всем планетам бродят байки о таких вот гениях, проштрафившихся перед лигами. Дескать, их законные наказания загоняют не в тюрьму, а в вечную кабалу. Похоже на правду. Гении обходятся дорого, а гении-рабы просто оглушительная халява. Жаль ребят. Что бы там с тобой по жизни не стряслось, хуже рабства ничего нет. И быть не может — твёрдо верила искушенная в этом деле Ракна.

Но рыженькой Юльке, по всей видимости, так не казалось. Девчонка влипла в более драматичную историю. Будь за ней одна подобная шалость, отправили бы шалунью отбывать срок в публичном доме на руднике. Расплатилась бы с лигой, и гуляй себе с чистой совестью и половой инвалидностью. А четыре шалости — крышка девчонке. Сейчас она в любое рабство побежала бы вприпрыжку. Да ещё и руки бы целовала тем, кто ждёт её там — не дождётся. Хотя, признаться, девчонка — не простое мясо. Трусит отчаянно! Но изо всех сил пытается сохранить лицо в столь достойной компании.

— Не кисни, Рыжик, — добродушно бросила Ракна, когда их взгляды встретились.

Юлька честно постаралась изобразить бесшабашную усмешку, жалобно хлопая ресницами.

— Больно не будет, — пообещала ей азиатка. — Одна инъекция хлопот. С жадностью ты, конечно, переборщила. Не соскочила после первого клиента. Сейчас отправили бы тебя куда-нибудь на рудник. Поублажала бы скотов…

— Я не шлюха! — вскинулась девчонка. — Лучше зарезаться, чем со всяким дерьмом…

— Ножа нет. Жаль, что я в клетке. А то могла бы тебя задушить, — ласково покручинилась Ракна. — Быстро и аккуратно.

Проснувшаяся Наруга поморщилась. Шлёпнула себя по ляжке, дескать, не дразни девку. Не то, чтобы рыжая ей симпатична, но в минуты отвратного отходняка подругу раздражало всё. Вплоть до погоды на другом конце галактики. И веселье других — когда ей так тошно — вызывало неописуемое желание своротить кому-нибудь рыло набок.

— Не нуди, — досадливо отмахнулась Ракна. — С тобой даже подыхать скучно. Корчишься себе, вот и корчись. А я свою стервозность повеселю на своё усмотрение.

Пострадавшая сторона пошевелила челюстями, словно собирая в один смачный плевок всю свою желчь — мышцы от лекарств мерзко сводило. Наконец, Наруга раздвинула деревянные губы и от души выдохнула из самых своих глубин:

— Су-ука.

— Пить хочешь, — сочувственно определила Ракна, взяла контейнер с водой и предложила: — Давай помогу.

Наруга отрицательно качнула головой. Вздохнула и осторожно сдвинулась с места в сторону собственного контейнера. Тот был пуст, но надежда на последний притаившийся на дне глоток неистребима, как людская жадность. Помочь подруга, конечно может. Швырнёт ей контейнер прямо под нос. Ну, повисит с полчасика на стене — невелико наказание. Только вот потом будет подыхать без воды, а с неё достаточно жертв во имя дружбы. Итак ведёт полуголодное существование…

— Связь! — потребовала Ракна у стены и заорала во всю глотку: — Эй, вы там! Говнюки! Воды заключённому!

— Заткни хайло, кобыла! — для начала недобро посоветовала стена, но на всякий случай уточнила: — Чо надо, шалава?