Выбери любимый жанр

Чужая жизнь (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 16


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

16

В общем жизнь детей была не райская. Хотя отец всё делал для них. Наята сразу поверила, что я не Берта. Я была на седьмом небе от счастья. Мы так весело провели время, что об ужине и не вспомнили, пока мажордом ши Ветан с поклоном не позвал в столовую, где нас уже ждал Алиас. Дети радостно побежали вперёд, но Эльза вспомнила обо мне. Вернулась и за руку потянула за собой. Генри уже не кричал на неё, но внимательно следил за мной. Ужин прошёл на удивление хорошо.

Алиас тоже часто улыбался, общаясь с детьми, и меня вовлекли в разговор. Завтра мы собрались в парк развлечений. После ужина я пошла с Эльзой укладывать спать кукол. Уже через час я и самой хозяйке комнаты подтыкала одеяло и читала сказку на ночь об Оле Лукойе. Тихий скрип двери прозвучал в тишине очень отчётливо. Мы с Эльзой напряжённо переглянулись, но рассмеялись, когда в проёме появилась макушка Генри. Я махнула ему рукой, и мальчик гордо прошествовал до кровати, а затем, ругался с Эльзой, которая не хотела с ним делиться ни одеялом, ни мной и пыталась его выгнать. Но я, хоть и с трудом, усмирила гнев девчушки. Близнецы лежали и ждали сказку. Я начала читать с самого начала. Через час в горле пересохло, а дети только дремали. Книга закончилась, я взяла другую сказку, братьев Гримм. Ещё через час я сама зевала, а Генри не спал.

— Ты не мама, — тихо шепнул он.

Я улыбнулась и кивнула.

— Я твоя тётя Кэйт. Мы с мамой, как вы с Эльзой, родились вместе и похожи как две капли воды. А ваш папа не верит, — пожаловалась я ребёнку.

— Папа хороший. Не кричи на него, — строго приказал мальчик.

— А как не кричать, если не верит мне? Я же правду говорю! — возмутилась, а потом спохватилась. — Ты что подслушивал?

— Он хороший, — повторил мальчик, проигнорировав мой вопрос, а я потянулась к нему и погладила по волосам. Он прикрыл глаза и уснул!

Я ещё посидела, сложив руки на кровати и положив на них голову. Какие они ангелочки. Белые кудряшки, носики-кнопочки и алые губы. Мы когда-то с Бертой были такими же. Мама любила нас наряжать в короткие платья с воланами. У нас тоже были кудряшки. Жаль, смерть разлучила нас с ними очень рано. А потом родная тётка выставила из жилблока, сдав нас в интернат. Тогда Берту как подменили. Она изменилась резко. Я даже не успела понять, когда. Просто однажды проснулась не Берта, а бес в её теле.

Я пыталась образумить её, а она злилась. Солёные капли текли по щекам, я всхлипнула. Почему она изменилась? Мы же были так дружны в детстве. Я вспоминала и смотрела на племяшей. Только бы они не ссорились, как мы с сестрой.

Курносые носики. Я мечтала о детях, но боялась сблизиться с мужчинами. Страх преследовал меня. Даже держа букет невесты перед алтарём, стоя рядом с Альфредом, я пыталась побороть свой страх. Успокаивала себя тем, что у меня будут дети. Только ради них я готова была потерпеть акт близости с мужчиной. Но это всё было до встречи с красноглазым монстром.

Чувство полёта, лёгкий ветерок. А затем спина коснулась прохлады.

— Дорогая, — тихий шёпот.

Я повернулась на бок, подложила руку под подушку. Нежное поглаживание по бёдрам, я сплю, но хочется проснуться. Меня гладят по спине, поднимают руки. Я тяжело вздохнула, уткнулась в тёплую подушку, аромат которой напоминал о манаукце. Веки были такими тяжёлыми, а руки такими ласковыми.

— Кэйт, — тихо позвал знакомый голос. Я замычала. Не хочу просыпаться. Не хочу.

— Кэйт, окрой глазки, — попросил голос из моих кошмаров.

Я постаралась отвернуться от него, но лениво. Ласковые губы хотели заставить меня открыть веки, но я упорно пыталась уснуть покрепче.

В итоге от меня отстали, а я с облегчением вздохнула. Одеяло накрыло плечи, но аромат манаукца продолжал дразнить.

* * *

Я открыла глаза и с трудом сообразила, на ком сплю, затем закрыла глаза и задумалась. Уснула я в спальне Эльзы. Остаётся решить уравнение, как моё тело перенеслось в спальню Алиаса. Пораскинула мозгами, и выходило всё к одному. Голос мне не послышался. Значит, и раздевал меня Тамино, и целовал он. А я, как подлая, крепко уснула и… Прислушалась к своему телу. Кажется, всё спокойно, нигде ничего не ноет.

Я лежала, слушала, как дышал манаукец. К этому можно было привыкнуть. Ощущать тепло обнажённого мужского тела, а он был, как и я, только в трусах, слышать его аромат и млеть. Чувствовать себя кем-то любимой.

Алиас погладил меня по волосам.

— Доброе утро, соня, — тихо позвал он. Я от неожиданности открыла глаза.

Как он узнал, что я не спала? Осторожно подняла лицо. Улыбка у Алиаса была как у кота. Он не просто был счастлив до неприличия, а прямо лучился довольством.

Его ладонь скользнула по моей ноге, которая покоилась на его бедре. Плавно прошлась по ягодице. Я с замиранием сердца неотрывно смотрела в красные глаза и не могла даже пошевелиться. По телу растекалось приятное тепло, волна возбуждения окатила с головой. Длинные пальцы остановились на ягодице, сжали. Чуть сдвинулись, проникая под ткань трусиков. Ахнув, я прильнула к Алиасу, боясь и молясь. Пальцы погрузились в моё лоно. Вторая ладонь запуталась в моих волосах, он притянул меня к себе, заставляя практически распластаться на нём. Поцелуй был, как и прежде, ошеломляющим. Я глухо застонала, когда язык проник в мой рот, а пальцы резко погрузились внутрь.

Крепкий упругий бугор больно впивался в бедро. А когда Алиас легко уложил меня на себя и потёрся пахом, я жалобно застонала. Я не контролировала ничего. Я была в его власти. Даже одуматься не могла.

Но манаукцу нужна была передышка. И пока я переводила дыхание, он приказал:

— Скажи «да».

Я закусила губу. Не могу! Чёрт, я так не могу.

Попыталась скатиться с него. Но меня дёрнули обратно.

— Понятно, — хмуро произнёс и сделал то, чего я хотела. — Ругайся потом, сколько влезет, но у меня крышу сносит, когда ты рядом, обнажённая.

В подтверждение его слов ткань трусиков была нещадно сдвинута в сторону. Я прикрыла глаза, ощущая неспешное проникновение. Такое медленное, осторожное. Большой, горячий. Как и поцелуи — медленные, тягучие. Я обхватила ладонями его лицо, сама впиваясь поцелуем. Его руки помогали проникновению, раздвигая ягодицы. Он не спеша двигал бёдрами, я в такт выгибалась, молча снося порочную пытку. Я готова была разреветься. Мне было так приятно! Каждое движение отзывалось слабостью и удовольствием.

Наши языки сплетались, его руки болезненно сжимали ягодицы, помогая мне двигаться. Соски тёрлись о его грудь, тяжелели. Между ног всё разгоралось от желания. Я сама пыталась задать ритм, но сильные руки вели в этом танце, а мужские бёдра определяли глубину.

— Дорогая, — шепнул Алиас, я взглянула на него. — Ты забыла, как я люблю?

Я недоумённо нахмурилась. Бёдрами он не перестал двигать, поэтому соображала туго.

— Забыла даже это, — с грустью произнёс он и резко сел, крепко обхватывая меня руками. Больно сжал волосы, не давая и шанса отвернуться от него. Язык сминал губы, проникал между ними. А меня насаживал на свою плоть Тамино, не позволяя мне двигаться. Я упиралась руками ему в грудь, под пальцами перекатывались мышцы. А мне было не до этого. Я растворялась в ощущениях, которые дарил Алиас. Он властвовал над моим телом. Я взмывала вверх с помощью сильных пальцев манаукца и падала вниз, задыхаясь, пронзённая крепкой горячей мужской плотью.

— Стони, — приказал Алиас, я попробовала замотать головой, так как не могла и звука произнести. — Стони, — порыкивая, повторил альбинос.

Его поцелуи стали покрывать шею. Я запрокинула голову, с трудом сглатывая. Почему первый раз был таким неудачным у меня? Почему мне сразу не встретился такой любовник? Почему не он лишал меня девственности? Ну почему? Я готова была благодарить этого самодовольного модифицированного, который столько искусен в любви, что совесть не мучается. Сестра была забыта! Забыты запреты и моральные устои. Я хотела дойти до конца с ним. Хотела, чтобы он исполнил все свои обещания.

16
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело