Чужая жизнь (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 57

— Тома, но жена не должна забывать и о муже. Она не должна всю себя посвящать детям. Для этого и существуют няни, — осадил наместник свою жену. Удивленно открыла рот и хотела возмутиться, но Алиас похлопал меня по руке. Я взглянула на него, он качал головой, запрещая вступать в спор. Я тяжело вздохнула под насмешливое высказывание ши Шияна:

— Какой она у тебя стала послушной. Образец для подражания другим женам.

Я опустила глаза в пол, мечтая сказать гадость, но вместо этого терпеливо слушала мужчин, которые общались между собой, словно забывая о своих дамах.

— С вашего позволения мы оставим вас, мне нужно встретиться с партнерами, — попытался улизнуть Тамино, но наместник так просто не сдавался.

— Алиас, хоть на время забудь о работе.

— Никак нельзя, мой янарат. Слишком велики ставки.

Нас отпустили, я кивнула жене наместника, поймала его усмешку, и задумчивые взгляды шияматы и матери Тамино.

— Дорогой, твоя мать с нас глаз не сводит.

— Выжидает момент, чтобы подойти. Будь на чеку, дорогая, — предупредил Тамино, подводя меня к незнакомцу.

Он был обычным манаукцем с седым ершиком на голове, спутница его была яркая блондинка с алыми глазами, которая смотрела на меня, словно я насекомое. Мужчины общались о поставках товара, я переглядывалась с блондинкой и молчала. Если так дело дальше пойдет, я сбегу. Брошу все и пойду домой пешком. Скучно на этом балу. Дискотеки намного ярче и веселее.

Наконец музыканты взялись за инструменты, и первые пары вышли на паркет. Алиас продолжал общаться с мужчиной, которого называл Джохар. Дамочку звали Сонира. Я медленно потягивала игристое вино розового цвета из высоко бокала и не чувствовала его вкуса.

Через полчаса у меня заболели ноги, Алиас усадил меня на стул, сам встал рядом. Сонира нашла себе партнера по танцам и кружилась по залу. Я отказывала всем, кто пытался меня пригласить, хотя я думала, что, заметив суровое лицо Алиаса, смельчаков не найдется. Я заметила, как мать Алиаса манит меня пальцем, и покачала ей головой. Уж точно с ней мне общаться не хотелось. Я дернула Алиаса за полы пиджака и глазами указала на свекровь. Та не стала долго ждать и ломаться. Она не считала выше своего достоинства подойти ко мне.

— Берта, ты невежда. Я сколько буду ждать, когда поздороваешься с шияматой.

— Ши Тамино, я не позволяю своей жене отходить от меня ни на шаг.

— Мальчик мой, она женщина и может сама решать, что ей делать, куда идти и с кем общаться.

— Наши желания с мужем совпадают, — ответила я дамочке, которую мне никто представлять не собирался.

Сразу было видно, что мать с сыном очень похожи друг на друга, и, кажется, ненависть их была взаимна. Хотя может мать и испытывала к нему хоть какие-то чувства, но очень хорошо их скрывала.

— Милочка, шиямата ждать не привыкла. Подними свой тощий зад и иди к ней. Документы готовы, деньги получишь на свой счет сразу, как подпишешь документы. Я встала и прижалась к Алиасу, пораженная злобой которой окатила меня свекровь.

— Какие деньги?

— О, красавица не сказала своему драгоценному, что просит покровительства?

Я переглянулась с Алиасом, он до боли сжал мои плечи.

— Я не…

— Вот значит, как, — прошептал он, — решила продать наших детей. Или только дочь?

— Позвольте уточнить, — обратился ко мне Джохар, — вы хотите попросить покровительства у шияматы.

У меня в голове образовалась каша от посыпавшихся со всех сторон вопросов. Все от меня что-то требовали, но больше оскорбил меня Алиас, я вырвалась и влепила ему пощечину.

— Не смей меня… — вырвалось у меня, но договорить мне не дал Тамино, он обнял меня, прижимая к своей груди.

— Прости дорогая, прости. Я подумал, что ты решила продать наших детей, — шептал Алиас, я пыталась взять себя в руки. Варварство какое-то. Как можно продавать детей!

— Она уже это сделала. Документы готовы. Осталось лишь подписать, — язвила рядом свекровь.

— Я не буду ничего подписывать! — крикнула ей, вырываясь из объятий Тамино. — Не отдам вам ни Эльзу, ни Генри.

— Да что с тобой?! — крикливо возмущалась свекровь. — Ты же сама молила меня договориться с шияматой. Ты же сама озвучила цену.

Меня трясло от унижения. Все смотрели на меня осуждающе, особенно мужчины, и только поддержка Алиаса помогала не свалиться в обморок. Меня обвиняли в торговле детьми. Да как же это? Разве такое возможно?

— Алиас, я бы никогда… — шептала я ему, а он успокаивал, затем обратился к своей верещавшей матери.

— Она уже сказала вам, что не собирается просить покровительства у шияматы. Мы не отдадим вам наших детей.

Я цеплялась за пиджак Тамино и смотрела, как свекровь уходит, ругаясь на неизвестном языке.

— Простите, ши Нитпин, нам надо выйти, — извинился Алиас и повел меня на террасу.

Свежий воздух придал мне сил, и я оттолкнулась от него, замахнулась для очередной оплеухи, но Алиас перехватил мою руку. Я готова была его бить до посинения. Я вырывалась, шипя на него, понимая, что кричать нельзя, нас могут услышать:

— Не смей меня сравнивать с ней! Не смей! Я никогда бы не продала своих детей. Никогда. Как ты мог! Как ты мог такое подумать на меня?

— Дорогая, успокойся. Я просто не ожидал, что ты договаривалась с матерью. Это видимо было до аварии, ты забыла.

Я пнула его в колено.

— Да ничего я не забывала! Алиас, как ты с ней жил? Почему мы такие разные. Почему в ней столько злобы? Собственных детей продать. Уму непостижимо!

Тамино обнял меня со спины и подвёл к перилам, опираясь руками по обе стороны от меня.

— Кэйт, я говорил тебе не вспоминать прошлое, но видимо оно нас не отпустит никогда. Может ты и не договаривалась с матерью. Может это она тебя убедила, а ты согласилась. Она давно требует отдать ей Эльзу.

— Алиас, — я облокотилась о перила, зарываясь руками в волосы, — а Генри. Она бы и его забрала?

— Да, тихо шепнул Тамино, придавливая меня своим весом.

— Я хочу домой. Хочу увидеть детей.

— Постой тут, я быстро, попрощаюсь с янаратом.

Он ушел, а я осталась. Подняла лицо к небу, пытаясь высушить слезы. В каком Аду он живёт? И эта райская жизнь богачей? Не хочу я такую жизнь. Слишком много подводных камней. Слишком многие хотят утянуть кусок побольше.

— Ну, наконец-то ты одна, принцесса, — раздался певучий голос за спиной. — От тебя не было год никаких вестей. Я думал, с тобой что-то произошло. Искал тебя, и каким же для меня стало ударом, когда я узнал об аварии. Говорят, ты потеряла память. Это так, принцесса?

Ко мне шел унжирец. Красные волосы трепал ночной ветер. Тени ложились на утонченном аристократическом лице, но я не видела в нем ничего прекрасного. Кажется, пропавший любовник объявился.

— Привет, Тиола, — отозвалась ему в ответ и заметила, как он расцвел в улыбке.

— О, моя принцесса, я знал, что ты играешь. Хорошо играешь прилежную жену, потерявшую память, — проворковал он, оказываясь слишком близко. У него был цветочный парфюм, который обволакивал меня.

Я поморщилась и отошла на шаг в сторону. Не нравилось мне сладкая улыбочка на смазливом лице. Он ухватился за мою руку и дернул на себя. Я выставила руки, удивленная наглостью. Мне казалось, что он не будет так откровенно меня лапать за зад. Я понимала, что он мне ничего не расскажет про Берту, он сам её ищет, поэтому и наступила ему на ногу каблуком. Унжирец переменился в лице и покраснел, но звука не издал, зато сильнее сжал руку.

— Ты что творишь, стерва? — просипел он, сверля во мне дырку своими неестественно яркими зелеными глазами. — Забыла, с кем разговариваешь?

Конечно, опять это слово. Как же меня оно достало. Ничего я не забывала! Я хотела позвать на помощь, но он приложил ладонь к мои губам и зашипел:

— Замолчи. Не смей кричать!

Я не могла ему ответить, испуганно открывала рот и ничего. Что он сделал со мной? Я молчаливо вырывалась, мысленно зовя на помощь Тамино. Я попыталась отобрать свою руку, с надеждой глядя на стеклянные двери. Но Алиас всё не возвращался, я понимала, что упускаю секунды. Унжирец больно дернул за руку и потащил меня в сторону других дверей, которые вели в неосвещенную комнату.