Мой варвар (ЛП) - Диксон Руби - Страница 17

Плавные склоны холмов изгибаются в глубокую долину, и я замечаю вход в пещеру, расположенный в скале.

— Сюда, — еще раз повторяет Рух и сжимает мою руку.

Должна признать, что пещера выглядит многообещающей. Вход аккуратный, большой и выше, чем мы с Рухом вместе взятые. Похоже, что в ней сразу за входом есть нечто вроде поворота, что так же хорошо — это означает, что в пещере не будет свистеть ветер ночи напролет и морозить мою жалкую человеческую задницу. Рух движениями предлагает мне ждать снаружи, тогда как сам входит с ножом в руке, чтобы удостовериться, что внутри нет никакой живности. Мгновение спустя я уже слышу шум драки, а потом появляется Рух, и с его руки свисает пара жирных пернатых зверей. Из его руки торчат несколько воткнувшихся игл, но выглядит он весьма довольным.

— По-моему, мы захватили их дом, да? — я улыбаюсь ему. Любитель животных внутри меня должен был бы быть расстроенным из-за того, что мы напали на их пещеру и забрали ее себе, однако жизнь на Не-Хоте научила меня, что здесь все очень просто: убей-или-будь-убитым.

К тому же, из пернатых зверей можно приготовить очень вкусный обед.

Проявляя осторожность, я следую за Рухом в пещеру. Там не так много естественного света, зато потолок пещеры высокий, так что, по крайней мере, мы можем поддерживать нормальный огонь и не задохнуться дымом. В пещере есть прекрасная большая комната с внутренними отделками и несколько укромных уголков, которые мы можем использовать как хранилище. Есть отличное место для костра и ниша, которая станет отличным местом для сна. Это самая лучшая пещера, которую я до сих пор видела, и это делает меня счастливой.

— Мне нравится, — говорю я Руху восхищенно, хотя вряд ли он понимает меня. Смысл он наверняка ухватит по тону моего голоса.

Он улыбается мне и жестом указывает на пол, указывая, что остаемся жить здесь.

— Да, она станет нашим домом, — соглашаюсь я. В этом месте требуется хорошая уборка и кое-что изготовить, но потенциал потрясающий. Я не могу перестать улыбаться. Дом, после столь долгого времени. Я уже люблю его. Будучи решительно настроенной, я следую за ним, пока он показывает мне расположенный рядом ручей пресной воды, который поступает откуда-то из глубин этой горы и стекает вниз по скале. Он приводит меня на побережье, и я мысленно сравниваю различия. Волны гораздо крупнее, чем легкие прибои, которые я помню у себя на родине, и каждая из них с силой разбивается о песчаный берег. Сам песок темного, блестяще-зеленого цвета, а у воды цвет зеленоватый, вместо Карибского синего. Но это же берег, и это мне знакомо. И он заставляет меня чувствовать себя как в отпуске на Земле, а не окончательно застрявшей на чужой планете.

Так и было, до тех пор, пока я не замечаю песчаных скорпионов.

Они ползают по берегу, такие странные, похожие на типаж Гигера* — нечто среднее между пауком и скорпионом. Эти многоножки стремительно носятся по песку вдоль берега, и все указывает, что это на вид колючие ракообразные, покрытые шипами. Когда волна затопляет берег, эти «ножки» закапываются в песок, резко опускаясь вниз. Когда волна откатывается назад, они отцепляются от взморья и несутся, продолжая свой путь, а щупальце (или жало) покачивается над их головой.

*Прим.: Ханс (Ганс) Ру́дольф «Рюди» Ги́гер — швейцарский художник, представитель фантастического реализма, наиболее известный своей дизайнерской работой для фильма «Чужой». Работы Гигера выполнены в жанре фантастического реализма.

Это без сомнения самые отвратительные существа, которые я до сих пор видела. Я строю гримасу ужаса и указываю на них Руху.

— Смотри! Ну и гадость!

Он окидывает меня удивленной улыбкой, а потом бежит как ошпаренный по песку. Когда он вонзает свой нож в самый центр одного из них, я корчу лицо, так как меня от этого тошнит. Чертов языковой барьер. Рух, должно быть, увидел это и подумал, что я захотела пообедать. Фуууу! Похоже, у меня на ужин крабовые ножки. Когда Рух поднимает существо, то его лапки дико дергаются.

Рух собирается съесть эти крабовые ножки. Ни при каких условиях я не позволю, чтобы мой рот оказался даже вблизи этой твари, приготовленной или нет.

Поднимается соленый ветерок, и я пристально разглядываю этот берег. Вообще-то, теперь, рассмотрев все более обстоятельно, скажу, что здесь, на этом побережье, Землю напоминает не так уж многое, за исключением воды с песком. Волны более бурные, а вдали я вижу силуэты плавающих в воде зеленых айсбергов. На далеком леднике двигаются темные фигуры, а здесь, на берегу, недалеко отсюда, нечто, похожее на страусов, ныряют головой в воду, что-то вылавливая в волнах. Как только я всматриваюсь в воду, вижу, что на поверхности воды мельком появляются и снова исчезают трясущиеся морды.

Ну да ладно. Все равно мне совсем не хотелось плавать. Мне всего лишь хочется уютный домик, а именно этот и подойдет. Когда Рух возвращается ко мне, я ему обнадеживающе улыбаюсь.

— Мне здесь нравиться, здоровяк.

— Есть? — спрашивает он, протягивая мне длинноногого песчаного скорпиона.

С трудом сглатывая, я мотаю головой.

— Позже, — намного, намного позже. Мне бы хотелось, чтобы у меня был листок бумаги, чтобы писать, потому что мне кажется, что нужно составить список всего, что мы должны сделать, чтобы превратить это место в дом. Одеяла, копья, здоровенный стог навозного топлива, а еще посадить немного тех розовых картофеле-подобных деревьев, которые росли возле старых племенных пещер, если нам удастся отыскать их… Я смотрю вдаль, мысленно систематизируя перечень дел. Даже мысли обо всем том, что необходимо проделать, уже выматывают, потому что единственные, кому тут работать, — это мы с Рухом.

Стоя рядом со мной, Рух кладет дичь в свою сумку, вкладывает нож в ножны, а затем берет меня за руку. Улыбка сходит с его лица, и он протягивает руку, чтобы коснуться моей щеки.

Ооо!

— Что случилось?

Он смотрит на океан, а на шее у него сильно пульсируют жилы. Меня охватывает беспокойство. Потянувшись к нему, я беру его за руку и сжимаю ее. То есть, я бы это сделала, не будь у него этих странных наростов, пролегающих вдоль его кожи. Но он все понял и протягивает руку, чтобы коснуться моей щеки, и на его лице снова появляется слабая улыбка.

— Вбшан место.

Я наклоняю голову и мысленно прокручиваю инопланетный язык, подыскивая соответствие.

— Мне незнакомо это слово.

— Сюда, — Рух показывает на песок, затем на отдаленные скалы. Когда я легонько трясу его руку, выражая свое замешательство, он тянет мою руку к своей щеке и поглаживает моими костяшками пальцев кожу. Тогда, печально вздохнув, он идет, потянув меня за собой.

Я подчиняюсь, но должна признать, что проявляю осторожность. Что на этот раз? Даже представить себе не могу, что он хочет мне показать. Мы идем дальше по побережью, и кажется, что Рух совершенно точно знает, куда именно мы направляемся. Он ведь уже показал мне пещеру, в которой мы остаемся жить…, неужели есть еще кто-то — или что-то — недалеко от этого места?

Однако я не готова к тому, что он мне показывает. Мы находим еще одну пещеру, и Рух крепко держит меня за руку, когда мы нагибаемся и входим внутрь. Эта пещера расположена достаточно далеко от той, другой, и она совсем маленькая. Но я понимаю что это, в тот же миг, когда моему взору предстает насыпь камней, сложенных в овал, а сверху на скалистом выступе висит ожерелье из бусин.

Это — могила.

Рух опускается возле нее на колени, крепко держа меня за руку, словно боится расставания. Через мгновение он оглядывается на меня.

— Вбшан место.

— Вбшан — твой отец? — спрашиваю я. Должно быть, это он и есть. За все время, что знаю Руха, я получила от него пару подсказок о том, что он жил со своим отцом, но потом его отец умер. Ну и, конечно же, не может же этот дикарь взяться на пустом месте.