Звезда Надежды (СИ) - Багров Вячеслав - Страница 5

— Нам крайне нужна помощь Содружества. Без нее мы обречены. Вы сами видите, что наше положение катастрофично. Вы не можете отказать нам.

— Почему? — Уас Ло смотрел ему прямо в глаза.

Ппак не ответил.

— Хотите я скажу вам свою позицию по вашему вопросу, господин Ппак? Не стану скрывать, что при голосовании в Совете Содружества Миров о вашей планете, я голосовал против.

Ппак замотал головой и тихо произнес:

— Вы нас убьете! Мы все умрем.

— Как раз — таки мы здесь, ни при чем. Вы сами себя убьете — рано или поздно. Это у вас хорошо получается. Знаете как называют вашу планету в Содружестве? Помойка. Кладбище. Это ни я придумал, господин Ппак, таково отношение к вашему миру. К тому, чем вы стали.

— Это жестоко, — горячо сказал тот: — Жестоко.

— Это объективно. В Содружестве есть еще два неблагополучных мира, но вы превзошли всех! За несколько столетий до Большой Вспышки, ваше общество было крайне озабоченно грабежом и убийством. Оно отравляло все, к чему только могло прикоснуться. Вы были неуемны в стремлении к комфорту и наслаждениям, труд считался у вас чем — то унизительным, и вы всячески стремились заменить его автоматами. Вы гонялись за эквивалентом труда, который у вас называется — деньги. Все для себя, все для наслаждений! Вы никогда, и никому не помогли! В своей жадности вы отравили всю планету, вы вели друг с другом войны за господство друг над другом, вместо того, чтобы жить мирно, сообща строить свой общий дом. И под конец — захотели стать бессмертными богами. Решили улучшить то, что имели, и стали вживлять в свои тела электронные устройства, которые должны были это бессмертие вам обеспечить. Вседозволенность и бессмертие — вот, что двигало вами.

— Это в далеком прошлом! Вы не можете судить нас за дела наших предков!

Уас Ло глубоко вздохнул и произнес:

— Я не закончил. Когда стало известно, что миру Флория угрожает опасность уничтожения, вы отказались участвовать в подготовке эвакуации его населения. Хотя многого от вас и не требовалось. Вам тогда было все равно!

— А вы, мстительны, — заметил Ппак.

— Нет, — ответил ему Уас Ло: — Мы не мстительны. Но я продолжу. Когда на Светиле произошла Большая Вспышка, то пострадали все сорок восемь миров. То есть все, без исключения. Это был сокрушительный удар по развитым цивилизациям, удар отбросивший нас всех далеко назад. Производство и социальная сфера — все это рухнуло. Но общества, миры Содружества поднялись, господин Ппак, они нашли в себе силы подняться. Мало того. Содружество снова обрело себя и продолжило осуществление плана по эвакуации Флоры. Понимаете, господин Ппак? В то время, когда каждый мир нуждался в помощи, мы сочли необходимым помочь тем, кто без нашей помощи обречен. Так мы выстояли — помогая друг другу. Все вместе, по мере сил каждого. И только ваш мир, из всех развитых миров, не смог подняться. Он погиб — рухнул как гнилое дерево. А ведь наши миры очень близки. Мы говорим на схожих языках.

— Мы то же люди, и хотим жить не меньше вашего…

— Конечно, — кивнул головой в ответ, Уас Ло: — Никто с этим и не спорит. Но только вы скатились до каннибализма. Впрочем, это было вполне ожидаемо, господин Ппак, ведь буквально накануне Большой Вспышки вы убили всех, кто был не согласен с последними веяниями в вашем обществе, всех, кто говорил вашим правителям — нет! Я хорошо знаю историю вашего мира. Вы с вашим хваленным бессмертием просто сошли с ума. Вы отрекались от родных и друзей, если те были против «модернизации». Модернизация в бессмертие… Кто из вас прожил хотя бы тридцать лет от заявленного бессмертия? Молчите, господин Ппак? Так я вам скажу — ни один! Большая Вспышка уничтожила всю вашу электронику и все, что вы успели вживить в свои тела. Миллиарды человек умерли сразу, миллиарды, желавших бессмертия и удовольствий. Миллиарды предателей и убийц. А те, кто остались жить, не могли умереть, хотя хотели смерти больше всего. В конце концов, не стало и их. Последним аккордом в этом марше смерти явилась техногенная катастрофа. Ядерные и химические предприятия стали не управляемы и смертельно опасны. Почти все насекомые умерли из — за радио — магнитного излучения вашей новейшей электроники, и когда пришла беда, оказалось, что и смерть не самое худшее для вас. Бессмертным медицина не нужна, вы ее упразднили, и когда все рухнуло, вы о ней вспомнили. Но было уже поздно. А потом пришел голод, и люди сначала съели все то, что еще оставалось, а потом… А потом, господин Ппак, вы начали есть друг друга.

— Это была катастрофа! Что прикажите? Люди, конечно повели себя, э — э- э… Но они хотели жить!

— Господин Ппак. Лучше бы предатели и убийцы умерли, чем продолжали цепляться за жизнь по своим привычным обычаям. Как звери. Мое мнение таково — вам всем надо было умереть. Не цепляться за отвратительное существование, а просто лечь и умереть.

— Мы — внуки и правнуки тех, кто тогда жил, господин посол, — проговорил Ппак: — Мы не несем ответственности за прошлое нашего мира. Мы стараемся выжить в тех условиях, которые нам достались по наследству.

Джил Ри слушал их разговор и, глядя в серо — синее лицо Ппака, невольно представил себе картину давно минувшей катастрофы на П-39. Он читал историю этого мира, но только сейчас, всматриваясь в угольно — черные глаза Ппака, слушая его голос, словно соприкоснулся с тем, что когда — то погубило эту планету.

— Я скажу вам, что сказал вначале нашей беседы. Я голосовал против помощи П-39. Жадность, алчность ваше имя. И даже сейчас я не хочу помогать вам. Конечно же, это решать Совету Содружества, но мое мнение таково. У вашего мира нет будущего, помочь вам встать на ноги, значит запустить старую, забытую песню. Это мерзкая песенка, господин Ппак. Вы так или иначе закончите тем — же, как и ваши предки. Просто скажите мне — за последние сорок с лишним лет, пока Содружество помогает вам, что нибудь изменилось у вас, к лучшему? Мы привозим вам семена, животных, реагенты, оборудование… Много чего. Что изменилось? Ничего! Вы, как были на грани вымирания, так и остались. Надо дать возможность вашему миру, прекратить эту бессмысленную пытку. Совет просил вашу директорию, о возможности прислать наших наблюдателей для контроля за распределением продовольствия и налаживанием производств. Но эту просьбу отклонили. Скажите мне, господин Ппак, какой смысл кормить тех, кто обрекает на смерть свой же народ? И я хорошо рассмотрел то, что висело на том столбе.

Ппак долго молчал.

Джил понимал, что означает для населения планеты, сказанное Уасом Ло, и ждал реакции чиновника директории.

Ппак заговорил.

— Хорошо, — произнес он, подняв свое лицо и глядя на дипломата: — Плевать на условности, — его голос охрип и скрипел: — Я говорю с человеком, а не с должностью. Я обращаюсь к вам, как человек к человеку — дайте нам шанс! Не надо нам верить, не надо нас жалеть, мы этого действительно не заслуживаем. Но я прошу вас о возможности для нас стать … людьми. Вы правы — все так. Вы не можете отказать нам в этой просьбе. И… Вот, что я еще хотел вам сказать, господин посол. Вы сейчас поедете в директорию, так скажите им все так, как сказали мне! Убедите их прислушаться к вашим словам. В противном случае все мы обреченны. Но знайте — мы делаем все, что только в наших силах. Но почва не родит, урожаи мизерные, а поля грабят, не взирая на охранение. И мы пытаемся спасти тех, кого еще возможно спасти. Каннибалы… Их нет, по крайней мере в больших городах, а тех из них, кого находим — казним! Мы пытаемся учить и воспитывать здоровых детей, но их мало, очень мало. Услышьте мои слова, о большем не прошу.

Молчавший все это время Джил Ри прокашлялся и сказал обращаясь к Ппаку:

— Должен вам сказать, господин Ппак…

— Господин! — Ппак презрительно фыркнул: — Какой я господин?

— Что касается меня лично… — Джил посмотрел на Уаса Ло: — Я постараюсь убедить Совет продолжать вам помогать. Но решающее слово не за Советом, а за вашей директорией.

Ппак слушал молодого пилота с каким — то отсутствующим выражением лица, и когда тот закончил говорить, сказал Уасу Ло: