На новом месте приснись жених невесте или игры подсознания (СИ) - Александрова Татьяна - Страница 17

Что касается простых смертных, то народ на фирме в основной своей массе был, довольно молодой, а потому амбициозный и жаждущий свершений. Начальство, как ему и положено, было чуть постарше и соответственно поопытней, и благодаря этому умудрялось зорким глазом отсеивать семена от плевел и вовремя тормозить на поворотах зарвавшуюся молодёжь. Но группа, в которую я попала, выделялась даже на этом фоне. Помимо меня трое молодых парней от двадцати пяти до двадцати семи — Саша, Даня, Толик, и тридцатидвухлетний начальник — Пал Палыч. Позже я выяснила, что на фирме нас за глаза детским садом величали. Не скажу, что приняли меня ребята с распростертыми объятиями. Скорее уж их отношение можно было назвать доброжелательно-равнодушным, пакостей не делали, авторитетом задавить не пытались, но и в свои записывать не торопились. И даже то, что меня буквально с первого дня взялся ненавязчиво опекать Саня, ситуацию особо не меняло. Но это как раз было вполне ожидаемо, я понимала, на все нужно время, а пока сама внимательно поглядывала по сторонам, пытаясь разобраться, кто и чем здесь дышит.

На фирме, как и в любом достаточно большом коллективе, люди ссорились и мирились, кто-то с кем-то дружил, а с кем-то не очень. Здесь имелись свои подводные течения, альянсы и противостояния, и во всех нюансах и тонкостях этих отношений разобраться вот так с ходу было просто невозможно, да и не нужно, наверное. Но зато откровенной подлости, с которой мы с Лизаветой столкнулись в первые годы учебы, мотаясь по подработкам, я в сослуживцах не увидела, и это не могло не радовать. Закончилось же это взаимное притирание неожиданно быстро, и не без помощи все того же Сергея Анатольевича, ну или Сереженьки, как его предпочитала именовать женская половина коллектива.

Через пару дней после моего выхода на работу в нашей в комнате объявился прораб одной из строительных бригад, которого все именовали просто дядей Петей. Невысокий, субтильный мужичок обладал неожиданно низким и звучным голосом, эхом разносящийся по коридорам фирмы и, наверное, поэтому приезжая в центральный офис по делам, предпочитал в основном отмалчиваться. И скорее всего, я бы забыла о его существовании уже на второй день, если бы не Сереженька. Собираясь на следующей неделе «в поля», то бишь в очередную инспекторскую поездку, он решил прихватить меня с собой. И хоть я прекрасно понимала, что в лучшем случае это выльется в еще один экзамен на профпригодность, а в худшем, мне устроят допрос с пристрастием по поводу Светочки Соловьевой, все равно была готова прыгать от радости, ведь мне пообещали показать, как воплощается в жизнь мой последний проект.

Кравченко предупредил, чтобы на работу я не приезжала, мол, в целях экономии времени он подберет меня возле дома. Нужно ли говорить, что встала я в этот день задолго до звонка будильника и, умирая от желания поскорее увидеть все своими глазами, принялась лихорадочно метаться по квартире. Примерно за полчаса до назначенного часа, я полностью собранная уже допивала свой утренний кофе на кухне. А поскольку спокойно посидеть дома в тепле и уюте, терпения у меня естественно не хватило, на место встречи я пришла гораздо раньше положенного, за что и поплатилась. За двадцать минут ожидания на морозе, приправленном неслабым ветром, замерзнуть успела знатно, а потому в машину залезала, громко стуча зубами. Но автомобиль шефа оценить сумела даже в этом состоянии. Огромный черный внедорожник легко пожирал километры заснеженной трассы, и при этом казалось, урчал от удовольствия. Я даже отогреться не успела, а мы уже были в шестидесяти километрах за городом в одном из дачных поселков.

Выбравшись из машины, принялась жадно разглядывать фасад дома. Наружные работы уже были завершены, так что у меня была возможность объективно оценить, что получилось, а что нет. Для полноты впечатлений хотелось, конечно, подобраться поближе и пощупать все своими руками. Но пока я прикидывала с чего бы мне начать, внутри дома что-то уронили. Причем уронили с таким грохотом, что это было хорошо слышно даже через закрытые окна и двери. Понятно, что Кравченко, а вслед за ним и я тут же бросились выяснять, что случилось.

Стоило же переступить порог дома, и мы стали невольными слушателями сольного выступления местного прораба. Хорошо поставленным басом этот почти миниатюрный мужчина долго, внятно и со всеми подробностями объяснял своим подчиненным, в чем конкретно они были не правы, и что он с ними сделает, если подобное повториться еще хоть раз. При этом дядя Петя использовал такие красочные обороты, такие метафоры с эпитетами, что у меня просто дух захватило. А самое потрясающее, что за почти двадцатиминутную речь, мужик умудрился ни разу не повториться и не использовать ни одного матерного слова. Но повторить хоть что-то из его перлов в присутствии родителей я бы точно не рискнула. Представить себе не могла, что можно ругаться так виртуозно.

Мне даже стыдно не было, честно, и желания выйти из дома на время проведения головомойки тоже не возникло. Да и потом, я что в общежитии не жила? Или практику на стройке не проходила? Да на фоне того, что нам с Лизаветой довелось услышать, когда один из рабочих попал себе по пальцу молотком, дядина Петина речь выглядела почти целомудренной. А потому, не испытывая ни капли смущения, я просто стояла, слушала и даже немного завидовала чужому красноречию. Вместо меня засмущался сам прораб, когда увидел нас с Сереженькой замерших на пороге. А чуть позже, когда Кравченко принялся с ним что-то обсуждать, у меня появилась возможность вдоволь полазить по почти готовой веранде, сравнивая то, что когда-то понапридумывала с тем, как это все воплотилось в реальной жизни.

А на следующий день, придя на работу, я вдруг ощутила себя кем-то вроде национального героя. Потому что как выяснилось, мне довелось стать первым человеком, заставившим смутиться тщедушного прораба. В пересказе Кравченко наша поездка вообще выглядела веселым анекдотом. А потому на ближайшие дни моим основным занятием было озвучивать свою версию случившегося, отвечать на вопросы и выслушивать шутливые комментарии. А смех, как известно, сближает, так что уже через пару дней от былой отчужденности не осталось и следа.

Ребята у нас в группе оказались веселыми и компанейскими, а Саша вообще принялся за мной ухаживать, правда, очень осторожно и ненавязчиво, то ли боясь вспугнуть, то ли стесняясь, но если мне что-то было нужно, он всегда первым приходил на помощь. Хороший парень. Да, не такой красавец, как братья Кравченко, но разве для меня внешность когда-нибудь имела значение? И вот спрашивается, какого лешего, я целый месяц делала вид, что ничего не понимаю? Почему, почему, дура потому что! А вообще как проще всего забыть мужчину? Правильно, переключиться на другого. А тут даже кандидата искать не надо, вот он, рядом сидит, умный, добрый, веселый, а еще похоже очень внимательный и заботливый. Вот голову на отсечение даю, о том, что у меня некому сходить в аптеку за лекарствами, именно Саня вспомнил. Ну и спрашивается, почему не дать шанс парню, ну и себе заодно?

Решив, что с самоедством пора заканчивать, я отправилась на кухню греть вчерашние голубцы. Ведь это я больная и есть мне не хочется, а ребята-то вполне здоровы и после рабочего дня будут очень даже голодны. Так что нужно их хотя бы накормить в благодарность за заботу.

***

Позвонив бывшему бабулиному адвокату, Сергей получил подтверждение того, в чем и так не сомневался — Тоня Полищук и была той самой родственницей Анны Владимировны, заставившей в свое время знатно понервничать дядюшку. По идее нужно было бы как минимум поделиться новостью с братом и родителями. Только вот рассказывать об этом почему-то не хотелось никому, даже им. А вот пообщаться с девушкой поближе, узнать, как она живет, чем дышит, желание было, да еще какое. Тем более появился такой шикарный повод — налаживание родственных связей. По дороге на работу Кравченко уже представлял себе, как пригласит ее на обед, и даже приблизительный план разговора наметил. Вот только весь его тщательно продуманный план пошел псу под хвост, потому что девушка банально заболела. Сообщать по телефону о факте родства, тем более такого призрачного — верх идиотизма. Да и кто собственно сказал, что она об этом не знает? Ведь в нотариальной конторе была, и их с братом по идее видела. Вдруг она просто не желает с ними общаться? А с другой стороны, почему тогда согласилась на эту работу? Одни вопросы. Ехать же с ними к Тоне домой, благо адресом поделился все тот же адвокат, было как-то неудобно, мало ли с кем она живет, еще неправильно поймут. А через пару дней мужчине вообще стало не до выяснения отношений.